Книга Ленинград в борьбе за выживание в блокаде. Книга третья. Январь 1943 – январь 1944 - Геннадий Леонтьевич Соболев

class="p1">Со стороны могло показаться, что в осажденном второй год Ленинграде вдруг наступила полная идиллия. В действительности же блокадные проблемы никуда не исчезли, и даже в первый день Нового года бюро горкома парии обсуждало вопрос о предупреждении так называемых бытовых пожаров, возникавших из-за неосторожного обращения населения с печками-времянками, примусами и наносивших городу большой урон. Первого января начали работать курсы по переподготовке директоров и агротехников подсобных хозяйств, на которых занималось 600 человек. Открытие этих курсов было вызвано не только намеченным расширением овощеводства, но и необходимостью иметь квалифицированных специалистов для получения высоких урожаев[540]. Руководители обороны города были всецело заняты подготовкой предстоящей в ближайшее время наступательной операции по прорыву блокады, вечером первого января А. А. Жданов встретился в Смольном с командующим войсками Ленинградского фронта Л. А. Говоровым[541].

3 января 1943 г. Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов, которому Ставка ВГК поручила координировать действия Ленинградского и Волховского фронтов в предстоящей наступательной операции по прорыву блокады Ленинграда, докладывал Верховному Главнокомандующему И. В. Сталину: «В Ленинграде пробыл 10 дней. Всесторонне ознакомился с подготовкой операции „Искра“ в дивизиях и армейском аппарате 67-й армии. Подготовка не вызывает никакого сомнения в успешном исходе операции… Подготовка Волховским фронтом по операции „Искра“ идет также интенсивно. Установленные сроки будут выдержаны…»[542] 6 января К. Е. Ворошилов направил Верховному Главнокомандующему следующий доклад, столь же оптимистический, как и первый: «Об „Искра“ по всем признакам пока противник не смекает. Фронты ведут работу как следует, скрытно… По телефону не звоню, так как не уверен, что разговор не просочится на сторону»[543].

Столь бодрые доклады К. Е. Ворошилова, вероятно, вызвали у Верховного Главнокомандующего определенные сомнения, и он командировал в Ленинград своего заместителя Г. К. Жукова в качестве представителя Ставки «посмотреть, все ли сделано». Командуя в сентябре-октябре 1941 г. Ленинградским фронтом, Г. К. Жуков в разговоре по прямому проводу с начальником Генерального штаба Б. М. Шапошниковым 26 сентября 1941 г. неосторожно заявил: «Да, сегодня, очевидно, к вечеру заберу Шлиссельбург, который мною весь окружен»[544]. Тогда в боевом донесении, направленном И. В. Сталину 30 сентября 1941 г., Г. К. Жукову пришлось признать, что с обещанием взять Шлиссельбург он поторопился и что из-за сильного противодействия противника он приказал «лобовые атаки на Шлиссельбург прекратить»[545]. И вот теперь в новой ситуации, когда на советско-германском фронте обозначился коренной перелом в пользу нашей страны, бывший командующий Ленинградским фронтом, а с августа 1942 г. второе лицо в Верховном Главнокомандовании, внимательно и даже придирчиво знакомился с состоянием подготовки к решающему наступлению на Волховском фронте, дабы избежать на этот раз осечки. В своем докладе Верховному Главнокомандующему 10 января 1943 г. Г. К. Жуков сообщает об основных недочетах в решениях и обеспечении наступательной операции в проинспектированных им дивизиях. Он был крайне обеспокоен тем, что дивизии, наступавшие в общем направлении на Рабочий поселок № 8, не имели танков и достаточного количества огневых средств, что, по его авторитетному мнению, «не гарантировало прорыв»[546]. Наверно, только полномочный представитель Ставки ВГК мог так ставить вопрос перед Верховным Главнокомандующим: «Для фронта необходимо срочно подать воздухоплавательный аэростатный отряд, одно-два звена самолетов-корректировщиков и дополнительно отпустить следующее количество боеприпасов…»[547] На следующий день, 11 января, Г. К. Жуков знакомился с организацией прорыва на участке 2-й ударной армии и пришел к выводу, что была «неправильно спланирована методика артиллерийской подготовки». Этот недостаток, сообщал он Верховному Главнокомандующему, был устранен совместно с командующим Волховским фронтом К. А. Мерецковым[548].

