Книга Обрести свободу у алтаря - Барбара Уоллес

— Лайнус с конца октября ведет переговоры с мыловаренным заводом, — пробормотал он. — С конца октября! Мы уже давно могли бы привезти тебя домой. Мэдди могла бы…

— Мэдди?

Ее сердце замерло на мгновение. Когда Крис спросил, как ему следует ее называть, она выбрала имя Мэдди. Почему-то оно сразу пришло ей в голову. Это было неспроста.

— Кто такая Мэдди?

Он повернулся и так серьезно посмотрел, что у нее перехватило дыхание.

— Мэдди — это наша дочь.

Розалинд тихо вскрикнула. У нее есть дочь?

Потрясенная, она встала и подошла к окну. Ей даже в голову не приходило, что у нее может быть ребенок. Да, всякий раз, когда кто-то приходил в ресторан с прелестным малышом, она испытывала щемящее чувство, но думала, что это естественная реакция для любой женщины детородного возраста.

— Хочешь посмотреть фото? — спросил Томас.

— Да, — ответила она, повернувшись.

Руки Розалинд дрожали, когда Томас, подойдя к ней, протянул ей телефон.

Малышка была красива, как кукла. У нее были пухлые щечки, каштановые волосы и серо-голубые глаза. На фото она стояла в платье с подсолнухами на фоне цветов в саду, подняв руки высоко над головой.

— Мэдди, — пробормотала Розалинд, увеличив изображение на экране.

— Я сделал это фото в августе в день ее рождения.

При мысли о том, что ее не было рядом с дочерью в день рождения, Розалинд печально вздохнула.

— Сколько ей лет?

— Пять.

— Я не знала, — сказала она, словно эти слова могли избавить ее от чувства вины.

Какая мать может забыть своего ребенка?

Розалинд провела пальцем по экрану, и на нем появилось еще одно фото Мэдди, на котором она позировала с плюшевой собакой. На следующем она кормила голубей в парке.

Затем Розалинд увидела фото, на котором она была вместе со своей дочкой. Снимок был сделан без их ведома. Они сидели на полу перед наряженной елкой. Розалинд держала коробку с подарком, а Мэдди развязывала на ней бант.

У Розалинд защемило сердце.

— Я старался быть заботливым и внимательным отцом, но она продолжает тосковать по своей матери. Представляю себе, как она обрадуется, когда увидит тебя завтра.

— Когда? — Опустив руку с телефоном, она посмотрела на Томаса. — Ты хочешь, чтобы я сегодня вернулась с тобой в Лондон, я правильно поняла?

Его глаза расширились.

— Ты пытаешься мне сказать, что не хочешь ехать домой?

— Мы только что встретились, — ответила Розалинд. — Ты ожидаешь, что я приму все то, что ты мне рассказал, только потому, что у тебя есть телефон с моими фотографиями?

Фотографиями, которые напугали ее, потому что они рассказали ей о жизни, которую она совсем не помнила.

Покачав головой, она сказала:

— Я не готова. Откуда мне знать, могу я тебе верить или нет?

— Неужели ты думаешь, что я подделал фотографии и прилетел на другой конец страны только для того, чтобы тебя обмануть? Ради бога, Рози, я думал, что ты погибла.

— Посмотри на всю эту ситуацию моими глазами. Я совсем ничего не помню, поэтому ты для меня чужой человек. — Он поморщился, как от боли, и она почувствовала угрызения совести. — Ты появляешься здесь внезапно, заключаешь меня в объятия, показываешь мне фотографии и ожидаешь, что я поверю тебе на слово, хотя я даже не помню, когда у меня день рождения.

— Двадцать четвертого февраля.

Розалинд прислонилась к подоконнику и скрестила руки на груди.

— Спасибо, что сказал. Но ты упустил из виду главное. Скажи, ты покинул бы безопасное место с едва знакомым человеком только потому, что он показал тебе несколько фотографий?

Судя по тому, что Томас сделал шаг назад, он согласился с ее аргументом.

— Что тебе нужно? — спросил он.

— Время, — ответила она. — Ты слишком меня торопишь. Ты сказал, что меня не было несколько месяцев, но мне нужно время, чтобы все это уложить в голове. И мне нужны другие доказательства. Фотографий в твоем телефоне мне мало.

— Хорошо. Завтра утром я тебе их пришлю. У вас ведь здесь есть Интернет?

— Да, и электронный почтовый ящик у нас тоже есть.

— Ты получишь доказательства. Я готов дать тебе все, что угодно, лишь бы это помогло мне вернуть тебя домой.

Розалинд думала, что он закончил с ней разговаривать и сейчас уйдет, но он внезапно подошел к ней так близко, что она почувствовала тонкий аромат его одеколона.

— Мне все еще не верится, что это ты, — прошептал он. — Я скучал по тебе, Рози.

Томас поднял руку, и она напряглась, подумав, что он собирается к ней прикоснуться. Это ее напугало. Точнее, она испугалась того, что может утонуть в его бездонных глазах, если не будет осторожной.

— Еще мне хотелось бы пока избегать физических контактов, — добавила она в тот момент, когда он протянул руку, чтобы убрать ей за ухо прядь волос.

В его глазах промелькнуло разочарование, но он как истинный джентльмен сделал шаг назад.

— Хорошо. Я дам тебе время и не буду к тебе прикасаться.

— Спасибо. Я признательна тебе за терпение. А теперь, если ты не возражаешь, я пойду наверх и прилягу. У меня кружится голова.

Когда Розалинд снова ушла, Томас едва удержался от того, чтобы не побежать за ней. Он напомнил себе, что должен быть терпеливым. Должен помнить о том, каким потрясением стало для нее все то, что он ей сообщил.

Краем глаза Томас заметил, что Лайнус идет в его сторону со стаканом янтарной жидкости в руке.

— Выпей. Это то, что тебе сейчас нужно, — сказал Лайнус.

Взяв у него стакан, Томас сделал большой глоток, и крепкий напиток обжег его горло.

— Маккрингл пошел наверх, чтобы узнать, все ли в порядке у Розалинд. Не хочешь со мной поговорить? — спросил его младший брат.

— Ей нужны доказательства, Лайнус. Она хочет быть полностью уверена в том, что я говорю правду.

— Ее можно понять.

Томас сделал еще глоток виски.

— Я все еще не могу поверить, Лайнус. — Ему казалось, что он спит, и он боялся проснуться. — Сколько раз ты говорил с Макдермоттом о его фабрике. Подумать только. Розалинд все это время находилась неподалеку. А я не хотел останавливаться на ужин. Если бы ты на этом не настоял, я никогда не узнал бы, что Рози жива. — При мысли об этом его бросило в дрожь.

— Как она сюда попала? Ее машина была на Западном побережье. Маккрингл отказался отвечать на мои вопросы.

— Она ничего не помнит до того, как Маккрингл подобрал ее на шоссе.