Книга Виноградные грёзы. Книга 2 - Джулия Романтик

– Как, Джеймс? – поинтересовалась я, убивая счастливого мужчину взглядом. – Как на главного придурка вечера, из-за опоздания которого могла сорваться самая прекрасная в мире свадьба?

Эмилия и Джеймс переглянулись и в один голос пропели:

– «Мое-е-е, никому-у-у не от-д-а-а-а-м!»

Многие гости стали с любопытством поглядывать в нашу сторону.

– Ах вы! – прошипела я хохочущим молодоженам. – Надейтесь, что ваш свадебный торт не отравлен!

Попытки угрожать вызвали у друзей лишь очередную порцию смеха. Верно говорят: «Муж и жена – одна сатана». И как я раньше не замечала их слаженности? Точно, они никогда не обрушивали ее против меня.

Возмущенно ругаясь, я с позором ретировалась, пока очередные железные аргументы не свалились на мою голову, вынудив признаться: «Да, я сплю с Рэтбоуном! Старые добрые времена!»

Мне нужно выпить. Найти Джерада. И скомандовать гостям, чтобы шли глядеть на то, как невеста разрезает торт. Я сама выбирала: трехслойный, бело-черный, кремовый, с розовыми ленточками из глазури и, конечно же, фигурками на верхушке. Красота.

– Твою ж… Простите, умоляю!

Я ощутила удар в спину, но не это стало причиной извинений – я налетела на официанта, а он нес поднос с бокалами шампанского. Напиток оказался на моем платье, украшая ткань внушительным пятном.

Официант тут же бросился оправдываться и вытирать испорченное платье салфетками. Спасибо, что шампанское, а не красное вино.

– Бывает, – сквозь зубы процедила я, забирая у официанта салфетки.

Персонал мигом затерялся в толпе, а я повернулась к виновнику неловкой ситуации с диким желанием ударить его тем самым подносом, который могла бы отнять у официанта.

– Еще раз извините… Ари?

Я просила встречу с Джерадом, а не со Стивеном.

– К чему удивление? – вернувшись к попыткам очистить платье, проворчала я. Хватит пялиться на него, Ари, хватит! – Я – подружка невесты. Понимаю, ты был занят спутницей, едва понял, где находишься. Насколько знаю, она поймала букет. Когда свадьба? – Протараторив насквозь пропитанную иронией речь, я сделала глубокий вдох и уставилась на толпу.

– Очень смешно, – тем временем ответил Стивен. – Ты не первая, кто спрашивает. А что наговорила Софи…

– Свадьба, дети, старость вместе? – усмехнулась я, кивнув.

Кивнул в ответ. Тоже засмеялся.

Стивен выглядел шикарно: в официальном костюме, побрился, волосы уложены назад, по бокам выбивается по прядке. Ничего общего со Стивом из Сан-Диего, а я также смотрю на него с восхищением.

– Да, – согласился Стивен, вертя в руках полупустой бокал. – Всё, о чем я мечтал с тобой, – добавил он тихо.

Надеялся, я не расслышу?

Я расслышала и тоже помрачнела. А как об этом мечтала я…

– Мне пора идти, – сказал Рэтбоун. – Извини за испорченное платье… вечер…

Ага, жизнь.

– Стив, – я вцепилась в рукав его пиджака и спросила: – Когда мы встретимся? – безумное желание увидеть его вновь. Поцеловать.

Стивен ответил, плохо скрывая грусть:

– Когда захочешь ты.

Глава четырнадцатая

Почему ты бросил меня здесь сгорать?

Я слишком юна, чтобы переживать всю эту боль.

Чувствую себя такой подавленной в гостиничных номерах.

(с) Camila Cabello «I Have Questions»

Ари

Едва слышно работал телевизор, по музыкальному каналу показывали клип новой рок-группы: смазливый вокалист, заедающий ритм, штампованный текст. Я сидела на кухне в номере отеля, накрывшись пледом. В окно через жалюзи проникал рассвет. Цветы за ночь завяли, выглядели понуро. Стивен на встречи в отелях дарил мне что-то приятное: цветы, шоколад. То, от чего можно избавиться утром без особых сожалений.

Я глотнула воды из стакана и посмотрела на запястье: браслет с гравировкой. Подарок Стивена мне восемнадцатилетней. И почему не избавилась? Почему в жуткую ломку и бедность предпочла добыть деньги телом, а не продала кусок белого золота с бриллиантами?

Резким движением я кинула стакан в стену.

Шум разбудил Стивена.

– Ари? Ты чего?

– Ничего. Упал и разбился.

Я, откинув плед, встала со стула и в одном нижнем белье, голыми руками, принялась собирать по полу осколки. Колени заныли от жесткой плитки, спина покрылась неприятными мурашками из-за сквозняка. А может быть, не только поэтому. Браслет словно прибавил в весе и тянул руку вниз. Пальцы не слушались, я размазывала воду, сгребая осколки.

В итоге оставила бесполезное занятие – уборщица справится лучше – и подняла глаза на одетого в брюки и рубашку Стивена: в любую минуту готов бежать из отеля – такова учесть любовников.

– Упал? – беззлобно усмехнулся Рэтбоун. – В стену?

– Да. Именно так.

От моей язвительности Стивен поморщился, словно съел дольку лимона, и перестал смотреть на пятно – я испортила белые обои кухни номера «люкс». Стив ушел, а вернулся с полотенцем: наклонился и аккуратно приложил к моей ладони, вытирая воду.

Пораниться я не успела. Немного физической боли, возможно, привело бы меня в чувства, остановило поток мыслей. И я бы не спросила:

– Стивен, я дура?

Он с тревогой и любопытством глянул на меня. Из-за короткой стрижки его лицо казалось выразительнее: густые брови, высокие скулы.

– Почему ты дура?

Я вернулась на стул и накинула на плечи кофту. Бороться с собой, а особенно с мыслями, игра заведомо проигранная, мысли рвутся наружу.

– Из-за меня всё это… быть любовниками. – Воспоминания о страстной ночи отразились внизу живота пожаром. – Ты не подумай, если бы Эмилия и Джеймс были здесь, я ныла бы им. Но я не могу лишить их удовольствия побыть вдвоем, ясно?

– О чем ты говоришь, Ари?

Стив бросил полотенце в раковину и скрестил руки на груди.

– Я дура, потому что устроила всё это? Скрываемся, врем, изменяем.

Он задумчиво хмыкнул, прислонился к тумбе. Его вовсе не удивил мой вопрос. Скорее, озадачил.

– Нет, – в итоге сказал Стивен. – Ты боишься и не веришь, я понимаю. Единственный шанс быть с тобой – вот так, это я тоже понимаю. У твоих поступков есть логика, значит, ты не дура. – И он нервно рассмеялся.

Мне было не до смеха.

– Заметил? Мы поменялись местами. Ты когда-то боялся, что узнают, я твоя девушка…

– Из-за контракта, – уточнил Рэтбоун. – Не сравнивай. Я начал карьеру, отношения с тобой всё бы испортили. Тогда группа для меня была важнее.