Книга Институт неблагородных. Тёмные крылья - Инесса Иванова

Ада сидела не шелохнувшись. Обычаи этой земли вызывали в ней ужас и отвращение, но можно ли верить сказкам и легендам?

— На этом и закончим, — продолжила Флоринда как ни в чём ни бывало. — На следующее занятие гарпиям отыскать сон-траву и принести на урок. Дриадам дам задание посложнее: приготовить отвар “чистой радости”.

Далида быстро собирала тетради и книги, то и дело роняя ручки, и против обыкновения не записала домашнее задание.

— Что с тобой? — спросила Ада.

— Ничего, — отрезала Далида, но тут же добавила, посмотрев в глаза подруге: — Не могу пока сказать. Мне кое-что предложили, но я должна принять решение сама. Не думай, пожалуйста, что я обиделась. Всё, ни слова больше, а то всё выдам, как Рестрика.

Девушка вела себя необычно, движения были нервными и резкими:

— Я вернусь к обеду, — бросила она и поспешила к выходу.

Глава двадцать третья. Магия любви

Марк Ладон терпеть не мог осень: каждый раз она становилась предвестником проблем и краха надежд. Но этот год стал особенно неудачным: он встретил девушку, которую больше всех в Дольнем мире хотел назвать женой, а готовился к помолвке с другой.

Мужчина посмотрел на часы, висевшие над камином. Совсем скоро она явится, и семейный ужин превратится в тягостную обязанность. Дорого бы он дал, чтобы за столом приветствовать ту, другую, которая снилась каждую ночь и мерещилась в каждой встречной.

И угораздило его влюбиться по-настоящему! Как это получилось, что желание обладать красивой и необычной девушкой переросло в такое крепкое чувство?!

Марк много раз жалел, что она зеркальная: на обычную гарпию не велась бы охота. Впрочем, ему это льстило. А потом он понял, что она не невинна. Кровь бурлила каждый раз, стоило ему представить, что его женщина извивалась под кем-то другим и так же стонала, закатывала глаза и прерывисто дышала. В такие минуты он желал разорвать её и съесть ветреное сердце.

— Ты ещё не одет? — голос матери звучал как музыка. Гранда Ладон ходила неслышно и легко, будто прожитые годы и многократные роды не наложили на фейри отпечатка.

Узкая белоснежная ладонь легла ему на плечо, Марк почтительно поцеловал её и пододвинул соседнее кресло ближе к огню.

— Садитесь, матушка! Я принесу вам плед.

— Марк, брось этот официальный тон. К тому же я ненавижу огонь! — раздражённо отозвалась мать, но в пододвинутое кресло села. Марк укутал её плечи плюшевым пледом и устроился рядом, бросая подозрительные взгляды. Его хитрая мать никогда не начинала разговор с той темы, ради которой пришла. А если она осмелилась переступить порог кабинета, где всегда ярко горел священный очаг, значит, причина и впрямь из ряда вон выходящая.

Мужчина прижался к её ладони щекой и заглянул в глаза. Нет, не ошибся! В голубых, почти прозрачных очах матери плескалась озабоченность и испуг. Но этикет предписывал молчать и ждать, пока Самелия Ладон заговорит первой.

Марк спрятал усмешку: надолго её не хватит, а после — не остановишь.

— После равноденствия надо объявить о помолвке, — начала мать издалека, откинув назад длинные белоснежные волосы.

Мужчина облегчённо выдохнул. Значит, её просто тревожит предстоящая перемена в семье. Последний из сыновей скоро обзаведётся собственным домом, и Фильстанг, скромное родовое гнездо, станет слишком большим и пустым для двоих. Отец всё время в Совете, иногда и ночует там. Бедная мама! Она терпеть не может одиночество и пустые коридоры, находя успокоение только в мраморной ванне, похожей на мини-бассейн.

— Мама, я никуда не денусь!

— Мне неспокойно, — она зябко повела плечами и поплотнее закуталась в плед. — У тебя всё хорошо?

— Конечно!

Он ответил слишком поспешно? Сейчас пристанет и душу вынет, но до правды докопается.

— Как с вами, Драконами, тяжело! — фыркнула она, и напустила строгий вид. — С ума можно сойти! К чему эти замалчивания? Спросили — ответил, и всё ясно. Нет, надо говорить недомолвками и отводить глаза, когда пытаешься солгать!

Мать встала и, сбросив плед, принялась расхаживать по комнате, напоминая сейчас больше грифона, чем воздушную фейри озёр и рек. Марк про себя ухмыльнулся: сама-то она честно и ясно никогда не отвечала.

— Накинь, замёрзнешь!

— Не указывай мне, что делать! Для этого у меня есть другой Дракон!

Мать — вспыльчивая Самелия — нахмурилась и, кинув обеспокоенный взгляд на весело разгоревшийся огонь в камине, присела рядом и погладила сына по голове.

Жить с Драконами и мёрзнуть от пламени — такое не каждая вытерпит, а она любила ходить по краю, грозя сгореть в жарких объятиях мужа! В детстве Марк любил слушать россказни прислуги о необыкновенной любви и лишь когда вырос, понял, что для домовиков любой брак освящён любовью. Они слишком наивны и добры, чтобы подозревать хозяев в корыстных мотивах.

Мать любила отца, но будучи фейри, не была способна жить только его интересами. Ещё больше она любила своих детей, но это не мешало ограждать их от, по ёе мнению, “ненужных людей”. Так сестра — сильфида — оказалась замужем за Магом, а не за тем беднягой, который выл теперь от тоски на Луну.

* * *

— Я так рада, что сегодня к нам придёт твоя невеста! — начало было мать и натужно улыбнулась, пытаясь казаться естественной. — И чем она тебе не угодила? Такая девушка!

— Одержимая гордыней любительница побрякушек.

— Узнаю в тебе Дракона! — ласково улыбнулась мать и потрепала Марка по щеке, совсем как в детстве. — У неё занятная коллекция редких по окрасу сапфиров. Надеюсь, она возьмёт её с собой в новый дом. Я обязательно навещу вас вскоре.

Глаза Самелии вспыхнули, как два опала, но через минуту она овладела собой и снова превратилась в заботливую мать знатного семейства.

— Что хорошего в камнях? Просто куски горной породы.

— Много ты понимаешь в женщинах! Мы все их любим.

“Не все”, — с тоской подумал Марк, вспоминая их с Адой разговоры. Ей он готов был подарить самый чистый бриллиант, лишь бы ввести в свой дом и запереть в спальне. Девушка бы смешно обижалась, наверняка твердила о том, что не создана для тихого семейного счастья, но потом смирилась. Аде бы ничего не оставалось, как рожать ему детей и следить за домом. Он бы возвращался вечерами к домашнему огню и рассказывал, как прошёл день. Ада непременно бы давала советы за ужином, а он делал вид, что и так всё продумал. Может, даже прислушался бы. Только жене об этом говорить не обязательно.

— Ты что заулыбался? Мечтаешь о Лилиан?

— Нет, — коротко отрезал тот.

— Ма-арик, — протянула мать, став нежной и ранимой. — Ра-асскажи.

— А ты побежишь и всё передашь отцу

— Как можно! — картинно ужаснулась она и расхохоталась. Марк любил её тихий смех, похожий на плеск воды. — Ты же мой любимый сынок. Мы та-ак похожи. Ты был бы королём фейри, если б не кровь Дракона.