Книга Шаровая молния 2 - Александр Викторович Горохов

— Надеюсь, не так катастрофически, как предсказывали вы, и как это продемонстрировали памятные штабные игры, но всё равно нам придётся драться с максимально возможным напряжением сил. И в ближайшие полгода нам будет точно не до перспективных образцов вооружений.

— Пожалуй, это так, товарищ Сталин. Тем более, 90% работы Бюро составляли идеи, высказанные мной, исходя из моих послезнаний. Я реально чувствую, что такого вала прорывных изделий и технологий, которые генерировало ОПБ в течение более двух лет, уже не получится. Далее — только поступательное развитие наиболее перспективных из них. И лишь после того, как удастся накопить опыта, можно переходить к следующим этапам. Но и полностью отказываться от о́ргана, который бы подсказывал перспективные направления и предостерегал разработчиков от тупиковых путей развития, на мой взгляд, было бы нецелесообразно.

— Мы тоже обратили внимание на то, что работа ОПБ несколько забуксовала. А наша промышленность с трудом переваривает то, чем вы её уже озадачили. Как вы смотрите на то, чтобы реорганизовать работу Бюро? Скажем так, предоставить руководителям и ключевым сотрудникам не только инспекционные, но и некоторые распорядительные функции. К примеру, у нас есть три человека, обладающие знаниями из будущего. Двое из них — в узком направлении: авиация и химия, а третий — более или менее универсальными знаниями, но очень поверхностными. Вас не обижает такая оценка ваших знаний?

— Никак нет, товарищ Сталин. Она полностью соответствует и моей самооценке. Единственное направление, где я могу без дураков чему-то научить нынешних специалистов — это полупроводниковая электроника. Ну, и некоторые элементы информационных войн.

Выражение «без дураков» явно понравилось Вождю.

— Вот и займитесь в ближайшее время обучением молодых кадров, которые будут развивать данные направления. А заодно — возьмите на себя указанные функции в вопросах перспективных разработок. Мы предлагаем вам возглавить одну из групп уполномоченных Государственного Комитета Обороны, который будет создан уже 22 июня. Ту группу, которая, как вы выразились, будет подсказывать перспективные направления разработок, предостерегать разработчиков от тупиковых ветвей развития и, пользуясь особыми полномочиями, способствовать скорейшему внедрению этих разработок.

Вот так дела! Умеет товарищ Сталин озадачить.

— Как нам кажется, товарищ Воронцов даже лучше вас знает тему авиации, поэтому способен взять на себя данное направление. На товарище Юрьевой — производство химических веществ, взрывчатых смесей и лекарственных препаратов, химические технологии. Насколько нам известно, товарищу Кошкину вы обрисовали все грядущие потребности войск в бронированной боевой технике и транспортных средствах. Товарищ Аборенков и до службы в ОПБ-100 прекрасно разбирался в артиллерии и боеприпасах к ней. С полковником Филипповым вы прекрасно сработались в вопросах оснащения красноармейцев, включая стрелковое вооружение и инженерное оснащение. На вас, помимо полупроводниковой электроники и, как вы выразились, информационных войн, ляжет развитие ракетных систем и урановый проект. Кроме вас, с этими двумя вопросами никто не справится.

— Товарищ Сталин, — воспользовался паузой Николай. — Нельзя забывать такие важнейшие направления, как связь и радиолокация.

— Да, я помню, какое огромное внимание вы им уделяли. Мы предполагаем в ближайшие дни создать при Государственном комитете обороны Совет по радиолокации. Товарищу Пересыпкину уже поставлена задача выделить специалиста для вхождения в группу уполномоченных, который будет курировать разработку систем связи. Теперь что касается информационных войн. Уже принято решение о создании Совинформбюро, о котором рассказывали и вы, и Юрьева и Воронцов. Официально об этом будет объявлено 21 июня, а первый выпуск новостей выйдет вечером 22 июня. Именно в его штате мы видим вашего нынешнего сотрудника Петрова. Его, как нам известно, вы кое-чему уже научили. Но он и вы должны будете подготовить курс лекций о приёмах информационно-психологического воздействия для обучения других журналистов Бюро. С таким расчётом, чтобы учёба прошла примерно с середины июля по середину августа.

— Есть, товарищ Сталин! Но всё-таки разрешите вопрос? Сделали ли выводы наши генералы и маршалы из результатов декабрьских штабных игр? Я не прошу раскрывать подробности, просто хочу знать: не наступят ли они повторно на те же самые грабли, о которых их предупредили?

38

Генрих Штольц ехал в Москву со смешанными чувствами.

Во-первых, его радовало то, что глубоко презираемой им власти большевиков скоро придёт конец. Именно так: презираемой, а не ненавидимой. Ненависть — слишком сильное чувство к этим полуграмотным выскочкам, взявшимся наставлять всех остальных жителей огромной страны, как им нужно жить. Удивительно, что его отец, на тот момент механик на паровой мельнице, выбрал именно их сторону в Гражданской войне. Впрочем, обстоятельства этого выбора могли быть такие, что у него и выбора-то, как такового, не существовало. Как у самого Генриха, когда ему пришлось вступать в партию.

Упомянутый им Курту Шлоссеру эпизод из детства, когда они с дружками, забравшись на территорию школы младшего комсостава, созданной и руководимой отцом, обнаружили трупы расстрелянных, полностью соответствовал действительности. Такое действительно было: Землячка, по факту возглавившая Крым, развязала жесточайший террор против оставшихся на полуострове бывших офицеров царской и белых армий. Их расстреливали пачками. В том числе — и слушатели школы комсостава. Может быть, и его отец, но об этом думать не хотелось, потому что в семье Штольцев детей всегда воспитывали, в убеждении, что глава семьи всегда прав. И он будет так своих детей воспитывать, и его дети и внуки будут придерживаться такого правила.

Незыблемые правила и жёсткий порядок — вот то, что помогло семье небогатых переселенцев из Германии выжить и занять достойное место в этой дикой стране, где большинство населения руководствуются ровно тремя принципами: авось, да небось, да как-нибудь. Именно стремлением к жёсткому порядку, даже ценой рек пролитой крови, его привлекла идеология национал-социалистов Гитлера. И ради порядка, орднунга, Штольц готов был помогать нацистам в завоевании России.

Во-вторых, где-то в глубине души немного скребли кошки. Как говорит Курт, война начнётся очень скоро. Жестокая война на уничтожение не только большевиков, но и вообще русских, среди которых он живёт с самого рождения. И, может быть, при этом погибнут многие его знакомые. Некоторых из них жаль, но он убеждён, что это оправданные жертвы, которые следует принести ради установления порядка. Жаль и те здания и даже города, которые непременно будут разрушены во время сражений. Но трудолюбивый, стремящийся к порядку немецкий народ обязательно восстановит то, что не будет противно его духу.

В-третьих, немного расстраивало то, что его личное присоединение к Великой Германской Нации откладывается на неопределённый срок. Оно могло бы состояться уже этой осенью, когда доблестный Вермахт дойдёт до Волги, но