Книга Гимназия Царима - Марьяна Сурикова

Селеста толкнула под локоть и прошипела:

— Ты что сидишь, уже колокольчик прозвонил!

Я мгновенно подскочила, опять же слишком поспешно и суетливо, и принялась быстро собирать письменные принадлежности. Класс стремительно пустел, и я торопилась, боясь остаться последней и оказаться почти наедине с молча наблюдавшим за нами тен Лораном. Но лучше бы так не спешила и пошла как следует, спокойно и степенно. Когда больше всего стремишься избежать неловкой ситуации, частенько в нее попадаешь. Меня угораздило споткнуться. Зацепилась каблуком за металлическую полоску, приклеенную к ровному дощатому полу и отошедшую с края как раз рядом со столом преподавателя. Сумка слетела с плеча, содержимое оказалось на полу, а я упала на колени и не стукнулась носом, потому что успела упереться ладонями в пол.

— Ой, Мариша! — вскрикнула Селеста. — Ты в порядке?

— Да, да, в полном, — отозвалась, быстро поднявшись с помощью подруги. Хорошо, что свидетелями еще одной неловкости было совсем мало гимназисток. Все стремились покинуть класс, чтобы всласть поболтать о новом учителе.

Я подхватила Сешу под руку и потащила к двери, а оказавшись рядом с выходом, услышала голос преподавателя:

— Тэа[2] Эста, ваша сумка.

Густо покраснев, прерывисто вздохнула. Селеста тоже ойкнула, приметив мой последний промах, но молча выскользнула в коридор, а я повернулась и заставила себя дойти до стола. Еще большую неловкость ощутила, увидев, как Эсташ присел на корточки, чтобы собрать ученические принадлежности. Словно ему, представителю великого рода, пристало складывать в женскую сумку девичьи мелочи, среди которых, кроме ручек, карандашей и записных книжек, оказалась парочка заколок, пудреница, замысловатый гребень и засушенный цветок (дар поэтичного поклонника, используемый в качестве закладки). Впрочем, тен Лоран не касался моих вещей, он одним мановением руки отправил все предметы на место.

— Возьмите, Мариона, — с располагающей улыбкой сказал Эсташ, протянув сумку. Это он умудрился запомнить меня среди тридцати учениц? Или просто с той же легкостью фиксировал облик конкретного человека и ассоциировал с его именем, с какой собирал не менее десятка предметов одновременно? Так просто взял и слевитировал вещи разной массы и разного размера, не прибегая к ухищрениям вроде сложных плетений и замысловатых пассов руками.

Я кивнула, принимая сумку. Вдруг он все же помнит меня как потенциальную невесту? И их всех тоже помнит, даже назовет без запинки? Прямо всю сотню назовет, или две, или три.

Глаза мужчины смотрели серьезно, а улыбка таилась в уголках губ, и выражение лица было таким, что не могло бы вызвать неловкости у собеседника. Эсташ не принялся излишне тревожиться или иным образом напоминать о неудобной ситуации, намекать на то, что я явно склонна витать в облаках и не смотреть себе под ноги. Он просто сделал вид, что ничего не произошло. Я была за это благодарна и… злилась на него еще больше. Нельзя быть слишком идеальным! Это заставляет других ощущать себя неполноценными, очень нервирует и не дает расслабиться.

— Большое спасибо. — Благодарность прозвучала как обвинение, явившись отголоском моих мыслей, и я поспешила исправиться, пробормотав на порядок вежливее: — До свидания, арис Лоран.

Потихоньку пятясь в сторону выхода, снова зацепилась за злополучную полоску. От очередного унизительного падения уберег тот, от кого старалась поскорее сбежать.

— Будьте осторожны, тэа, — вымолвил он, опуская вскинутые руки и рассеивая магию, которая помогла мне не плюхнуться позорно на мягкую точку.

— Конечно! Благодарю.

Я наконец-то вырвалась из класса.

Тен Лоран проводил задумчивым взглядом миловидную темноволосую девушку, торопливо покинувшую классную комнату. Мягкие черты лица, большие зелено-карие глаза, пышные волосы и безукоризненный внешний вид. Отшлифованная драгоценность своих родителей, которые стремились дать дочери все лучшее, включая и аристократическое образование в старейшей элитной гимназии.

Тот самый род Эста — владельцы рудников, разбогатевшие после открытия свойств редкого металла. В одночасье эти люди стали одними из богатейших в стране.

Эсташ слегка качнул головой в ответ на собственные мысли, о которых невозможно было догадаться ни одному постороннему наблюдателю. Спрятанные глубоко внутри и надежно укрытые за внешней броней отточенных безукоризненных манер, они не выдали себя даже мимолетным проявлением в мимике спокойного лица.

Глава 3

ЗАНЯТИЯ

— «Без осанки конь — корова», тэа. Запомните золотые слова.

Все тридцать юных девиц застыли в полуприседе, согнув переднее колено. Они вытянули руки вверх, вторую ногу отведя назад, и старательно тянули носочек.

— Рук не опускаем! — послышался легкий шлепок, и кто-то позади меня тоненько пискнул.

— Ой! — Мне прилетело хлесткой указкой с плоской резиновой плашкой на конце прямо по пояснице.

— Тэа Эста, вульгарно так отклячивать задние формы. Уберите прогиб!

— Это естественный прогиб, дона Солоне, — пропыхтела я в ответ, — мне некуда его убрать.

— Втяните! — и не подумала сжалиться наша строгая преподавательница предмета, который так и назывался «выправка и осанка».

Получив еще один ощутимый удар пониже поясницы, я попыталась втянуть разом все формы, которыми наделила природа, и услышала тихий стон Селесты: «Я сейчас упаду».

— Стыдно, тэа! — попеняла Солонка (которую мы называли так исключительно шепотом, предварительно оглядевшись по сторонам). — Вы пришли в гимназию светлейшего Царима, дабы получить истинно аристократическое воспитание, но и не думаете стараться! Правильное воспитание — ваше будущее. В методиках этой великой школы собрано все лучшее, а потому запоминайте, перенимайте, не подражайте, но учитесь чувствовать. Любое подражание выглядит фальшиво, а вам нужно проникнуться. То, что не смогли дать родители с детства, дадим мы, преподаватели. Быстро поменяли позиции!

Пока мы, положив ладони на затылок и разведя локти в стороны, отклонились влево и усиленно тянули носок правой ноги, худая, точно щепка, но обладавшая поистине безупречной выправкой Солоне продолжала наставлять:

— Осанка — это гармония души, тела и разума. А потому не пыхтим и не сопим, тэа. Пошли! Ровно, легко и с улыбкой. Ставьте ногу вначале на носок, не втягивайте голову в плечи, не переваливайтесь, словно утки, иначе все как одна проходите до вечера в корсетах.

Такая кошмарная угроза заставила нас вытянуться по струнке. Никому не хотелось оказаться закованной в невидимый, но жутко неудобный магический панцирь, в котором не только дышалось с трудом, но и едва ли можно было нормально поесть. А уж оказаться виновницей заключения в корсеты всего класса было худшей карой, ведь пострадавшие потом стремились отомстить. Единственный плюс — осанку такие суровые методы выправляли идеально и абсолютно у всех. А потому, усиленно сведя лопатки и сцепив за спиной руки, гимназистки бодро и с улыбками замаршировали по комнате, точно заправские гвардейцы.