Книга Дорога по облакам - Лариса Петровичева

«Потому что я не такой, как ты, — ответил Кхаавинд. — Чужая девочка не сделала мне ничего плохого. Я даже сделал ей небольшой подарок на прощание. Ну а ты…»

Харвис успел отразить удар — туманная рука, пронзившая воздух рядом с его головой, содрогнулась, отсеченная заклинанием, и упала в траву. Харвис думал, что лесное божество закричит от боли, но Кхаавинд снова рассмеялся. Отрубленная рука вздрогнула в последний раз и растеклась туманом. Там, где она лежала, трава пожухла и рассыпалась, а на земле остался красно-бурый отпечаток, словно ожог.

«Ты еще увидишь», — произнес Кхаавинд, и мир снова пришел в движение.

Харвис качнулся и едва не упал — принц вовремя среагировал, успев его подхватить. Лесное божество ушло своими путями, и Харвис, глядя в серое утреннее небо, понял, что Кхаавинд имел в виду — понял и почувствовал, как внутренности скрутило от страха.

— Нет-нет, — выдохнул он, тряхнув головой. — Нет, я успею. Руки!

Альдена и полковника не надо было приглашать дважды: Харвис уже успел убедиться, что в критических ситуациях они реагируют очень быстро и очень верно. Вот и сейчас вцепились в его запястья и готовы разжать пальцы только тогда, когда колдун прикажет.

— Вперед, — прошептал Харвис, и туннель открылся.

Он видел его высочество Генриха очень давно, однако туннелю не нужно было четкое портретное сходство, чтоб выплюнуть их далеко от леса Кхаавинда. Когда тьма рассеялась, Харвис увидел, что их троица стоит на опушке леса, пронизанного солнечными лучами. Вдали звонко заливался охотничий рожок, лаяли псы, которые так и рвались броситься за добычей, и ржали лошади. Впереди стояли шатры, возле которых копошились слуги. Самый большой шатер, красный с золотым, расположился в центре лагеря — отсюда, из-за деревьев, Харвис видел, что полог приоткрыт. Из шатра неслась развеселая песня с теми куплетами, которые не поют в приличном обществе.

Принц Генрих с компанией вырвался из пут столичных условностей и предложил друзьям развлекаться — кто-то охотился, а кто-то просто и без затей напивался под хорошую закуску.

— Щит, — приказал Харвис, и полковник послушно передал ему платочек. Харвис взял его — рука дрогнула от тяжести — и дунул, отправив сетку заклинания в полупрозрачные нити. Альден дотронулся до лица жестом мольбы к Всевышнему.

— Господи, помоги нам… — прошептал он.

Харвис прикрыл глаза и мысленно приказал: лети. Платок сорвался с его ладони и медленно поплыл в сторону алого шатра, постепенно становясь невидимкой. Харвис смотрел ему вслед, понимая, что они успели.

Спустя несколько минут из шатра выбежал растрепанный молодой красавец в расстегнутой рубашке и без штанов и с шумом исторг из себя все съеденное и выпитое. Харвис довольно кивнул: щит достиг своей цели, внедрился в того, кого должен был защищать, и теперь все будет хорошо.

— Это Генрих, — негромко сказал Альден. — Так и должно быть?

Харвис кивнул.

— Мы успели, — сказал он. — Идемте отсюда, и поживее. Нас никто не должен видеть.

Он развернулся и быстрым шагом двинулся прочь, не разбирая дороги. К принцу Генриху уже бежали слуги, но он отмахнулся от них и вернулся в шатер — там, похоже, было еще много и еды, и спиртного. Альден и полковник быстрым шагом кинулись за Харвисом, и принц спросил:

— Мы разве не пойдем через туннель?

Харвис не ответил. Спустя четверть часа пути, когда шум лагеря и собачий лай почти стихли, он остановился и привалился спиной к сосне.

Ему казалось, что за ним тянется кровавый след. Харвис даже обернулся, чтоб убедиться, что это не так — и снова прислонился к дереву. Мир качался и уплывал из-под ног. Полковник похлопал его по щекам и негромко произнес:

— Дружище, да ты совсем плох. Что такое?

— Мне нужно отдохнуть, — едва слышно проговорил Харвис. — Тогда я смогу открыть туннель и перебросить нас прямо к его величеству Клаусу. Но не сейчас.

Во рту появилась горечь.

— Что случилось? — испуганно повторил принц. Харвис вдруг подумал, что Альден действительно переживает — и на мгновение ему стало стыдно за то, что он покрыл принца чирьями и язвами.

— Это последнее, что я смогу сделать, — выдохнул он. — Меня пробили.

* * *

— Значит, волшебная академия… — задумчиво выдохнула Таня и с веселым испугом посмотрела на Кира. Увидев летающую чашку, тот был настолько поражен, что взял собаку и отправился во двор — побыть наедине со своими мыслями и смириться с увиденным. Должно быть, надеялся вернуться домой и понять, что он снова попал в привычный мир, где магия существовала только в книгах.

Этого не случилось. Кир вздохнул и пошел заваривать кофе. Геля с невольной грустью подумала, что парню тяжело. В отличие от Тани, которая приняла факт волшебства и параллельных миров с радостью, Кир был мрачным и задумчивым. Но, зная его, Геля понимала, что уже завтра он ко всему этому привыкнет.

— Тань, ты мне этими академиями весь мозг вынесла, — хмуро сказал он. — А оно вон как получилось…

— Эльсингфосская академия чародейства и волшебства, — промолвила Геля. После того, как чашку поставили на стол, она решила, что надо сделать перерыв, и Таня ее живо поддержала. Геля зашла в душ, потом переоделась в вещи, выделенные подругой, и, выйдя в комнату, обнаружила, что Таня жадно курит — на блюдце красовалось уже три окурка.

— С ума сойти, — задавив окурок, Таня провела по лицу ладонями и спросила: — Гелька, слушай, а как вас там учили-то? Магии учили?

— Да, было введение в общую магию, — Геля вспомнила большой светлый лекторий, преподавателя, похожего на тощего кузнечика, и тонкий гнусавый голос, выводивший: наш мир изначально магичен по своей природе и форме, все в нем одарены магией, но лишь немногие способны ее пробудить… — Практика тоже была, но меня признали неспособной к волшебству. Так что я просто с травами…

— Так, — твердо сказала Таня и, поднявшись с кресла, оттащила его в сторону, освобождая место. — Так, Гелька, ну-ка встань сюда. Вспомни, что вам рассказывали. Попробуй показать.

Кир удивленно посмотрел на нее, словно не верил, что Таня потребовала показать ей чудо. Геля пожала плечами.

— Тань, меня ведь и не обучали, — ответила она. — Почти сразу сказали, что мои способности — это цветы и трава. Только это. Даже не учили толком.

Но Таня только рукой махнула.

— Вспомни и попробуй, — велела она. — Должно получиться.

Геле вспомнилось, как в Приграничье она сидела с Харвисом в бассейне, и он, проведя ладонью по воде, говорил, что ей нужно много заниматься. Противостоять чужой воле. Неужели она, побывав в мире магии, сумела захватить домой частицу волшебства? Оно осело на ее плечах, словно золотая пыль, и теперь, дома, Геля стала чародейкой?

Вспомнилось, как на одном из первых практикумов, когда Гелю еще не признали безнадежной, преподаватель говорил: встаньте ровно, расправьте спину и плечи. Сделайте несколько глубоких вдохов и выдохов, успокойте душу и смирите волнение.