Книга Наследница - Борис Седов

— Для меня уже всё решено! Пусть я хоть сяду, хоть сдохну, но с этим драконом за убитых детей расквитаюсь! Сделаю всё для того, чтобы доставить его живым и невредимым родителям тех семиклассников! Пускай эту сволочь линчуют!

— Не распаляйся, малышка, — пытается успокоить меня Гепатит. Он даже поднимается из-за стола, подходит ко мне, обнимает. — Всё будет именно так, как ты говоришь. С одним отличием: тебе не придется ради этого ни садиться, ни подыхать. Только надо всё хорошенько обдумать. Набраться терпения. Застраховаться. И Дмитрию Романовичу — петля. Кстати, насчет «застраховаться». Нам сейчас надо поработать над одной емкой речью.

— Что за речь?

— Твоя. — Олег загадочно улыбается и, выпустив меня из объятий, доливает себе остывшего кофе. — Перед видеокамерой. На тот случай, если чекисты возьмутся за тебя всерьез.

— Я, Энглер Виктория Карловна, двадцати трех лет, проживающая в поселке Ольгино Приморского района Санкт-Петербурга, законная наследница всего имущества, денежных средств и финансовых прав Богданова Василия Сергеевича, убитого второго июня этого года и являвшегося моим физическим, но не юридическим отцом. Отсюда и несоответствие отчества и фамилии. Тратить время на объяснение того, как всё это произошло, я, к сожалению, сейчас не могу. Не моя вина, что до семнадцати лет я не знала, кто мой отец. Не моя вина, что по воле Господа второго декабря я должна официально унаследовать многомиллионное состояние и контрольный пакет акций одного из крупнейших предприятий России, концерна «Богатырская Сила». Но меня хотят за это убить, растоптать, отобрать у меня мое законное право! — Я подхожу к включенному телевизору, по которому как раз начинается утренний выпуск новостей. Прибавляю звук. «Число жертв страшной трагедии в Белозерске увеличилось до семи человек. Сегодня ночью в больнице скончалась двенадцатилетняя…» Я убавляю звук. — Сейчас ровно девять часов седьмого ноября тысяча девятьсот девяносто девятого года. Вчера вечером я узнала о начале массированной атаки на концерн «Богатырская Сила», которая уже привела к человеческим жертвам. Самое жуткое, что в их числе пятеро… нет, уже шестеро ребятишек. Клянусь, я сделаю всё для того, чтобы организатор этой диверсии был выявлен. Мне уже известно его имя. Не могу назвать его, пока у меня нет доказательств. Но именно этот мерзавец заказал моего отца, именно по его приказу в сентябре под мою машину была заложена бомба, именно он шантажировал меня, требуя отказаться в его пользу от моих прав на «Богатырскую Силу». Никаких результатов этим террором он не достиг. Но отступать он не намерен, и я опасаюсь, что, используя свое огромное влияние, подонок подключит к давлению на меня силовые структуры. Не удивлюсь, если уже сегодня буду ночевать в камере на Литейном или даже Лубянке, а в это время против меня будут фабриковаться надуманные обвинения, так же, как сейчас не удивляюсь тому, что после белозерской трагедии на «Богатырскую Силу» ополчились все средства массовой информации, закрывая глаза на такой вопиющий факт, что одновременно с аварией в Белозерске произошли еще три крупных ЧП на объектах концерна. Четыре крупных аварии в один день — это невероятное совпадение; но четыре крупных аварии в один час — это… — Я делаю театральную паузу. — Это не совпадение. Это демонстрация силы того, кто устроил все эти диверсии. Я боюсь, что он меня попросту уничтожит. Но еще больше боюсь, что этот ублюдок, избавившись от меня, продолжит свое шествие по трупам во власть, и не найдется никого, кто осмелится преградить ему путь. Поэтому призываю вас, россияне: не допустите очередного масштабного беспредела! Вступитесь за меня, потому что если сейчас вы слушаете меня, значит мне очень нужна ваша помощь! Ибо этот видеоматериал будет распространен по телевидению и в Интернете только в том случае, если я буду незаконно задержана силовыми структурами. Еще раз повторяю, что я этого не исключаю. — Я делаю еще одну картинную паузу и, сделав плаксивую рожицу, выдавливаю из себя срывающимся голоском: — Еще раз прошу: вступитесь за меня… россияне! Не допустите беспредела властьимущих мерзавцев! Ведь их жертвами завтра можете стать вы! Или ваши детишки!

