Книга Инвиктус - Райан Гродин

Он снова рассмеялся. Нервничают те, кто не знает, что готовит им будущее, а Фар ясно его себе представлял: он выпускник Академии, и ему предстоит непростое испытание. Действительно, заключительные экзамены на симуляторе — самые жесткие. Может достаться что угодно — от разведения костра на неолитической стоянке до участия в вечеринке старшеклассников в двадцатом веке, а может — подписание королем Иоанном Безземельным Великой хартии вольностей. Цель проста: произвести запись событий и понаблюдать за людьми, оставаясь незамеченным. Один неверный шаг — и тебя вышибут из Академии под зад коленом и навсегда запретят путешествовать во времени.

Как бы там ни было, пока Фар не совершал ошибок; он умел просчитывать риски.

— Есть какие-нибудь песенные предложения для моего грядущего победного танца?

— Классика или современность?

— Классика. Мне нужно привыкать к историческим жанрам, раз уж я собираюсь получить лицензию.

— Дай подумать. — Прия потерла подбородок. — Есть «Куин» — «Мы чемпионы» и диджей Халед — «Я — победитель». И да, не ошибешься, если выберешь Побитую Панду, «Вершину подъема». У M.I.A. тоже есть несколько хороших вещиц.

Фар сделал на своем интерфейсе пометки о названных исполнителях, чтобы посмотреть позже.

— «Куин», Халед, Панда, М.I.А. Готово.

— Дыши ровнее. — В дымчатых глазах врача промелькнула озабоченность, потому что монитор на груди дроида показывал учащенное сердцебиение и кислородное голодание в области пресса. — У тебя искажение жизненных показателей.

Ого! Она заметила! Может, не совсем то, на что он рассчитывал, и все же…

— И куда же ты отправишься, когда закончишь Академию?

Что за вопрос? Фар всю жизнь провел, наблюдая прошлые времена. Целое лоскутное одеяло из культур и доисторических очагов развития человечества, а потом Древняя Греция, Древний Рим, средневековая Европа, Возрождение, век Просвещения, промышленная революция, век Прогресса — весь путь до эпохи Центрального. И это касалось только дороги, которую прошла цивилизация Запада. Так много оставалось неисследованного, потому что лицензированных путешественников во времени насчитывались сотни, а машин времени в Центральном — ограниченное количество. В конечном счете, за свою карьеру рекордера он смог бы охватить очень ограниченный отрезок истории.

Но возможности открывались бесконечные. Почти.

— Могу вернуться и убить Гитлера, — пошутил Фар. — Чем не мечта путешественника во времени?

Прия осуждающе посмотрела на него из-под челки, словно говоря: на такие темы не шутят.

— Полагаю, куда Корпус пошлет, — на этот раз серьезно сказал он.

— У тебя нет никаких предпочтений? Не боишься, что застрянешь где-нибудь, собирая во имя науки культуру бубонной чумы с мертвых тел?

Когда Фару исполнилось четырнадцать, он просмотрел записи о Черной смерти. Даже в том возрасте он понял, что съемки сильно отредактированы: кадры часто менялись, звук приглушен. Рекордер, делавший запись, подавился словами при виде грязной телеги, доверху заваленной трупами.

— С моей точки зрения — не самый лучший выбор.

Мед-дроид, закончив со своими ритуальными уколами и пробами, подкатился к двери, пригласив Фара следовать за ним.

— Пройдите в следующий кабинет и получите костюм для заключительного экзамена на симуляторе.

— Я все хочу увидеть, — сказал Фар Прие на прощание.

— Насчет «увидеть все»… — Прия кусала губы, чтобы спрятать улыбку, но ее лицо так и светилось лукавством. Она кивнула в сторону двери, за которой скрылся мед-дроид. — Тебе лучше пойти одеться.

В соседней комнате Фар нашел костюм для экзамена — идеально отутюженный, состоящий из множества предметов. Сначала шли шерстяные чулки, затем — штаны до колен и рубаха, больше похожая на платье, с пышными кружевами на рукавах, по вороту и подолу; они должны выглядывать из-под камзола, расшитого винной лозой и давно вымершими цветами, названия которых Фар не помнил. Поверх всего этого великолепия надевался кафтан в зеленую и золотую полоски. Наряд довершали кожаные башмаки и напудренный парик.

— Значит, не чума, — пробормотал Фар, протягивая руку за чулками.

Он уже выдержал несколько испытаний на тренажерах по восемнадцатому веку: стал свидетелем подписания Декларации независимости Соединенных Штатов, плавал через Тихий океан в экипаже Джеймса Кука, видел улицы революционного Парижа, заполненные шествиями и хаосом, но не изучал этот период с особым тщанием.

Это имело смысл. Цель экзамена — продемонстрировать, насколько хорошо ты умеешь импровизировать. Путешественники во времени должны использовать костюм, знания и технологии, чтобы смешаться с окружающей действительностью. На борту обычной машины времени из Центрального ответственность за безупречное соблюдение правил безопасности ложится на историка. Он подбирает костюм рекордера: одежду, прическу, технику для перевода… весь антураж. Историк кратко информирует рекордера по временному периоду, в который тот отправляется. Дает характеристику ключевых исторических фигур, их словесные портреты и по коммуникатору подсказывает, как себя вести.

В ходе экзаменационного испытания на симуляторе роль историка исполнял компьютер, напрямую связанный с коммуникатором Фара. Компьютер приветствовал его с тем же акцентом, что и мед-дроид:

— Добро пожаловать на заключительный экзамен на симуляторе, Фарвей Гай Маккарти. Ваше задание — наблюдать и в течение часа производить запись данных. Вы будете оценены по качеству и содержанию вашей записи, равно как и по методам ее осуществления.

Значит, как обычно. Фар натянул панталоны. Креста ради! Они оказались тесны. Чудо, что человечество не потеряло способности к деторождению после стольких лет использования таких штанов…

— Куда именно мы отправляемся?

— Пятнадцатое мая 1776 года нашей эры. Семь часов вечера.

Рубаха тоже оказалась обтягивающей, а камзол так приподнял кружева на вороте, что они окружили шею подобно перьевому боа, и Фар почувствовал себя страусом.

— Кто же надевает на себя столько одежды в мае?

— Обитатели дворца в Версале, — сообщил компьютер.

Версаль. Гламурное логово королевских особ, где воздух пропитан пудрой от париков, а золотые залы наполнены шелестом платьев — таких просторных, что каждое могло бы служить куполом для цирка. В Академии нашлись бы одноклассницы Фара, готовые убить или, по крайней мере, серьезно покалечить ради такого испытания на симуляторе.

Фар закрепил парик и прочитал свою предэкзаменационную мантру: Я Фарвей Гай Маккарти, сын Эмпры Маккарти. Дата рождения отсутствует. С безвременьем в крови и с сердцем, зовущим в никуда. Рожденный на «Аб этерно» и для «Аб этерно». От вечности меня отделяет всего один экзамен на симуляторе.

Версаль, Франция 1776 года — раз плюнуть. Он включил записывающее устройство и шагнул в симулятор.