Книга Любовь предусмотрена контрактом - Китра-Л

что от одного из символов тянется знакомая нить заклинания тишины. И с десяток незнакомых.

— Можно кричать сколько угодно, меня все равно никто не услышит? — повторила.

Маска кивнул.

Зал содрогнулся от моего крика.

— Помогите! А — а–а — а–а!!!

Последний месяц мне сильно не хватало простого человеческого — поорать. Учить заклинанию тишины меня никто не спешил, чтобы в небольшой коморке я могла насладиться истерикой, как и предлагать посильную психологическую помощь. Каждый день я смотрела на подушку и прикидывала, выдержит ли она лавину скопившихся эмоций?

Поэтому, репертуар быстро сменился:

— Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Как! Вы! Все! Меня! Достали! Ненавижу! А — а–а!!!

Помимо разгрузки склада душевных переживаний, хотелось проверить голосовые связки. Мало ли. Здесь — помолчи, тут — не говори, рот не открывай, язык прикуси. Так скоро говорить разучусь. А тут хоть проорусь немного. Глядишь, легче станет.

Стало.

Но только мне.

Несколько минут спустя оказалось, что кричать сколько угодно все — таки нельзя. Все же меня могут услышать. Не снаружи помещения, конечно, но вот те, кто пребывают внутри него вместе со мной, такой восхитительной способностью не обладают. Кто бы мог подумать, но Маска не принадлежал к той породе людей, что получают удовольствие от криков страдающей женщины.

Как оказалось, еще чуть погодя, он также не испытывал удовольствия от пения, чтения стихов, попыток стихосложения собственного сочинения, пощелкивания, постукивания, покашливаний, спонтанных выкриков, любительских пародий и бородатых анекдотов.

Методом проб и ошибок мы сошлись на том, что его устраивает невнятный бубнеж. То есть, Маска банально заткнул мне рот, этим и удовлетворился.

Вообще — то все это было далеко не смешно, но мое сознание исчерпало запас адекватного восприятия стрессовых ситуаций.

А потом отворилась дверь.

К нам присоединился еще один мужчина в черном.

Маска Два! В такой же одежде и с такими же полосами.

Я ощутила легкий конфуз.

Их двое. Или больше. В одинаковой форме.

Братья — близнецы? Сектанты? Жертвы моды?

Так может оказаться, что никто из них не нападал на меня в подворотне.

— Все готово? — Обратился Маска Два к приятелю, который продолжал что — то делать за пределами моей видимости.

— Почти. Круг призыва закончен. Дело за малым.

Маска Два подошел ближе.

Платформа с троном возвышалась на целый метр, и мужчине пришлось задрать голову, чтобы как следует меня разглядеть.

— Зачем ты ей рот заткнул? — Наконец спросил он. — Ее все равно никто не услышит.

— Я слышу! — рявкнул Маска Один.

— Но для церемонии требуется…

— Вытащишь кляп, когда абаракс появится. Пусть на него орет.

— Доверительный разговор — важная часть церемонии.

— И?

— Статистика, — мужчина важно поднял указательный палец вверх. — Добровольность — важный элемент удачного эксперимента.

— Да хоть бы и так. Она — не ле Шан.

Маски столкнулись в борьбе взглядов.

Маска Одни сдался первым:

— Тогда я за дверью подожду. Сам ее слушай.

— Начнет кричать — выйдешь. Ты говорил, она умеет ставить щит. Ее дар в достаточной мере блокируется?

Дернулась, желая пронзить злобным взглядом Маску Один.

Все — таки это он! Так и знала, что дело не в моих вокальных данных. Обиженка мстил за проколотую шпилькой ладонь.

— Я все проверил. Ничего магического на ней нет. Дважды одних и тех же ошибок я не повторяю. Не беспокойся.

Еще раз мотнула головой.

Зараза стянул с моих волос все украшения. Теперь не получится профессионально тряхнуть головой, ловко поймать кончиками пальцев шпильку, мгновенно вскрыть замок и раскидать похитителей запретной техникой «кунг — фу — избранной».

«Ну да, ну да. Именно из — за отсутствия украшений ничего не получится».

— Начинай. — Сделал отмашку Маска Два.

Зато есть перчатки. Перчатки — это хорошо. С ними не обязательно выворачивать большой палец из сустава, чтобы иметь возможность выбраться из кандалов.

Только, как их стянуть?

Я наклонилась вперед, примеряясь, дотянусь ли зубами до перчаток.

Дотянусь.

Если с меня снимут дурацкий кляп, может даже проверну все незаметно. Со скованными ногами что делать?

— Итак, госпожа Анна. — Передо мной оказался Маска Два, застав меня в неловкой позе.

«Не хотите ли поговорить о методе Георджиана нашем едином? — мысленно закончила чужую фразу».

А потом мой взгляд уткнулся в едва заметный символ, вычерченный на боковой стороне подлокотника.

Изображение цветка.

Вий’из.

— 2 -

Вий’из.

Цветок, напоминающий лотос, — символ всей Золотой оси. Его изображение стало чем — то вроде магической метки. В него вкладывали заклинание, и то автономно работало. Обычно его использовали в качестве замка. Он реагировал на золотую магию и определял — может человек пройти или нет.

Живых цветов вий’из я никогда не видела. Известно о них было очень мало. Незыблемые уничтожили всю информацию о них, вместе со всеми атрибутами, что напоминали о богах. История Золотой оси была тщательно вычищена. Никаких имен, священных писаний или изображений исчезнувшего пантеона. Ничего, что могло бы напомнить о них.

Не знаю, каким образом сохранился символ вий’из, но о его истинном значении знала только я и девять Незыблемых, что давно затерялись в иных мирах. Правда, не так давно двое выбрались, но это совсем другая история. Суть в том, что не помня о тайной подоплеке цветка, лэйтарцы в итоге начали его повсеместно использовать.

И они оставили метку на этом чертовом троне! Выходит, каменюке больше четырехсот лет.

— Прежде чем все произойдет, есть ли слова, которые вы хотите сказать? — Произнес Маска Два, возвышаясь надо мной.

Я подняла голову и кивнула.

Мужчина потянул ленту, освобождая меня от импровизированного кляпа.

Йак! Мерзость.

Стерев плечом с подбородка остатки слюны, и сделав глубокий глоток воздуха, я спросила:

— Вы собираетесь принести меня в жертву абараксу?

По мелькнувшему блеску в прорезях Маски Один ясно читалось, что он с радостью принес (приволок, дотолкал, бросил или продал) бы меня кому — нибудь в жертву, если бы появилось подобное предложение.

Маске Два я ничего не протыкала, поэтому он ответил фанатично — возвышенно:

— Мы собираемся освободить вас.

— Ага, слышала, — во рту остался противный привкус ткани. — Смерть — это тоже своего рода свобода.

Я демонстративно подергала руками.

Крепежи надежные. Не изъедены ржавчиной и без болтающихся винтиков.

— Примите абаракса, госпожа Анна и избежите страданий.

— Деформация дара абараксом от контракта не спасет. — Ответила я, судорожно облизнув губы.

Сохранять крупицы спокойствия становилось сложнее. Мозг лихорадочно прорабатывал варианты для спасения, но, то и дело, заходил в тупик. Мыслительный процесс замедлялся сотней тревожно — панических вопросов.

Освобожусь от оков, и что?

Передо мной все еще два здоровых мужика с заклинаниями