— Пронимает, — удовлетворенно отмечает Олег, отключая видеокамеру. — Я чуть было ни разрыдался. Тебе надо было идти в актрисы, а не в олигархи.

— Еще успею. — Я протираю покрывшийся влагой лоб. — Вот отберет у меня Шикульский концерн… Олег, что теперь?

— А теперь иди спать. Тебе предстоит тяжелый день. А я пока размножу твое выступление. И закажу из Москвы могилокопателей.

— Не поняла! Что за могилокопатели? — удивленно таращусь я на Гепатита. — На хрена они нам?

— Пусть вытащат из могилы гробешник с Богдановым и хорошенько припрячут. А то как бы легавые не решили эксгумировать тело, чтобы сделать тест на ДНК. Тогда они стопроцентно докажут, что ты никакая не Энглер.

— Но это же… Так нельзя, Олег… — Я даже не могу подобрать нужные слова! — Тревожить прах…

— Никогда не подумал бы, что ты так щепетильна. — А вот Гепатиту всё до спины. — Пойми, детка: там, где тонко, там и рвется. В твоей легенде таких тонких мест осталось немного. Возможный тест на ДНК — одно из них. Его уже давно надо было исключить. Но пока я не беспокоился. Сейчас же настала необходимость подчищать за собой все огрехи. Зачем оставлять Шикульскому лишние козыри? Так что, хочешь, не хочешь, но я вызываю грейвдиггеров.*[3]

Вот так: с горки на горку… То затишье, когда просто одуреваешь со скуки, то конкретный натяг. Когда нету времени не только на то, чтобы немного поспать, но даже на то, чтобы перехватить на ходу бутерброд.

За «Богатырскую Силу» взялись всерьез. Точнее, то, что возьмутся всерьез, я предвидела. Но чтобы настолько «всерьез»! Межведомственная комиссия по расследованию, созданная уже 7-го ноября, в День Согласия и Примирения — такого не ожидал даже провидец Олег!

Ни соглашаться, ни мириться с концерном никто был не намерен.

И уже к двум часам дня, когда меня, сладко спящую, растолкал Гепатит, скандал достиг апогея. Нас атаковали по всей линии фронта. Мы срочно мобилизовывали все силы для обороны.

— Вика, подъем!

Я с трудом продираю глаза и вижу озабоченную физиономию склонившегося надо мной Гепатита. И мгновенно в памяти восстанавливаются все те гигантские головняки, под грузом которых я легла спать: диверсии… погибшие дети… ожидание больших неприятностей…

— Олег, сколько времени? Как концерн? Еще держится?

— Пока держится. Отправляйся под душ, а я пока тебе коротко всё расскажу. Через пятнадцать минут будет звонить из Белозерска Бос. Оттуда за тобой уже выслали вертолет. Вылетаете с Пляцидевским. А я отправляюсь в Москву.

— В Белозерск? Прямо сейчас? Что, без меня там никак? А что с журналистами? Сделали заявление? — Засыпая Олега вопросами, я доплетаюсь до ванной, стягиваю ночнушку и включаю чуть теплую воду. Гепатит стоит рядом со мной, докладывает:

— В полуденных новостях в прямом эфире выступал Бос. Держался молодчиком. Похоже, с общественным мнением у нас всё в порядке. Но мы ошибались. Настраивать против нас СМИ никто не собирался. Журналисты уже исполнили свою роль, они послужили лишь детонатором. А вот теперь последовал взрыв. Из Москвы в Белозерск уже вылетела комиссия. Очень серьезная комиссия, Вика! С огромными полномочиями! Организовать подобное с такой небывалой оперативностью нереально даже в обычный день, а ведь нынче праздник. Вывод: всё было подготовлено заранее.