Эффективному использованию артиллерии в операции «Искра» придавалось особое значение. Во взаимодействии с авиацией она должна была разрушить оборонительные сооружения противника, подавить его опорные пункты и узлы сопротивления, подготовить атаку пехоты и танков, обеспечить быстрый прорыв глубоко эшелонированной вражеской обороны. С этой целью как на Ленинградском, так и на Волховском фронтах были созданы крупные артиллерийские группировки. В полосе наступления 67-й армии было сосредоточено 1873 орудия и миномета калибра 76 мм и крупнее. На километр фронта наступления приходилось в среднем 144 орудия, или в 2 раза больше, чем при контрнаступлении под Сталинградом. В полосе прорыва войска 67-й армии имели более чем четырехкратное превосходство над артиллерией противника[549].

Для того чтобы помочь пехоте форсировать Неву и овладеть ее отвесным левым берегом, от артиллеристов требовалась высокая точность стрельбы. Необходимо было подавить огневые точки противника на глубину до 200 м, не разбив при этом ледовый покров Невы, по которому наша пехота должна была пойти в атаку. Решить эту трудную задачу могли только орудия прямой наводки, на которую были поставлены 286 орудий, или 22 орудия на километр фронта. В полосе наступления 136-й стрелковой дивизии насчитывалось до 45 орудий на километр фронта[550].

Группировка артиллерии в полосе наступления Волховского фронта была примерно такой же, как и на Ленинградском фронте. Из 2885 орудий и минометов от 76 мм и крупнее 2206 были сосредоточены во 2-й ударной армии, что обеспечивало почти четырехкратное превосходство нашей артиллерии. Такого преимущества в артиллерии наши войска в боях под Ленинградом никогда раньше не имели, и теперь важно было правильно использовать его. Вот почему прибывший во 2-ю ударную армию Г. К. Жуков обратил особое внимание на методику артиллерийской подготовки. В предстоящей наступательной операции войска Волховского фронта имели на направлении главного удара до 180 орудий и минометов на километр фронта[551].

Сохранить фактор внезапности в операции такого масштаба, как операция «Искра», было сложной задачей. Все перемещения артиллерии производились только ночью и строго по утвержденному графику. Лишь за несколько дней до начала операции «Искра» немецко-фашистское командование стало осознавать, что, возможно, здесь готовится наступление. Говоря о подготовке операции «Искра», Г. К. Жуков впоследствии писал: «В этом сражении нам удалось достигнуть тактической внезапности, хотя противник знал, что мы готовимся прорвать блокаду. Но когда именно, в какой день и час, какими силами мы начнем операцию, немецкое командование не знало»[552].

Морозным утром 18 января 1943 г. после ночных ударов нашей авиации по войскам, штабам, аэродромам и узлам коммуникаций противника в 9 час. 30 мин. началась артиллерийская подготовка, длившаяся на Ленинградском фронте 2 часа 20 мин., а на Волховском – 1 час 45 мин. Более 4500 орудий и минометов с обеих сторон обрушили на вражеские позиции тысячи снарядов и мин. Огонь был настолько мощным, что поначалу он даже ошеломил противника. «Я до сих пор не могу забыть впечатления от губительного огня русских пушек, – показал на допросе пленный солдат 170-й пехотной дивизии немцев. – Как вспомню весь этот адский грохот и разрывы снарядов и мин, так снова меня бросает в дрожь»[553]. После артиллерийской подготовки войска обоих фронтов перешли в наступление. С запада, от Московской Дубровки до