Книга Любовь и замки. Том 1 - Жюльетта Бенцони
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она никогда еще не была так счастлива. Ее жизнь изменилась. Она сняла свои траурные одежды. Графиня носит теперь «неприличный» фиолетовый, серый, сиреневый разных оттенков, соответствующих ее возрасту и ее положению. Она окружает своего гостя вниманием и не обижается, когда он уезжает ненадолго в Лион.
«Мы ведем прекрасную жизнь, — пишет она. Он внук Генриха IV и Людовика XV. В его венах течет благородная кровь Бурбонов…»
Она не прекращает собирать новых сторонников и писать в разные концы Европы, чтобы его признали сыном Людовика XVI. Они вместе едут в Неаполь, где папа обещал их принять. Но их приезд поднимает такой скандал, что Его Святейшество отказывает в аудиенции.
«Монсеньор» разочарован, после этого он вызывает «свою сестру»в трибунал Сены. Но смерть герцогини Ангулемской ставит точку в его надеждах. Единственная женщина, которая могла бы официально признать его, умерла. Его игра окончательно проиграна, и он это знает.
Последние месяцы были тяжелыми. Это был сломленный человек, несмотря на заботы друзей. У него болят ноги, а его язык начинает заплетаться. Он умер в своей комнате, заполненной лилиями, 10 августа 1853 года.
Госпожа д'Апшье выгравировала на его могиле: «Луи-Карл Французский, сын Людовика XVI и Марии-Антуанетты, рожденный в Версале 17 марта 1785 года и умерший в Глезе 10 августа 1853 года». К несчастью, трибунал Виллефранша в 1859 году выступил против притязаний бедного Ришемона и выбил другую эпитафию напротив кладбищенской стены: «Никто не скажет над моей могилой: бедный Луи, как мне тебя жаль! Молитесь за него!» Могила до сих пор видна с кладбища Глезе, деревни, принадлежащей Воренару.
Оставшись одна (у нее не было детей), госпожа д'Апшье намеревалась завещать свой замок архиепископу Лионскому, для того, чтобы он там сделал свою летнюю резиденцию. Для этого в 1848 году она строит часовню. Но в конце концов она завещала свое поместье племяннику, господину Морису де Лонжевиль, потомки которого до сих пор владеют этим прекрасным жилищем с его неразгаданной тайной.
Чувствовать, любить, страдать, посвящать свою жизнь без остатка, — всегда будет предназначением женщины.
Опоре де Бальзак
Как странен феодальный замок, увиденный глазами современника изящного XVIII века. Сохранив суровую простоту средневековья, он не воспринял «века Просвещения»: но, может быть, он прав, это — один из путей забвения.
Благородное и древнее поместье Гранж-ан-Бри впервые упоминается в XVIII веке. Во времена башен и замков оно принадлежало роду Куртене, тому самому, которому удалось заполучить императорскую корону в Константинополе. Потом оно перешло к герцогам Де ла Фейад, потом — роду Агессо. И наконец, к хрупкой молодой женщине, которая однако оказалась достаточно смела, чтобы пронести через два континента двойную тяжесть знаменитого имени и великой любви, подобную которой найти трудно: речь об Адрианне де Ноай, маркизе Лафайет.
Она прожила там всего пять лет, единственные спокойные годы в ее жизни, тогда как ее разносторонний супруг умудрился прожить в этом замке целых двадцать семь лет после ее смерти. Но ее нежная тень поселилась там, такая живая и внимательная, что именно ей мы посвятим эти строки. Может быть, еще и потому, что без нее Лафайет не стал бы тем, кем он стал..
Для нее все началось 11 апреля 1774 года, в особняке ее родителей на улице Сент — Оноре, среди цветов и зажженных канделябров. В этот день Адрианна стала супругой Жильбера де Мотье, маркиза Лафайет. Она была счастлива! Ему минуло лишь семнадцать лет, ей — всего только четырнадцать, но сердце ее уже всецело принадлежало расхлябанному и неловкому юноше, этому рыжеватому овернцу, на которого она смотрела с восхищением, И в простоте своего детского сердца она поверяет ему в тени одного из переходов свою тайну:
— Отныне я всецело ваша…
Это были не праздные слова, но клятва души, произнесенная вслух, клятва, которую Адрианна пронесла через все тяготы своей жизни. Одному Богу известно, что «герой» ничем не облегчил ее ноши!
