Книга Теоретик - Владимир Корн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И так сойдет.
– Ну как знаешь. Хотя Мария и выстирать твои вещи успела, и даже высушить. Она та еще хозяюшка, несмотря на то что красавица. Редкое сочетание у женщин – у одной на миллион!
Леха старательно делал вид, что не замечает саму Марию, которая стояла в нескольких шагах от него, выглядывая из дверей лачуги.
– Можете надевать, – подтвердила Мария, взглянув на Леху с легкой усмешкой. – А если не слишком торопитесь, давайте я вас еще и ужином накормлю.
Марии явно хотелось поболтать со свежим человеком, но Леха был неумолим.
– Торопимся, – сказал он, несомненно раздосадованный тем, что его изысканный комплимент не достиг цели. – Грек ждать не любит.
– Так что там с железой? Деньги за нее отдали?
Следовало бы оплатить хлопоты хозяйки. А заодно и обед. Или наоборот.
– Отдали! Попробовали бы не отдать! – Леха напустил на себя грозный вид, явно рисуясь перед женщиной.
В этот момент он действительно походил на взъерошенного воробья, но не на человека, тянуть с отдачей долгов которому чревато серьезными последствиями. Я мысленно усмехнулся, а Мария своей улыбки скрывать не стала.
Меняя шорты на штаны, мне пришлось указать ему глазами на отвернувшуюся хозяйку: отдавай мою долю, пора расплачиваться. В ответ он сделал успокаивающий жест: не волнуйся, мол, все в ажуре.
– Ну вот, совсем другое дело! – заявил Леха, оценивающе разглядывая меня со всех сторон. – Точно в армии не служил?
– Точно.
– А сидит как надо!
– Фигура стандартная.
– Разгрузку в двух местах подштопать бы не помешало, – сказала Мария. – Немного не успела.
– Я потом сам заштопаю. И спасибо вам за все!
– Приходите еще, – донеслось уже мне в спину. – Нормальному человеку здесь всегда рады.
На этот раз ухмыльнулся сам Леха: где их тут найдешь, нормальных людей, в этом мире?
– Вот, держи, твоя доля. – Он сыпанул мне в ладонь горстку металлических шестиугольников величиной с ноготь большого пальца. – Получилось по шестнадцать пикселей. Но тут одиннадцать. Считай сам: по три пикселя с каждого за обед и два за стирку с тебя лично.
– Чего?!
– И вовсе даже не дорого! – возмутился Леха. По-моему, он даже немного обиделся. – Ты что думаешь, здесь дешевле похарчиться найдешь? Сейчас! Да еще чтобы так вкусно. Вкусно ведь?
– Вкусно. Только я не об этом.
– А о чем тогда?
– Как ты их назвал?
– Пиксели. Деньги здешние. Их все так называют.
Я скептически взглянул на свою ладонь. Если бы пиксели действительно были такого размера!.. Хотя, возможно, местный жаргон. Как называют на Земле деньги бабками, например. Интересно только почему. Из-за их формы? Этакие шестиугольники. Но, по-моему, пиксели и круглыми тоже бывают. Хотя бог бы с этим, сейчас куда важнее другое.
– Леха, Грек – это кто?
– Я же тебе сказал – один серьезный человек. Говорят, он из спецуры, затем в ЧВК какую-то немаленькую должность занимал. А здесь у него своя команда.
– И чем она занимается, его команда?
Мы как раз проходили мимо кафешантана. По утверждению Лехи, самого фешенебельного местного заведения. Да уж! Если это фешенебельное, так что же говорить о других? Одноэтажное бревенчатое строение не без претензии на что-то восточное. Пагоду, например. Разве что окна большие и полностью застеклены.
– Да всем тем она и занимается, за что пиксели платят. Сегодня одним, завтра другим.
– И чем занималась последним?
– Каких-то людей то ли спасали, то ли, наоборот, к нулю приводили.
Совсем одинаково!
– Наемники, что ли?
– Не наемники, а авантюрьеры! От слова «авантюра». Так они все себя называют. Разницу чувствуешь?
Не совсем. Вернее, совсем ее не чувствую. Еще в Средние века наемники предпочитали именовать себя именно так. Только что это меняет?
– А для чего я ему понадобился? Кстати, как вообще разговор обо мне зашел?
– Случайно повстречал его, когда с деньгами к Марии возвращался. Я ему и говорю: «Привет, Грек. Тебе люди не нужны?» А он мне такой отвечает: «Если не что попало, не помешали бы. А что, есть у тебя на примете?» – «Есть один, говорю. Новичок здесь, но парень хваткий! Представляешь, из нагана двумя выстрелами двух птеров на лету! Я даже глазом моргнуть не успел!»
Лгун ты, Леха Воробей! Как это не успел моргнуть, когда практически полностью магазин в них высадил? Другое дело, что ни разу попасть не смог.
– Грек у меня и спрашивает: «Новенький, говоришь?» – «Ну да». – «А у Титова он был?» – «Был». – «И с кем этот новенький заключил контракт?» – «В том-то и дело, что ни с кем. Представляешь, ничего подписывать не стал! Так что возьми его к себе, не пожалеешь». Тогда-то он и сказал: «Приведи, посмотрю». Так что ты мне еще и магарыч должен. Конечно, в том случае, если он тебя возьмет.
А переполох-то поднял!.. Но, по крайней мере, встретиться стоит. А там уже будет видно.
– Сам-то что к нему не пойдешь?
– Да все как-то не получается, – замялся Леха.
И я вспомнил его судорожную стрельбу, когда на нас напали птеры. После такого и сам бы Леху не взял, себе дороже.
– Звать-то его как?
– Да черт его знает. Все Греком зовут.
Грека прозвали Греком явно не из-за черт лица. Оно было самым типичным славянским. Светлые волосы, светлые глаза и совсем не греческий нос. Лет тридцати пяти, роста выше среднего, плечист, и взгляд какой-то особенный. В общем, выглядел он так, что в ситуации, когда вокруг опасность, захочется держаться к нему как можно ближе. Такие типы, наверное, и становятся лидерами там, где подвешенность языка абсолютно ничего не значит.
– Присаживайся, – указал он движением подбородка на лавку.
А другой мебели здесь и не было. Помимо табурета, на котором сидел он сам.
Дом, который занимал Грек со своими людьми, на лачугу не походил нисколько. Из бревен в обхват и с окнами, которые так и хотелось назвать бойницами. Или амбразурами. По крайней мере, человек в них пролезет с трудом. Да и то далеко не самый крупный.
– Леха Воробей мне все уши прожужжал, что ты стреляешь неплохо.
– Самому бы знать.
– Не понял?
А чего тут непонятного? Будь ты хоть трехкратным чемпионом мира по практической или любой другой стрельбе, куда денется все твое мастерство, когда в ответ начнут стрелять в тебя? Все эти мишени, тарелочки и прочие бегущие кабаны – это одно. И совсем другое, когда на их месте окажется человек, который изо всех сил стремится тебя убить.