Книга Все кошки смертны, или Неодолимое желание - Сергей Устинов

Набрав мобильный Прокопчика, я поинтересовался:

― Ты чем сейчас занят?

― П-преследую наступающего противника! ― бодро отрапортовал он. И, не скрывая торжества, сообщил: ― Объект Мерин вышел из офиса ― так что с тебя ф-фантик! И никогда больше не спорь со старым м-мудрым Прокопчиком!

― Когда караван поворачивает назад, хромой верблюд оказывается впереди, ― заметил я, привычно сбивая с него избыточную спесь. Но услышав в трубке вопль возмущенного пророка, решил во что бы то ни стало не дать втянуть себя в дальнейшую дискуссию и командирским голосом потребовал доложить, что делает сейчас Мерин.

― П-пополняет запасы ф-фуража.

― В смысле?

― В смысле п-пасется на просторах супермаркета. Метет в корзинку все подряд ― надо п-полагать, потом двинет п-прямо в стойло.

Я на минуту задумался: определить место проживания Мерина представлялось делом заманчивым. Но и сообщать Прокопчику, что за ним хвост, мне не хотелось. Это могло привести к утрате им естественности поведения, а я в данный момент был в этом не заинтересован.

― Хорошо, ― сказал я. ― Веди его помаленьку, только не зарывайся. Когда он где-нибудь осядет, позвони.

После этого я решительно и уже не скрываясь направился прямиком к Малаю.

Пензенский Мегрэ стоял, меланхолически прислонившись к водосточной трубе, и ел мороженое из вафельного стаканчика. При виде меня он дернулся и откусил слишком большой кусок.

― О! ― обрадовался я, делая вид, что только сей момент наткнулся на него взглядом. ― Какими судьбами?

― Моматривау мостоприммематильмости, ― катая во рту ледяной шар, с выпученными глазами промычал он.

― Осматриваешь достопримечательности ― это хорошо, ― поощрил я, дружески беря его под ручку. — Царь-пушка, Царь-колокол. Москва ― столица нашей Родины. Еще можно в уголок Дурова сходить. Я сейчас как раз в ту сторону еду, могу заодно с контрамарочкой помочь ― у меня там билетерша знакомая.

Он посмотрел на меня с ненавистью ― холодной, как кусок мороженого, застрявший у него в глотке. Но я, не обращая внимания на этот ледяной прием, уже весело увлекал его в противоположную от Прокопчика с Мерином сторону. Малой-Малай, осознав всю бесперспективность своего дальнейшего здесь пребывания, уныло и неохотно, но все же поплелся вслед за мной.

Я завез его подальше, как младенца в темный лес, и ссадил где-то в центре наших каменных джунглей. После чего немедленно набрал Прокопчика.

― П-птичка в гнездышке! В смысле, Мерин на конюшне! ― бодро доложил он. ― Д-довел до места, жду начальственных указаний!

― Где он живет?

― Недалеко, на С-семеновской.

― Номер квартиры накнокал?

― С-слишком много хотите от бедного инвалида! — поник голосом Прокопчик. ― Мне сейчас только по лестницам с-скакать…

― Так чего ж ты там делаешь? ― удивился я.

― Т-тачку его сторожу. Выйдет ― еще маленько п-попасу.

― А если не выйдет? До самого утра?

Ответом мне было обиженное сопение в трубке.

― Ладно, ― вздохнул я. ― Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы пеленки не пачкало. Сторожи дальше. Когда надоест, приезжай ужинать.

Но везунчик Прокопчик все-таки высидел свое.

Поэтому не приехал, а позвонил ― и голос его в трубке дрожал от возбуждения. Я как раз заканчивал изучение пензенской флэшки. Ее содержание оказалось настолько странным, а местами страшным, что мне, еще погруженному в бредовый мир Светки Михеевой, не сразу удалось врубиться в победные реляции своего помощника. А когда вник наконец, чего он такое говорит, то не поверил ― информация выглядела адекватно разве что в контексте просмотренного только что репортажа из сумасшедшего дома.

Но поверить в конце концов пришлось: голос Прокопчика хоть и дребезжал от рвущегося наружу адреналина, в целом звучал вполне убедительно. В результате я опрометью выскочил из конторы, прыгнул в машину и полетел по названному им адресу ― где-то в районе Пресни.

Мысли в голове перескакивали друг через друга, как шары в лотерейном барабане, но нужный шарик никак не выкатывался. Я решил отставить покуда в сторону рассказанное Прокопчиком до встречи с ним, а дорогой сосредоточиться на Светке. Вернее, на той записи с ее участием в главной роли, что передал мне Панич.

Михееву держали в смирительной рубахе.

Это говорило о том, что чисто медикаментозными средствами врачам снять приступ не удалось. Или наоборот, оно и не входило в их задачу. Я не большой специалист в области практической психиатрии, но даже мне известно, что хорошая доза столь любимого нашими докторами аминазина вполне способна лишить желания буянить даже бешеного слона. Одновременно она, доза, лишает также и способности не только связно излагать свои мысли, но собственно мыслить в привычном понимании. Речь уже, конечно, не о слонах, а о людях. О Светке Михеевой, в частности.

Напрашивался вывод: находящуюся в чрезвычайно возбужденном состоянии девицу не вырубили потому, что требовалось «аудио-визуальное исследование течения заболевания непосредственно в момент приступа», что называется, «в горячем состоянии». Так или почти так будет потом записано в истории болезни.

Но у меня закралось сильное подозрение, что именно это исследование проводилось не в полном соответствии с духом и буквой клятвы Гиппократа. По просьбе местного олигарха Панича оно записывалось на видео для последующей передачи не имеющему отношения к медицине лицу. И имело цель отнюдь не научную и не лечебную.

Это был допрос.

― Тебя зовут Светлана?

― Да.

― Михеева Светлана?

― Д-а-а… (с нарастающим возбуждением, дальше сквозь рыдания и попытки вывернуться из смирительной рубашки). Я Светик, Светулик, лапулик, мамулик!… Ма-а-а-мочк-а-а-а!..

Из угла, загораживая пол-экрана, выдвигается чья-то широкая спина в мятом белом халате, и запись обрывается: кто-то выключил камеру.

То ли экономили гигабайты. То ли решили, что дальнейшее не стоит фиксировать даже в конфиденциальном порядке.

Экран загорается снова. Как ни странно, больную не отправили в палату. Видно, ей чего-то дополнительно вкололи, подуспокоили и продолжают расспрашивать. Или допрашивать. Судя по таймеру в левом нижнем углу, за кадром прошло всего минут двадцать. Этакая психиатрическая «скорая помощь».

Интересно, сколько Петр Борисович Панич отвалил в качестве гонорара за эти эксклюзивные медицинские услуги?

― Ты была в Москве?