Книга Рейнджер - Виктор Дуров

Одновременно с тем, как над алтарем поднимался светящийся столбик, меня, как бокал квасом, наполняла искрящаяся и бурлящая Сила. Как только столбик перестал расти, ладони отлипли от алтаря, и я понял, что мой запас магической энергии полностью восстановлен. Спасибо за подарок, от кого бы он ни исходил! Я аккуратно вынул амулет из его призрачного вместилища, которое тут же осыпалось мелкой, тускло сверкающей пылью.

Надевать на шею невесть что не хотелось, прятать в карман или рюкзак — есть шанс потерять, что было бы смертельно обидно. Короче говоря, в кошелек ему дорога. Пока я доставал кошелек, развязывал, прятал туда амулет, завязывал, убирал — в беседку заскочили и оба двурва.

— Уходить надо! Орки с обоих концов бегут, шагов по двести им осталось.

Мои напарники дружно ломанулись в проем, противоположный тому, через который вошли. Угу, первая реакция: с одной стороны мы пришли, с двух других бегут враги, с четвертой пока тихо — значит, нам туда. На этом и ловят, недаром говорится: самое тихое место в бою там, где сидит засада. Правда, дошла ли тактическая мысль орков до подобных изысков? Неведомо. Но и бежать наобум в кусты, за которыми неизвестно что творится, — тоже негоже. Термобарическим заклинанием туда шарахнуть, что ли? Угу, потерять процентов сорок энергии, не исключено, что зря. Да потом еще и бежать по горящему лесу.

Мои рассуждения были прерваны открывшейся на этой стороне Храма картиной. На земле лежали, связанные по рукам и ногам, девять гоблинов, семь лесных гномов (и как только наловили?) и — я не поверил глазам — одна орчанка, причем не из бедных. Но если остальные были связаны на совесть, то путы этой жертвы были скорее ритуальными, и она от них почти освободилась. Что характерно, в ее глазах не было и тени благодарности за спасение, скорее наоборот. Безо всяких колебаний и угрызений совести я, пробегая мимо, чиркнул лезвием глефы поперек горла. А нечего тут рычать на меня! И после этого, окликнув своих спутников, свернул к гномам.

— Выручить надо, только быстро!

Двурвы зыркнули явно недовольно, но промолчали. Мы быстро перехватили клинками веревки на ногах всех семерых и на руках у троих, выглядевших покрепче. Все, дальше сами справятся! В спешке не обошлось без порезов на спасаемых, но они явно не были в претензии. Задержка пошла на пользу — я придумал, что делать с предполагаемой засадой. Я потянулся к Силе Храма. Кстати говоря, поток Астрала стал намного мощнее и ровнее, как будто его долго сдерживали и запирали. Хотя почему «как будто»? Видимо, этим и занимались. Не успел подумать о том, как бы отплести одну струйку от жгута Силы, как прозвучал беззвучный голос Спутника: «Властью седьмой печати!», и столб света лег горизонтально. Осталось только структурировать его в заклинание копья света и пройтись им по кустам впереди. В этот момент я казался себе похожим на пожарного с брандспойтом на плече. Или мне показалось, или и правда из кустов раздался какой-то крик? Или это вопили сквозь кляпы связанные гоблины? Или двурвы кричали, торопя меня? Не знаю, да и неважно. Отпустив Источник, я помчался за своими.

На краю леса оглянулся. Двум группам уруков до нас оставалось по сто — сто двадцать метров.

— Ну что ж, поиграем в догонялки! — подумал я вслух и нырнул в заросли.

Глава 7

Ноги еще не заплетаются, спасибо освоенному в буквальном смысле на ходу навыку подпитки жизненных сил за счет запаса маны (вот только не надо пробовать в обратную сторону!), а мысли уже начинают. Еще бы — вторые сутки бежать, да еще подпитывая себя и двурвов магией (правда, их — реже, выносливые, заразы), да с постоянным контролем окрестностей, ощупываемых через лес, да с обостренным чувством опасности. Эх, как хорошо казалось все еще вчера вечером! А сейчас закрадываются очень неприятные мысли.