Он был влюблен в нее, но при этом оставался способным любить многих женщин одновременно. Мадам Лафайет знала об этом, но была неспособна на жалобы. Она привыкла к ожиданию, и долгие годы, за которые она родила троих детей, будет продолжаться это ожидание…
Ожидание, когда остынет любовь Жильбера к прекрасной Агле д'Гунольстейн, очаровательной провансал-ке, чьим любовником считался герцог Орлеанский. Ожидание писем с постоянными просьбами о деньгах, когда он устремился на помощь американским повстанцам и посвятил тело, душу и состояние этой захватывающей битве. Ожидание конца войны за независимость и возвращения героя… Ожидание, когда угаснет другое увлечение, искрой зароненное в сердце ее легко загорающегося супруга чарами красавицы графини де Симиан…
О, это возвращение из Америки! С какой радостью Адрианна оказалась рядом с мужем, и какие надежды только не посетили ее душу! Весь королевский двор был у их ног несколько дней подряд; юная маркиза Лафайет была даже приглашена в карету самой королевы. Это было подобно солнечному лучу в сером ряду дней вечного ожидания. Солнце зашло очень быстро. Появилась мадам Симиан, а потом тяжелые тучи волнений заволокли ее небо, когда Лафайет в безумстве принялся подталкивать повозку революции, грозящую не только разлучить их, но и погубить тех, кто им был дорог…
Тучи собрались, и начался дождь горя и бедствий: Жильбер отправился на защиту границ Франции и попал в плен к австрийцам, которые очень обрадовались тому, что в их руках оказался человек, по их мнению, виновный в смерти Людовика XVI и Марии-Антуанетты. Потом разразился Террор: арест семейства Ноай, их гибель на эшафоте. Адрианна видела, как уходили на смерть ее бабушка, мать, ее юная сестра. И мужчины тоже… Ее саму «забыли»в зловещей тюрьме де ла Форс.
Забытая благодаря тому, что отправить на эшафот жену Лафайета не осмелились. Теперь вспоминали только второе ее имя, скромно пряча имя Ноай. Но, выжив в тюрьме, Адрианна оставила там свое здоровье. Вечером 22 января 1795 года, старый кузен де Шампетьер, придя встречать ее к дверям тюрьмы, был поражен: красивое некогда лицо осунулось, нежные лазурные глаза выцвели и потускнели. В тридцать пять лет мадам Лафайет выглядела лет на десять старше…
Но она сохранила энергию. В первую очередь позаботилась о детях. Сын? Живет в Лондоне, где он нашел приют во время революции. Дочери? В Оверни, в замке Шаваньяк, принадлежащем семейству Лафайет, под присмотром старой тетушки де Шампетьер. А Жильбер? В крепости Ольмутц, под строжайшей охраной. Было известно, что в октябре он пытался бежать, но все кончилось для него плачевно: падение с лошади, приведшее к болезни почек, плохо выбранное укрытие, где его предали… Но теперь ему уже ничего не грозило, и Адрианна должна была позаботиться о себе. Надо было присоединиться к дочерям в Шаваньяке, отдохнуть, дать свежему воздуху восстановить ее подорванное здоровье!
Думать так — значило плохо понимать нашу героиню. Конечно, она отправилась в Шаваньяк, но только, чтобы забрать оттуда дочерей. Потом отправляется в Австрию. И так как мадам де Шампетьер принялась протестовать, она объясняет ей своей план: она собирается броситься в ноги к императору, он должен ее услышать! Она принадлежит к благороднейшим семьям Франции. Она — одна из рода Ноай, а их род был истреблен, подобно королевскому.
