Книга Стальная Крыса поет блюз - Гарри Гаррисон

Глава 25

– Я могу тебя прикончить, – холодно вымолвил Командир. – Глазом моргнуть не успеешь. – С этими словами он очень даже нервно раздавил окурок в пепельнице.

– Спокойствие, спокойствие, – сказал я. – Ведь ты притащил нас сюда явно не с бухты-барахты. Почему бы не довести дело до конца и не объяснить, какая помощь от нас требуется?

Командир хмурился; он выглядел сердитым и опасным. Как говаривала моя матушка – почему я все время ее вспоминаю? – «свинобразы липнут на мед, а не на уксус». Помягче надо, помягче.

– Командир, ну что вы, право, – залебезил я. – Мы же за вас, только мы, больше вам не на кого рассчитывать. Вы отлично знаете, чего хотите, а из солдат никто не представляет себе истинной картины. Вы тут не единственный начальник, но, похоже, только вас осенила идея устроить небольшой заговор. Устроить по-своему. Вы потрудились на славу – не знаю, кому еще под силу такое. Мы готовы помочь… если, конечно, вы не против.

Хмурое выражение на лице Командира исчезло. Флойд, подражая мне, улыбнулся и кивнул, но не сказал ни слова. Зажглась вторая сигара. Вверх потянулся дымок. Курильщик благодушно кивнул.

– Конечно, Джим, ты прав. Невероятная ответственность, постоянная нагрузка на психику… А кругом – одни болваны! Stulteguloj! Kretenoj! Вековое кровосмешение и прозябание в норах не слишком хорошо отражаются на умственных способностях. Поражаюсь, как мне самому хватило рассудка, чтобы это заметить. Я так не похож на них, будто родился на другой планете – этакое дитя гомо сапиенс в пещере неандертальцев.

Мне это показалось знакомым. Не родился еще «сильная рука», диктатор, военачальник, который не считал бы себя венцом творения.

– Да, сэр, вы не такой, как все, – подхватил Флойд чуть ли не застенчиво. – Я это понял, едва вы заговорили.

Похоже, мы с Флойдом учились в одной школе. Правда, раньше мне казалось, он лишь скользит по верхам. Выходит, ошибочка.

– Так вы заметили? Впрочем, для Внешних разница, надо думать, очевидна. Поверьте, мне было нелегко. Я даже к начальству обращался, выявлял некоторые проблемы, предлагал решения… Как об стенку горох, честное слово. И ведь молодежь не лучше. Хотя надо ей отдать должное – она волнуется. Особенно когда до нее доходит, как мало радости в простом выживании. Поначалу это, конечно, занятно – вызов обществу и все такое. Но через век-другой удовольствие сходит на нет.

– Уж не беспокойство ли молодых навело вас на мысль о необходимости вождя? – спросил я.

– Не сразу. Но я все чаще замечал, как младшие теряют уважение к старшим. Только к ученым они пока относятся благосклонно. С их точки зрения, одни лишь ученые делают что-то новое и нужное. Потому-то я и стал Альфамегой. Меня считают молодым ученым. Мятежником, не способным идти в одиночку наперекор ветхим идеям, наперекор устоям, а посему вынужденным искать сочувствия среди людей его возраста и склада ума.

– У меня руки затекли, – улыбнулся Флойд. – Нельзя ли ненадолго снять железки?

– Нельзя. Вы нужны мне там, где находитесь.

А ты переменчив, дружище. Куда девалась твоя теплота и почему ты вдруг затянулся с такой силой, что сигара затрещала и заискрилась?

– Мы, выживисты, очень внимательно следим за событиями. На всей этой планете. Создали наблюдательную сеть еще до того, как здесь опустился первый ваш корабль. С тех пор мы ее расширяем и совершенствуем. Ни одна птичья свара, ни одно падение полпеттона не ускользает от наших глаз. От моих глаз! Потому что я наблюдаю за наблюдателями. Я наблюдал и заметил, что на поиски археологической находки тратится уйма ресурсов и сил. За этим скрывается что-то важное, и мне захотелось узнать, что именно. Я послал отряд похитить ее и взорвать здание, чтобы замести следы. Мои люди справились великолепно, преследования не должно было быть. И все-таки вы здесь. Меня интересует и то, как вам это удалось. Поэтому рассказывайте, и побыстрей.

– С удовольствием, – откликнулся я. – Мой друг Флойд и слыхом не слыхивал ни о какой находке. Зато мне известно все. Ведь это я нашел ее первым, а затем проник сюда по ее следу. Только я могу открыть принцип ее действия, показать, какие удивительные чудеса она способна вытворять. Если отведете меня туда, где она лежит, я с удовольствием продемонстрирую ее в работе.

– Почему бы и нет? Пойдешь со мной. Друг останется здесь в качестве гарантии. Ты не против?

Он встал и положил ладонь на рукоять грозного оружия, висевшего у него на боку.

– Ну, конечно. Флойд, ты уж извини. – Я повернул голову к коллеге, подмигнул левым – не видимым Командиру – глазом. – Я знаю, ты бы охотно пошел со мной и подсобил, но – увы! Так что жди здесь и ничего не бойся. Никто тебя не тронет, можешь положиться на слово Джеймса Бобика диГриза.

– Все будет в норме, Джим. Позаботься лучше о себе.

Оставалось лишь мысленно скрестить пальцы и надеяться, что из смеси туманных и прозрачных намеков Флойд сумеет вычленить суть. Отворилась дверь, за моей спиной зашипело, залязгало, заклацало. Кресло разомкнуло оковы. Я помассировал затекшие руки и медленно, осторожно поднялся. Смертомат, злобно полыхая оранжевыми глазками, махнул в сторону двери закопченным раструбом огнемета.

Я вышел из зала за Командиром Альфамегой, оставив Флойда в плену у кресла. Уповая, что ненадолго. Все будет зависеть от того, правильно ли Бобик-ИРИНа расшифрует мою прощальную речь.

Мы с Командиром прошли по широкому коридору, украшенному портретами героев. Дружелюбно улыбаясь, спутник приподнял над кобурой пистолет, а затем позволил ему скользнуть обратно.

– Если хоть словом обмолвишься о нашем разговоре, от тебя останется мокрое место. Уяснил?

– Вполне, спасибо. Не произнесу ни звука, сэр, можете на меня положиться. Только взгляну на находку и объясню принцип действия. И все.

Может, я и улыбался, но в душе был мрачнее тучи. Джим, сказал я себе, ты увяз, что твой свинобраз в яме с кагалом. Прискорбно, однако выбирать не из чего.

Идти пришлось долго; я снова притомился. И клятвенно пообещал себе уйти в длительный отпуск, как только все закончится. Если закончится.

Отворилась последняя дверь, и мы вошли в лабораторию – из тех, которые ни с чем не спутаешь. Кругом пульты, провода, скворчащие реторты и престарелые ученые мужи в белых халатах. При виде начальства они верноподданно лупили себя в грудь – это напоминало барабанную дробь – и почтительно расступались, пропуская нас к лабораторному столу. На нем, все в проводах и «крокодилах» тестеров, возлежало творение иной расы. Я хлопнул себя по лбу и пошатнулся.

– Кретины! Что вы сделали с кагалятором?! Если включили – нам всем крышка!

– Нет! Не включали! – пискнул дряхлый ученый и в страхе посмотрел на Командира. Тот презрительно усмехнулся.

– Болваны! Все как один! А ну, отвечайте этому Внешнему, чем вы тут занимались? Только он знает, на что годится устройство.