Эх, прошлый вечер! Тогда мы, казалось, совсем оторвались от погони. Чувство леса, напрягаемое мной до предела дальности (с минимальной чувствительностью, чтоб только уловить факт наличия живого существа с центнер весом), не показывало никакого следа орков. Мы остановились на небольшой полянке, образовавшейся вокруг большого лиственного дерева. Сперва я принял его за граб, но Спутник поправил меня: это оказалось местное дерево, на Земле не растущее. Но на граб или клен все равно похоже. Хорошо, что не дуб: визит стада диких свиней в поисках прошлогодних желудей среди ночи не входит в мое понимание покоя и отдыха.

Никакого ручейка под корнями, вопреки книжной традиции, не обнаружилось, да и в радиусе сотни метров от полянки — тоже. Искать не было ни настроения, ни особого смысла. Перекусили сухим пайком — прессованными брикетами из сушеного мяса, дробленых орехов, каких-то корешков, плодов и зерен. Кстати, именовалось это чудо кулинарии, казавшееся явным анахронизмом, «Орденский кирпич». И Спутник, молчаливо вздохнув, подтвердил, что знаком с этим блюдом очень близко, может, даже ближе, чем хотелось бы. Запили водой из фляг и начали устраиваться на отдых. Огня не разводили по вполне понятным причинам. Я еще пожевал немного кофейных зерен. Оказалось, что, помимо знакомого по Земле эффекта, они еще и здорово ускоряют восстановление резерва маны. Это, конечно, хорошо, даже очень. Я тут же пересыпал горсть зерен в один из накладных карманов для использования на ходу.

После скромного ужина уложил двурвов спать, вызвавшись караулить первым, чтоб заодно убедиться, что погоня и правда отстала. Эх, не ценил я еще вчера своего счастья! Сейчас бы пару часиков поспать, да где там!

Тогда я, немного поколебавшись, поставил все же сигнализацию и при помощи зажженной свечки провел ритуал сродства с Огнем, возобновив защитный кокон. Интересно, в моем мире этот ритуал описывался как один из простейших и общедоступных, а здесь считается очень сложным и чрезвычайно опасным для мага. Странно, конечно, но я никакой опасности не уловил, и Спутник молчит по этому поводу.

Убедившись, что вокруг все тихо, я, пока совсем не стемнело, полез в рюкзак за трофеями. Не без опаски развернул кожаный тючок и осторожно взял в руки бубен. На сей раз тряхнуло слабее. Или из-за того, что я был готов, или смерть прежнего владельца ослабила черную ауру — не знаю. Я вытряхнул погремушку на передник, служивший до того упаковкой, и начал рассматривать приобретение.

Обод бубна был сделан из цельной кости. По крайней мере, я не нашел никаких следов сборки — ни шва, ни даже тончайшего стыка. Скудное освещение не позволило рассмотреть, был ли то поперечный спил трубчатой кости, или кольцо вырезалось из чьего-то черепа. Хотя в случае черепа должны же быть швы и рубцы? Не знаю, не знаю… В обод были вставлены три пары пластин хитрой формы, из какого-то светлого металла. Не то старинные, даже древние, монеты с надписями на давно исчезнувших языках, не то специально изготовленные для нанесения вязи магических символов бляшки.

Но сильнее всего впечатлила кожа. Казалось, именно от нее исходят те боль и отчаяние, что едва не контузили меня при первом прикосновении к инструменту. Кожа на первый взгляд казалось толстой, но, присмотревшись к торцу, я понял — она склеена из нескольких тоненьких слоев. Вспомнив, что неприятные ощущения приходили ко мне опосредованно и резко уменьшились с ослаблением чувства леса, я потянулся к коже бубна этим своим умением. И чуть не был смят волной ужаса и отчаяния.