Книга Мое непреклонное сердце - Джо Гудмэн

У Мерседес перехватило дыхание, когда она поняла что он имел в виду. В ужасе она молча смотрела на него.

— Ты рассчитываешь пойти к своему доброму капитану и рассказать ему эту историю? — спросил он. — Ну и кто тогда защитит вас? Не Торн. У него обязательства перед своей командой. И потом, даже твой хваленый капитан не сможет находиться одновременно и здесь, и там. Тебе, Мерседес, придется ходить, все время оглядываясь через плечо. Представляешь, во что превратится твоя жизнь?

Он сделал эффектную паузу.

— Надеюсь, ты меня поняла, — закончил он свою речь.

— Сколько? — глухо спросила она.

— Две тысячи фунтов.

Мерседес была настолько потрясена, что даже не удивилась такой сумме. Она просто оцепенела.

— А что мы получим взамен?

— Ты получишь свободу, — сказал он, пожимая плечами. — Я получу свободу. Впрочем, это зависит от точки зрения.

Он слегка хохотнул, довольный тем, что может еще философствовать в такой момент.

— Хочу уехать из Англии. Можешь быть уверена — я еще поймаю судьбу за хвост!

Надежда затеплилась в ней.

— Правда?

— Твою радость по этому поводу едва ли можно считать лестной, — сухо заметил он, — но у тебя есть и это свои причины. Да, правда. Но место моего пребывания — это мой секрет. Вдруг ты надумаешь рассказать капитану, куда я направился, как только я уеду. А у меня нет желания ходить, оглядываясь через плечо.

«Ради того, чтобы избавиться от графа Уэйборна, стоит хранить этот секрет», — подумала она, но вслух ничего не сказала.

Две тысячи фунтов вдруг показались ей совершенно пустяковой суммой. Она была готова подделать подпись Колина Торна под суммой вдвое большей, чем эта, и принять все его наказания за это преступление.

— Вы говорили с Северном? — спросила она. — Он знает о вашем плане?

Граф будто и не услышал ее вопросов.

— Пока! До завтрашнего утра, — сказал он. — Ты все принесешь сюда до рассвета. И не вздумай устроить мне западню. Я сразу замечу, если ты придешь не одна.

Ловить его вовсе не входило в ее планы. Она хотела, чтобы он поскорей исчез отсюда. И еще одно. Мерседес верила, что сможет склонить его на это.

— Признайте Бриттона и Брендана.

Лейден заморгал. Он медленно опустил фляжку, не успев донести ее до рта.

— Что?

— Признайте близнецов своими законными наследниками, — сказала она. — Какая вам теперь разница? Вы все равно уезжаете. Поместье будет в руках капитана Торна. Вам что, жалко, если Бриттон получит титул? Или, вернее: почему его должен получить Северн? Вы ведь всегда знали, что близнецы ваши. И только ваша злоба так ожесточила вас против них. Тетя Джорджия никогда не изменяла вам. Вы просто презирали ее, вы мстили ей за то, что на ее месте не моя мать.

Мерседес явно перестаралась. Темнота придала ей смелости и безрассудства. Фляжка, которая только что была в руках Мерседес, вращаясь, полетела ей в голову и прошлась вскользь по самому виску. Резкая боль пронзила ее, потом сознание ушло, и, покачнувшись вперед, тяжело рухнула со стула на пол.

Когда она очнулась, вокруг не было ни души.

Миссис Хеннпин взяла в руки шляпку Мерседес и ее шейный платок.

— Как тебе удалось так ужасно смять ленту? — спросила она, критически рассматривая совершенно испорченный головной убор. — А платок такой грязный, будто ты им мела улицу. Ты что, упала?

Мерседес сделала попытку отряхнуть платье сзади.

— Кубарем! — Она старалась говорить весело и беззаботно, хотя внутри у нее все дрожало от волнения. — Это стоило видеть!

Цокая языком, домоправительница покачала головой.

— Как же так, детка? Нужно быть осторожнее.

Мерседес выслушала увещевания, виновато наклонив голову в знак полного согласия.

— Сколько сейчас времени?

— Много! Мы ждали тебя, ждали. Все сроки прошли. Одиннадцатый час! Мальчики легли уже час назад. Хлоя спрашивала о тебе. Они с Сильвией хотели показать тебе свои покупки.

— С этим можно подождать до завтра. Я хочу помыться. Видишь, все руки и ноги в ссадинах. Ты скажешь, чтобы мне согрели воды?

— Конечно! Можешь не беспокоиться.

— Капитан уже ушел к себе?

— Нет. Я вообще не знаю, когда этот парень спит. Лично я такого никогда не видела. Иногда я застаю его в библиотеке перед самым рассветом и могу поклясться, что он еще и не думал ложиться.

Мерседес старалась быть терпеливой. Она тоже заметила, что Колин, похоже, умеет довольствоваться очень коротким сном, но сейчас она не хотела об этом говорить.

— Так, значит, он в библиотеке?

Голова миссис Хеннпин согласно качнулась.

— Я только что отнесла ему горячий шоколад. Он спрашивал о тебе. Похоже, если бы ты задержалась еще чуть-чуть, он пошел бы искать тебя.

Все складывалось как нельзя лучше. Значит, теперь, когда он узнает, что она дома, он может просидеть в библиотеке еще несколько часов. Его привычка поздно уходить в свою спальню была ей просто на руку.

— Я сейчас покажусь ему, — сказала она домоправительнице.

— Очень хорошо!

Мерседес подождала, пока миссис Хеннпин удалится, и только тогда подошла к библиотеке. Ей нужно было побыть пару минут одной, чтобы успокоиться и набраться решимости. Она тихонько открыла двери, но не вошла, а остановилась на пороге.

— Можно войти?

Колин опустил книгу. Потом закрыл ее и отодвинул. Он коротко кивнул:

— Конечно.

Она закрыла за собой дверь, но сделала лишь несколько шагов. Этим она хотела дать ему понять, что заскочила сюда лишь на минутку.

— Миссис Хеннпин передала мне, что вы уже собирались искать меня. Я пришла сказать вам, что вернулась.

— Очень мило с вашей стороны. По крайней мере, гораздо более тактично и серьезно, чем пропадать столько часов подряд.

Да, он явно не собирался быть к ней слишком снисходительным. Но это лишь укрепило ее в решении довести дело до конца.

— Я виновата…

— Где вы были?

Здесь ей не нужно было изображать удивление.

— Вы помните, мы же с вами с утра говорили, что я пойду к Тейерам, чтобы отнести корзинку с подарками… для малыша. Я думала, вы поняли, куда я пошла, когда вы провожали Хлою и Сильвию в деревню. Разве это не было ясно?

Мерседес знала, что это ее основной козырь и что он явно забыл об этом. Она готова была улыбнуться. Ей было очень важно сейчас напомнить ему о его небезгрешности.

— И вы пробыли там все это время?