Книга Защитница. Крах баланса - Ольга Соловьева

Миракл кашлянул и обратился к королю:

– Позволь мне начать!

Король рукой сделал приглашающий жест. Миракл перед тем, как начать, снова кашлянул:

– Защитница, я от лица совета благодарю тебя и твоего спутника за помощь южной крепости Арикон. Мы наслышаны о твоей победе над регурами.

Никита снова шепнул ей на ухо:

– По-моему, Миракл здесь самый главный.

«Я тоже такого мнения!» – пронеслось в его голове.

Тем временем Миракл продолжал:

– Мы окажем тебе помощь, но ты должна дать клятву верности королю и клятву, что не присоединишься к Дармону.

Он замолчал и выжидающе посмотрел на Лину. Она не отвечала, ждала, что будет дальше.

– За тобой слово! – сказал Феодос. Его голос был груб и резал слух.

Лина встала в знак уважения к совету:

– Вы забываете, что я не совсем Защитница, а только наполовину. В Зельгерене я не очень давно, но уже познакомилась с некоторыми порядками. И одно я знаю точно – Защитницы не подчиняются королю. Даже если я дам вам клятву, мне можно будет верить только наполовину. Вас это устроит? – Она посмотрела на каждого. – Было бы глупо с моей стороны не спросить: в чём состоит ваша помощь?

Слово взял Старон:

– Как ты могла заметить, наши ряды редеют. Если бы нас было больше, то и помощь оказалась бы значительнее, но всё же мы можем многое. Дмитрий сказал, что ты направляешься в замок Дармона. Предупрежу сразу – путь не из лёгких. Чтобы проделать его, тебе потребуется много сил. Мы перенесём тебя туда, где начинаются владения Дармона. К сожалению, они ширятся. Если бы нас было больше, мы бы перенесли тебя сразу в замок или рядом с ним.

Лина по-прежнему стояла. Предложение было очень соблазнительным. Они бы тогда сэкономили много времени, но она не хотела, чтобы кто-нибудь ею командовал. Она должна быть свободна, хотя бы до встречи с Защитницами, на которую она очень рассчитывала.

– Я не буду давать клятву верности королю, но дам слово, что к Дармону не присоединюсь.

К разговору подключилась Вардикл:

– Но ты сама сказала, что тебе можно верить только наполовину.

Никита зло сверкнул глазами в её сторону, Лина оставалась спокойной:

– Я сказала, что моей клятве верности можно верить наполовину, так как её я могу дать только как человек, а не как Защитница.

– Если верить твоему слову, то ты не перейдёшь на сторону Дармона ни при каких обстоятельствах. А если он на чашу весов поставит свободу и жизнь твоего брата, а взамен потребует твою жизнь?

В зале стало тихо, все ждали реакции Лины. Она медлила, наконец, решила:

– Я не собираюсь вступать с ним в какие бы то ни было переговоры! Моя цель – освободить Бориса и вернуться в Россию. Оставаться здесь не входит в мои планы.

Вардикл настаивала:

– Всё же ты не ответила на мой вопрос. Каковы твои действия тогда?

– Я намерена либо выкрасть брата, либо сразиться с Дармоном.

Вардикл кивнула головой, довольная ответом Лины.

Слово снова взял Старон:

– Мы удовлетворены твоим ответом, но это не всё, что бы мы хотели узнать у тебя. Намерена ли ты встретиться с Защитницами?

– Это как получится.

– Нам нужен точный ответ, – недовольно сказал Старон.

– Хорошо. В этой стране я не знаю, что будет со мной завтра, а тем более послезавтра и дальше. Прожить день без схваток и боёв для меня уже большая удача. Как я могу ответить на ваш вопрос при таких обстоятельствах?

Старон сделал ей замечание:

– Ты неуважительно относишься к совету.

– В знак уважения к вам я стою.

Старон кивнул, ответ ему пришёлся по душе.

Лина продолжила, её голос был спокойным, глаза оставались голубыми. Об этом ей пришлось позаботиться. Она обратилась ко всем:

– Господин Старон и вы, господа… Ваше Величество, конечно, тоже… – Она наклонила голову. – Может быть, мои ответы обидели или задели вас, но с вами я была предельно честна! Если вы не поможете нам, я не буду настаивать. До сегодняшнего дня я обходилась и без помощи. За желание помочь спасибо. Извините, нам пора.

Лина вышла из-за стола и пошла к выходу, Никита последовал за ней, мельком глянув на Дмитрия. Его лицо выражало растерянность и беспомощность. Он не рассчитывал на такой результат переговоров.

Лину остановил король:

– Постой! Последнее слово всегда оставалось за мной. Так было, есть и, надеюсь, так и будет.

Лина остановилась уже возле двери. Немного постояв, она развернулась:

– Хорошо.

Лина и Никита вернулись и сели на свои места.

Король Всеволод продолжил:

– Мы выслушали тебя, теперь слово за нами. Наши опасения понятны и объяснимы: мы не хотим, чтобы Дармон обрёл сильного союзника в твоём лице. Ты должна понимать, что Дармон силён и одолеть его очень сложно. Совет знает, какой силой ты обладаешь, ему даже не надо испытывать тебя, маги просто чувствуют её. Наш интерес к Защитницам тоже легко объясним. Они не появлялись уже несколько лет, ходят слухи, что Дармон проник в их сад, убил свою вторую сущность, а затем и Защитниц. Если же это неправда, то почему они не выполняют своих обязанностей, почему мирятся с появившимися несправедливостями? Они должны сохранять баланс, но перевес сил на стороне Дармона. Если он победит, то Зельгерену конец, он погрузится в пучину смерти, бедствий, страха и неравенства.

Никиту незаметно фыркнул и сказал так тихо, чтобы его могла слышать только Лина:

– Удивляюсь красноречию королей, всегда выйдут сухими из воды, даже несмотря на то, что во многом виноваты сами.

– Мы поможем тебе, – продолжал король, – но и ты не забудь о своём обещании.

Лина изучала лица магов, они ничего не выражали, их маски равнодушия нельзя было пробить.

– Я даю слово, что на сторону Дармона не перейду.

– Ну что ж, мы довольны.

Миракл повернулся к Лине:

– Мы верим тебе, не обмани нас. Обманувший единожды не заслуживает уважения и доверия во второй раз. Завтра в полдень ждём тебя здесь.

– Вы можете идти! – повелительно проговорил король.

Лина и Никита встали, слегка поклонились королю и совету и вышли. Следом за ними шёл Дмитрий. Они прошли в главный зал. Лина остановилась перед портретом:

– У тебя красивая мама.

– Слушайте, а меня здесь покормят? Я ещё с утра ничего не ел! – возмущению Никиты не было предела.

– Да и я тоже, только у Сфинкса поела ухи. – При воспоминании об ухе Лину передёрнуло.