Книга Катакомбы военного спуска - Ирина Лобусова

Единственное, что сильно его смущало, были цветы. Они вообще не вписывались в общую, уже выстроенную Петренко, картину. Убийца был эстетом, любителем прекрасного? Между ним и Цыпой существовала любовная связь? Или это была женщина? Или в цветах вообще не было никакого особого смысла, это завершающий последний аккорд, просто штрих?

Петренко сам себе признавался, что пока плавает в этих предположениях. Но вдруг ему показалось, что такое вот украшение места убийства цветами не может быть дебютом. Он и сам не понимал, на чем строится это предположение, но был твердо уверен, что это не первый случай.

Достав из кармана потертую записную книжку, следователь сделал себе пометку: выяснить в архиве, были ли еще подобные преступления в какие-то далекие годы, когда труп украшали цветами. Разузнать все подробности об этом.

Он все еще записывал, когда на пороге появился молоденький милиционер и, запинаясь от страшного зрелища, произнес:

– Там это… Женщину привезли. Как вы сказали… Куда ее?

– Отведите на кухню, – оживился Петренко.

Найти женщину, с которой серьезно встречался Цыпа, было просто удачей! В тумбочке при кровати были обнаружены его документы, незначительная сумма денег, записная книжка с адресами подельников, которые Петренко и без того знал. И на последней странице неожиданная запись: «Моя любимая, начали встречаться очень серьезно в феврале». Имя и домашний адрес. Такие сведения Петренко называл подарком судьбы. Там же, в тумбочке, были и использованные билеты до Харькова – туда и обратно. Судя по всему, Цыпа ездил в Харьков неделю назад на четыре дня. Подумав, Петренко отложил билеты в сторону.

На кухне его уже ждала подруга Цыпы. Высокая, статная, очень красивая женщина расхаживала по узенькой кухне, сжимая руки. В ней чувствовались порода и просто-таки королевское достоинство. Она были слишком хороша для тупого Цыпы. И Петренко в который раз подивился капризам природы, заставившей женщину высшего класса влюбиться в такую мразь и ничтожество, каким был Цыпа.

Он попросил документы, получив, бегло просмотрел паспорт.

– Райхес Мирра Львовна… Уроженка Одессы… 45 лет… – Вы работаете школьной учительницей, так? Вы знали, кем был убитый?

– Знала, – кивнула женщина, глаза ее наполнились слезами. – Он ничего от меня не скрывал.

– Как мило! – хмыкнул, не сдерживаясь Петренко. – Значит, вам есть что рассказать? Когда вы виделись в последний раз?

– Вчера. Ночью. Мы… Он меня выгнал. Пьяный был. В последнее время он сильно нервничал. И все время пил.

– Почему нервничал? – настаивал Петренко.

– Я не знаю, правда. Он мне не говорил. Я только понимала, что у него какие-то серьезные неприятности. Я просила его уехать.

– То есть сбежать? – зло усмехнулся Петренко.

– Вы это так называете? Я просто хотела, чтобы была другая жизнь…

– В том мире, где он жил, отъезд стал бы бегством и несмываемым позором, страшным пятном на репутации, – жестко произнес Петренко. – Зачем он ездил в Харьков?

– Он сказал, что надо увидеться с одним человеком. Очень важным. Тот человек якобы предложил серьезное дело, и он думал, вступать или нет.

– Имя человека? – нахмурился Петренко.

– Он не сказал.

– И какой была эта поездка, удачной?

– Нет. Ох, нет, – женщина вздохнула. – Вот после нее он и изменился, стал пить. Раньше он не пил так. Хотел всегда хорошо выглядеть, следил за собой. А тут как с цепи сорвался… И еще… Он боялся.

– С чего вы это взяли?

– Он не выходил на улицу. Вообще перестал выходить. Запирал двери. Окна плотно зашторивал и сидел днем при включенном свете. И пил. Видеть это было страшно. Я потому и просила его уехать…

– Он говорил, что боится смерти?

– Нет, – она покачала головой. – Не думаю, что он боялся смерти. Скорей, может, каких-то поступков, дел, в которые его втягивали…

– Значит, человек, на встречу с которым он ездил, жил в Харькове?

– Да. Но не постоянно. Однажды он сказал, что тот жил в другом месте раньше, но не уточнил, в каком.

– Вы знали кого-то из друзей Цыпы?

– Кого?.. Ой, простите… Я не привыкла к его кличке… Для меня же он был Алеша… Нет, Алеша меня ни с кем не знакомил. Никогда. Я даже думала, что он меня стыдится.

– Ваше счастье, что не знакомил! – хмыкнул Петренко.

Пообещав вызвать женщину повесткой, он ее отпустил. В дверях она обернулась.

– Я могу его похоронить?

– Зачем? – не понял Петренко. – Он же вас выгнал! Был вором… Да и вообще мразью редкостной…

– Я не хочу, чтобы его зарыли просто так, как безродного. Я знаю, что родственников у него нет. Я смогу это сделать? – жестко произнесла она.

– Да, – кивнул Петренко. – Я дам разрешение.

Женщина ушла. А следователь несколько минут думал о том, как Цыпа мог гнать, убирать из своей жизни такую женщину, и каким тупым он мог быть, чтобы не разглядеть такое достоинство и душевную красоту?

Сувенирная лавка – магазин, в котором продавались игрушки старухи-кукольницы, находился на Дерибасовской – угол Екатерининской, в самом центре. Это был небольшой, но уютный магазинчик на первом этаже, с красочной вывеской, к которой крепились маленькие электрические лампочки, горящие по ночам, и двумя большими окнами, в которых были выставлены роскошные фарфоровые куклы Екатерины Проскуряковой. Все солидно и красиво.

Петренко не сомневался ни секунды, что эта лавка была нэпманской – во всем чувствовалась заботливая хозяйская рука. Постояв перед витриной и полюбовавшись на роскошных кукол, которые почему-то вызвали у него страшноватые ощущения, он толкнул дверь с зазвеневшим колокольчиком и вошел внутрь.

Внутри было тесновато и не очень светло. Пахло воском и какими-то специями. За прилавком миловидная девушка лет двадцати читала журнал. При виде Петренко она изобразила лучезарную улыбку и звонким голосом произнесла дежурную фразу:

– Добрый день! Чем могу вам помочь?

– А кто делает такие красивые куклы? – Следователь решил немного поиграть в дурачка. – Вы, что ли?

– Нет, конечно, – улыбнулась девушка, – наша мастерица, очень талантливая! У нее самые лучшие работы в городе.

Пока девушка говорила, Петренко осматривался по сторонам. Так он разглядел дверь рядом с прилавком, которая вела в соседнее помещение. От его внимания не укрылась и то, что, едва он появился в лавке и заговорил, эта дверь приоткрылась. Кто-то внимательно прислушивался к их разговору.

– А почему стоят так дорого? – играл дурачка Петренко.

– Так ручная работа, дорогой материал…

– Ну понятно… А вы мне директора позовите – может, он мне скидку сделает?