Книга Аллегро на Балканах - Александр Михайловский

– Вот именно, что на первый взгляд, – хмыкнул адмирал Фишер. – Даже такие никчемные страны, как Аргентина с Уругваем, все равно остаются частью североамериканского заднего двора, и попытка вашего племянника влезть на их территорию чревата в дальнейшем серьезным конфликтом с самой сильной, можно сказать, единственной настоящей державой Нового Света.

– Так и есть, Джон! – воскликнул король. – Конфликт с североамериканскими кузенами у германцев при таком развитии ситуации будет неизбежен, и весь вопрос в том, на чьей стороне в нем будет Великобритания. Учитывая угрозу, которую нам и нашим колониям в будущем несут беспрестанно увеличивающиеся североамериканские амбиции, я думаю, что мы должны одобрительно отнестись к желанию моего племянника присоединиться к Брестским соглашениям, дополнив их пунктом о взаимном обеспечении безопасности колоний. Как пишет моя дочь, русская императрица восприняла эту идею Уильяма положительно, и теперь дело за нами.

– Еще вчера мы строили планы по разгрому Германии, и вот теперь такой резкий разворот «все вдруг», – сказал адмирал Фишер. – Поймет ли нас британская публика, если мы заложим такую крутую циркуляцию?

– Британии большая война в Европе противопоказана категорически, – сказал король, – и мы шли на нее только из безысходности, ведь если ничего не делать, будет еще хуже. Эта война противопоказана даже России, хотя ее положение гораздо лучше. Как это объяснить почтеннейшей публике – уже вопрос другой, но мы должны проработать тот вариант, о котором я вам только что говорил…

– А что по этому поводу скажут Франция и Австро-Венгрия? – спросил адмирал Фишер. – Ведь французы жаждут большой войны, чтобы вернуть себе Эльзас и Лотарингию, а австрийский император ненавидит русских и вообще славян, являясь при этом ключевым союзником Германии.

– Согласно Брестским соглашениям, мы с русскими взялись обеспечить целостность и безопасность Французской Республики в случае возможного германского нападения, – ответил король. – Пока такого нападения нет, никакие хотения Франции нас не касаются. А если она вздумает артачиться, то пусть пеняет на себя. И те же самые чувства кузен Уильям испытывает по отношению к Австро-Венгрии. Пока Россия не произведет на державу Габсбургов непосредственного нападения, немецкие солдаты останутся сидеть в своих казармах. И вообще, следующий император Франц-Фердинанд будет последним звеном в своей династической цепочке, и Австро-Венгрия, по замыслу русских и немцев, просуществует ровно до его смерти. А потом Австрия будет существовать отдельно, Богемия – отдельно, Венгрия – отдельно, и Хорватия – отдельно. Это лоскутное одеяло уже несет в себе грядущий распад, и Ольга с Уильямом решили превратить базарный скандал, на который так горазды горячие южные народы, в цивилизованный развод. И, как вы правильно заметили, захват русскими Черноморских Проливов играет немаловажную роль в деле принуждения Центральных держав к приличному поведению…

– Я вас понял, Берти, – кивнул адмирал Фишер, – и подумаю, что мы сможем сделать для противодействия североамериканским кузенам, не ввязываясь при этом в прямой конфликт. Ведь вы сами сказали, что война хоть с кем-либо нам сейчас противопоказана, а потому и действовать нам нужно немного втихаря.

– Вы все правильно поняли, Джон, – сказал король, – и я надеюсь, что вы как следует выполните мою монаршью волю.

22 августа 1907 года, вечер, Константинополь, окрестности храма святой Софии.

Командир лейб-гвардейского корпуса морской пехоты, князь-консорт и генерал-лейтенант Александр Владимирович Новиков.

Однако мы повоевали. Насколько Новый город за заливом Золотой Рог выглядит чистеньким и аккуратным, почти не пострадавшим от войны, настолько же старый византийский город – там, где шли самые ожесточенные бои – представляет собой груды развалин и битого кирпича, над которыми до сих пор кое-где поднимается дым. Всеобщего разрушения избежали только мечети, ибо вести по ним артиллерийский огонь было категорически запрещено. Каждую из них (а турки отчаянно цеплялись за любой пункт пригодный для обороны) пришлось брать штурмом, что стоило нам немалых потерь. Облегчало дело только отсутствие у противника пулеметов, а еще дефицит патронов, который испытывал враг, сражаясь за свою столицу.

И хоть турецкие моряки, уходя с кораблей, забрали с собой все, что имелось в наличии, эти запасы быстро подошли к концу. Взять новых патронов взамен израсходованных тут, в наглухо блокированном Старом Городе, им было неоткуда, а у нас под боком на рейде стояли пароходы снабжения, обеспечивавшие постоянный подвоз всего необходимого, и госпитальные суда, на которые эвакуировали раненых. К концу боев выстрелы звучали преимущественно с нашей стороны, а отчаянно огрызающийся враг старался действовать исключительно холодным оружием. Последним очагом самого яростного сопротивления оказались здания Османской высшей политехнической школы в самом центре Константинополя, расположенные на так называемом «третьем холме», благодаря чему корабельная артиллерия получила возможность как следует перепахать этот кусок земли шести-, десяти- и двенадцатидюймовыми фугасами. В результате, когда встал вопрос о штурме этого места, часовая бомбардировка фугасными «чемоданами» поставила точку в существовании младотурецкой хунты.

А еще, после того как турецкое командование отвергло последний ультиматум о сдаче, в боях за Константинополь нашим солдатам было приказано щадить только заведомых некомбатантов – женщин и детей. И будто назло – а может быть, и в самом деле от ярости и отчаяния – их убивали сами же турки, чтобы их жены и потомство не попали в руки неверных. Бывали случаи, когда обезумевшие фанатики резали своих родных, начиная с престарелых родителей и кончая грудными младенцами, а потом с окровавленным ножом в руке кидались на штыки русских солдат. Да и как же им быть иначе, ведь мулла, даже еще больший фанатик, чем его прихожане, объяснил этим людям, что мир вокруг рушится, и пора спасать себя и родных, укрыв их в райских чертогах от опасности осквернения неверными.

Но самые страшные зверства совершались в христианских кварталах, которые также имелись в Старом Городе (в основном в его прибрежной части), и там наших солдат встречали как спасителей, но чаще всего это спасение безнадежно запаздывало. Со стороны Мраморного моря прибрежные кварталы Стамбула штурмом брали десантные роты с броненосцев и крейсеров, высадившиеся на берег на новомодных бензиновых катерах и оттеснившие вглубь города насильников и убийц. Башибузуков, застигнутых на месте преступления, приканчивали тут же ударом граненого штыка.

Потом морская пехота на десантных лайбах пересекла Босфор и высадилась на оконечности полуострова Византий в полосе от железнодорожного вокзала до мечети Султан-Ахмад, где наш десант своим флангом сомкнулся с моряками. И на острие этого удара была морская гренадерская бригада подполковника Дроздовского, которая брала штурмом и заброшенный дворец Топкапы (оставлен султанами в 1854 году, после переноса резиденции в европеизированный дворец Долмабахче) и Святую Софию, пока числящуюся мечетью. Андреевские флаги, развевающиеся сейчас в этой части города над развалинами дворца, железнодорожным вокзалом и над минаретами мечетей, говорят о том, что ее брала штурмом наша доблестная морская пехота.