Книга Ледяная магия - Ольга Романовская

Как бы ему объяснить, что нервничаю я не из-за внешнего вида, а из-за инквизитора на собственной кухне. Вблизи он оказался таким же, каким явился народу на Ратушной площади. Про таких говорили: мужчина неопределенного возраста. Возле глаз залегли легкие морщины, хотя взгляд ясный, и складок возле рта, первыми выдавших возраст, нет. Наверное, старший следователь привык много работать, часто щурился, как все крючкотворы или ученые. Инквизитор и вовсе совмещал оба рода занятий. Лицо волчье, и дело даже не в чертах, ведьмы умели чувствовать людей, и я видела истинную суть Гордона. Это сильный и умный противник, с ним лучше не встречаться.

– Тогда последите за чайником. Надеюсь, в шкафу рыться не станете, не хочу потом пересчитывать банки с вареньем.

Верхняя губа Гордона дернулась, так и не поняла, от возмущения или смеха.

– Искать и пересчитывать – моя профессия, – заметил инквизитор.

– Да-да, я помню, вы столь эффектно представились, испортили всем веселье.

Шаль снова сползла, пришлось завязать ее узлом на груди.

Краем глаза проследила за следователем – никакой реакции. Хотя бы из вежливости мог проявить интерес к женским прелестям. Мужчины предсказуемы, и если Гордона волнуют только мои слова, он видит во мне ведьму. Они бесполы, к ним не испытываешь влечения, только холодную ненависть, такую же, как я к собеседнику.

– Веселье испортил кто-то другой, но я рад, что у вас отменная память. Не нужно меня соблазнять, уважаемая, я не уйду, пока не получу ответов на вопросы.

Сердце подскочило к горлу, ладони стремительно леденели, пришлось спрятать их под шалью, чтобы скрыть выступивший на коже иней.

Возмущенно фыркнула, красноречиво давая понять, что думаю о гнусных инсинуациях.

– Я отвечу на любые, обождите.

Короткая передышка придала сил. Застегивала пуговицы и постепенно успокаивалась. Гордон блефует, он не может знать, никто не знает. Я не ссорилась с Анаисом Клетом, не переходила дорогу членам городского Совета, не нажила врагов, разве только врач неодобрительно посматривал в мою сторону. Но одно дело конкуренция, другое – обвинение в убийстве. До меня в Перекопе тоже жил аптекарь, его ведь не сожгли.

Для беседы с карающим мечом закона выбрала скромное серое платье. Чтобы немного разбавить унылый цвет и выйти из образа чересчур правильной девочки, освежила его белым воротничком и синим платком. Вышло в меру строго и немного кокетливо, именно так бы оделась честная молодая вдова.

Вопреки опасениям, инквизитор сидел там же, где его оставила. К чайнику не притронулся, и вода, бурля, грозила выбить крышку. Метнулась к плите и сняла его с огня. Ошпарив чайник, заново заложила травы – не стоит сердить Гордона, подавая пойло.

– Вы сама любезность, госпожа Рур, – в голосе следователя сквозила усмешка.

– Простите, – сухо извинилась за прежнее поведение, – не люблю нежданных утренних визитов.

Он проигнорировал мои слова и поинтересовался:

– Давно овдовели?

Вот и начался допрос. Ничего, эту легенду я повторила не раз, вызубрила назубок. Монотонно, не забывая в нужных местах прерываться, якобы сдерживая рвавшиеся наружу воспоминания, поведала историю короткого брака с сыном аптекаря, заодно объяснила, отчего вдруг выбрала нынешний род занятий. Инквизитор слушал молча, не перебивая. Не могла понять, верит он мне или нет.

– И решили перебраться в Перекоп… Спасибо, – кивнул Гордон, когда я поставила перед ним дымящуюся чашку чая.

Пожала плечами:

– Почему нет? Город ничуть не хуже других. Хотелось сбежать от прошлого.

Сказала и поняла, какую фатальную ошибку допустила.

– Сбежать от прошлого, значит? – оживился следователь.

Глаза его блеснули: зверь почуял добычу.

– Да, – отступать некуда, придется продолжать. – Жить там, где все напоминает о муже, невыносимо.

– И поэтому вы едете навестить свекровь? – инквизитор указал на вскрытое письмо.

Значит, прочитал. А как же тайна личной жизни?

– Послушайте, уважаемый…

– Мастер Рэс, – подсказал Гордон, – ко мне надлежит обращаться «мастер Рэс».

И ни капли раскаянья, хотя о чем это я, инквизиторы – самые бессовестные люди на свете, чувства у них напрочь отсутствуют, все, кроме тех, которые помогают ловить колдунов и ведьм.

– Хорошо, мастер Рэс, – сквозь зубы пробормотала я, – позвольте узнать, в чем меня обвиняют.

Чай в чашке стремительно остывал, затем и вовсе подернулся тонкой корочкой льда. Моргнула, и магия схлынула, оставшись незамеченной, однако теплее напиток не стал, пришлось изображать, будто прихлебываю горячий. Ничего, выпровожу Гордона и побалую себя кофе.

– Ни в чем, – огорошил инквизитор, – я просто зашел побеседовать. Гвардейцы бывают грубы, приходится заглаживать их промахи. Вы не единственная, кого они вчера оскорбили.

– Ничего, я отходчивая.

Пар! Он заметил, что от чашки не идет пар!

Силой воли приковала себя к табурету. Пошла на риск и пару раз глубоко вздохнула. Если Гордон догадался, хуже уже не сделаю, зато успокоюсь, насколько это возможно.

Гордон безмолвствовал, пристально изучая мое лицо, а затем таинственно обронил:

– Интересная вы женщина! Благодарю за чай, сделайте милость, проводите меня.

Поднялась и на негнущихся ногах спустилась следом за инквизитором в лавку. Он вел себя так, будто ничего не произошло, но я-то знала, это не так. Выбора не осталось, придется пожертвовать лавкой.

Стоило закрыться двери, как я кинулась наверх, спешно выгребая содержимое сундуков. Откопав дорожный кофр, быстро покидала туда самое необходимое: смену белья, несколько платьев, аптечку и шкатулку с драгоценностями. Деньги запихнула под лиф платья – самый надежный тайник. Забрала все, что хранила на черный день, все равно не вернусь. Лучше уложиться заранее, чтобы не тратить драгоценное время ночью. Убедившись, что ничего важного не оставила, прибралась. Сердце перестало ухать в груди, руки уже не тряслись, я могла мыслить здраво и не торопилась. Со стороны все должно казаться, словно я никуда не собиралась. А шкатулка, кто про нее знал, о таких вещах не говорят. Оглядела чисто прибранную комнату и улыбнулась. Прекрасно, теперь нужно наведаться к Алану. Не люблю прибегать к любовной магии, но парень простит и поймет.

Заложив обе двери на засов, занялась древнейшим искусством, из-за которого пострадала не одна ведьма. Рецепт приворотного зелья каждая из нас помнит назубок, меня в свое время научила мама. Пусть она не ведьма, но изредка помогала изнывавшим от неразделенной любви девушкам обрести счастье. Мама никогда не соглашалась сварить зелье за деньги, всегда долго расспрашивала страждущую и сама решала, дать бутылочку или отправить просительницу восвояси. Того, что подсмотрят через окошко, не боялась. Мой уголок в глубине лавки, за прилавком, даже если прильнуть к стеклу, разглядишь только смутную тень.