Книга Любовь джентльмена - Сильвия Дэй

Чувство обиды было очень глубоко, но искра надежды все же заставила Маркуса заговорить:

– В любом случае мне хотелось бы услышать эти объяснения.

Уильям потянул за шейный платок.

– Я не знал, что и думать, когда Элизабет впервые упомянула о твоем интересе к ней. Ты был моим другом, и я знал, что, по сути, ты хороший человек, но… Зная опасения моей сестры, я думал, что вы друг другу не подойдете. Ты понятия не имеешь, каково это – иметь сестру, волноваться за нее, защищать ее… Тогда Элизабет сходила по тебе с ума.

– Неужели?

– Да, черт побери! Она постоянно говорила о тебе, о твоих глазах, о том, как ты улыбаешься, о сотне других вещей. Вот почему, когда я узнал от Элизабет о твоей неверности, то решил, что это правда. Любящая женщина поверит всему, что бы ни сказал ей любовник, и я решил, что тебе нет прощения, раз она сбежала. – Уильям помолчал, глядя Маркусу в глаза. – Прости, что я так решил. Мне жаль, что я не отправился за сестрой и не пробудил в ней здравый смысл, а позднее, зная, что поступил несправедливо, не пришел к тебе и не загладил вину. Я позволил гордости управлять своими действиями и утратил тебя – единственного друга, какой у меня когда-либо был. Мне так жаль.

Маркус вздохнул и подошел к окну.

– Баркли, это не только твоя вина, – наконец произнес он. – И не Элизабет. Если бы я рассказал ей об агентстве, ничего бы этого не произошло. Но, зная, как она жаждет стабильности, я все скрыл от нее. Пока не оказалось слишком поздно, я не понимал, что желаемое и необходимое для меня – разные вещи, но, кажется, теперь мы можем помириться, если ты простишь, что я увел у тебя леди Патрицию, хотя, по-моему, мы оба согласились, что твоя обида была сильнее.

– Ты увел и Джанис Флеминг, – пожаловался Уильям и тут же улыбнулся: – Зато и я тебе неплохо отомстил.

– Господи, да я уже давно забыл об этом! – Маркус покрутил монокль. – А еще ты как-то окунулся в Серпантин.

– Первым туда упал ты, а когда я пытался помочь, ты утянул меня за собой.

– Скорее, это ты не хотел, чтобы я утонул один. Для чего нужны друзья, если не для того, чтобы страдать вместе?

Уильям рассмеялся, и они скрепили перемирие рукопожатием.

Глава 20

Наступил поздний вечер второго дня, когда путешественники прибыли в родовой дом семейства Ашфордов. Явная схожесть большого дома с замком безмолвно свидетельствовала о стойкости рода Маркуса. Башни разной высоты поднимались на большом пространстве, довершая сходство.

Когда три кареты и грузовая повозка замедлили ход и остановились, двери тут же распахнулись и прибывших окружили слуги в ливреях с гербом Уэстфилдов.

Выйдя из кареты, Элизабет огляделась, Маркус, обнимая ее за талию, стоял рядом.

– Добро пожаловать домой, – негромко произнес он.

Войдя в холл, Элизабет чуть не задохнулась от изумления. Своды устремлялись вверх, и оттуда свисала огромная хрустальная люстра на невообразимо длинной цепи. Свечи мягко освещали альковы, расположенные по стенам с каждой стороны, каменный пол покрывали несколько огромных персидских ковров.

Элизабет медленно направилась в глубь помещения, и звук ее шагов отозвался эхом по всему огромному пространству.

На другом конце холла находились стеклянные двери, за которыми открывалась огромная лужайка, а в центре помещения архитектор разместил огромную лестницу, ведущую к массивной площадке наверху. Оттуда лестница разделялась на правую и левую половины, которые вели в восточное и западное крылья дома.

Взглянув на Элизабет, Пол гордо улыбнулся:

– Впечатляет, не правда ли?

Элизабет кивнула.

Затем они поднялись по двойному лестничному пролету слева, в то время как слуги волокли сундуки по правой части лестницы.

Остановившись перед открытым дверным проемом, Маркус протянул руку, чтобы помочь Элизабет войти, после чего Пол и Роберт откланялись, пообещав встретиться за ужином.

Комната, в которой оказалась Элизабет, была обильно украшена, полосатые шелковые занавески серо-коричневых и пастельно-голубых тонов обрамляли широкие окна с видом на круглый подъезд. По бокам располагались две двустворчатые двери: через левую Элизабет могла видеть гостиную и мужскую спальню, а через правую – детскую.

Маркус, стоя за ее спиной, улыбался.

– Тебе нравится?

– Просто замечательно!

Хитро подмигнув, Маркус прошел через гостиную и направился к себе.

Оставшись одна, Элизабет внимательно осмотрела комнату. В небольшом книжном шкафу у окна находились ее любимые книги. В ящиках туалетного столика помещались привычные туалетные принадлежности.

Как тогда, когда они проводили время в домике для гостей, Маркус подумал почти обо всем.

Сняв шляпку и перчатки, Элизабет направилась на поиски супруга. Пройдя через открытую двустворчатую дверь, которая вела в его комнату, она нашла Маркуса сидящим у письменного стола без сюртука и жилета.

– Маркус, – мягко произнесла она с улыбкой, – тебе обязательно очаровывать меня каждый день?

Отвернувшись от стола, он крепко обнял ее и поцеловал в лоб.

– Конечно. Перед ужином я покажу тебе весь дом, а утром ты познакомишься со слугами.

Элизабет не знала, как выразить свою благодарность.

– Мне нравится и дом, и твоя забота о моем комфорте. – Она чмокнула его в подбородок.

Вернувшись к столу, Маркус склонился над документами, которые достал из ящика, а Элизабет опустилась в кресло перед камином.

– Что ты собираешься делать? – с улыбкой спросила она.

– Мне необходимо известить управляющего, что я нахожусь в поместье. Обычно я занимаюсь расходами по окончании сезона, но раз уж мы здесь, я могу начать прямо сейчас.

– Разве ты не займешься расшифровкой дневника?

Маркус удивленно поднял глаза:

– Безрассудно держать тебя и дневник в одном месте.

– А где же он? У Элдриджа?

– Нет. Я оставил его на попечение Баркли.

– Что? – Элизабет вскочила.

– Почему нет? Уильям – единственный, кроме Сент-Джона, кто работал в тесном контакте с Хоторном, и он один из немногих, кому я могу доверять.

– А как насчет мистера Джеймса?

– Я предпочел бы Эйвери, но в данный момент Элдридж дал ему другое поручение.

У Элизабет внутри все сжалось.

– Сент-Джон.

– Да. Мы должны узнать все, что ему известно.

– А как же Маргарет, ее ребенок? Уильяма нельзя сейчас в это втягивать. Что, если на них нападут так же, как напали на меня? Как ты мог, когда я умоляла этого не делать?