Книга Святой язычник - Михаил Деревянко

Владимир с нескрываемым разочарованием вручил победителю меч, но, увидев, с какой радостью тот принял награду, смягчился и спросил:

– Где обучался боевому искусству?

– В Царьграде.

– Пойдешь в мою дружину?

Глаза воина на мгновение вспыхнули. Однако он тут же понурил голову.

– Я холоп.

– Чей?

– Добрынин.

Воевода уже был рядом, все слышал и спешно произнес:

– Бери его, княже. Амбал дорогого стоит, но для тебя ничего не пожалею.

А представление продолжалось. Полуобнаженные греческие танцовщицы выступили с таким блеском, что все забыли и о чужеземце, и о горечи от поражения своего земляка. Даже Олаф признался Владимиру:

– Вот это уже лучше. Даже чем-то напоминает то, что я видел в Царьграде.

Бурю восторга вызвали и чудеса византийских магов. Описывать их волшебство не имеет смысла: все равно никто не поверит, пока не увидит собственными глазами.

Далее тоже выступали только греки. Голоса певцов звучали высоко и чисто и очаровали суровых воинов. А греческий театр окончательно покорил их сердца. Впервые киевляне увидели знаменитую трагедию Эдипа. Многие воины не могли сдержать слез. Удивительно! Сколько раз на их глазах гибли лучшие боевые соратники, но тогда никто не плакал. Даже у Владимира что-то зачесалось под правым глазом. А в конце представления Добрыня отчетливо услышал, как Великий князь твердо про себя произнес:

– Все, еду в Царьград.

Этого Острожко и добивался. Добрыне осталось лишь пожать плоды, и он незамедлительно обратился к Владимиру:

– Княже, тут один знатный грек хочет тебя видеть.

– Кто такой?

– Настас, пресвитер корсунский.

– Поп… – поморщился Великий князь.

– Не похож он на священника, – успокоил его Добрыня. – У него что-то важное.

– Тогда зови.

Добрыня подал условный знак, и на княжеское крыльцо поднялся высокий крупный муж. Он больше походил на воина и славянина, чем на священника и грека. Настас приветствовал Владимира легким поклоном и тут же перешел к делу:

– Великий князь, автократоры[2] Византии Василий и Константин передают тебе наилучшие пожелания и вот это послание.

С этими словами Настас извлек откуда-то из складок широкой монашеской одежды пергаментный свиток и вручил Владимиру. Тот слегка опешил. Такие приемы византийцы всегда обставляли длинными витиеватыми речами, продолжительными и нерушимыми церемониями, подношением богатых даров и т. д. и т. п. Настас поступил настолько необычно и просто, что юный князь растерялся. Он почти механически сломал печать, развернул послание и бегло его прочитал. Греческой грамоте его обучила одна из жен – Мария, которая была за Ярополком, но после гибели последнего досталась Владимиру по праву победителя и по славянскому обычаю. Письмо было длинным, но смысл выражался одной фразой: императоры просили у киевского князя военной помощи. Империю одно за другим сотрясали мощнейшие восстания. Новый мятеж подняли не рабы, не земледельцы и даже не наемники, а один из самых выдающихся полководцев Византии Варда Фока. Почти вся армия была на его стороне. Судьба императоров висела на волоске.

Пока Владимир читал, он успел собраться с мыслями и оценить всю выгоду, которую давало это послание. Казалось, сама судьба заботилась об исполнении его замыслов. Владимир моментально оценил все преимущества сложившейся ситуации. С одной стороны, у него гостила несокрушимая дружина Олафа. Великий князь до сих пор не рассчитался с ними за киевский стол. Помогли тогда и новгородцы, и киевская знать, но без варягов вряд ли бы удалось одолеть Ярополка. Предложив Олафу выгодную службу у императоров, которые не скупились, когда речь шла об их судьбе, Владимир тем самым и с варягами рассчитался бы с лихвой, и Византии оказал бы неоценимую услугу. Да и своя выгода обещает быть немалой. Удача сама шла в руки Великого князя. Он внимательно посмотрел на Добрыню. Тот едва заметно кивнул, давая понять, что он в курсе и одобряет военную помощь Царьграду.

Юный князь встал и поднял правую руку, требуя тишины, хотя и так все с нескрываемым интересом следили за происходящим.

– Византия просит у нас воинов для защиты от мятежников!

Толпа взорвалась диким ревом. Дружинники уже чуяли кровь и богатую добычу. Владимир снова поднял руку, и все смолкли, как по команде, ожидая его решения.

– Я дам шесть тысяч взамен на одного человека.

– Кого? – выдохнула толпа.

Как так? Разве есть такой смертный, которого можно менять на целое войско? Или Великий князь сошел с ума? Все, затаив дыхание, ждали, теряясь в догадках.

– Принцессу Анну!

Новый, еще более мощный взрыв потряс Киев. Теперь все поняли мудрость Владимира. Появление принцессы Анны в Киеве в качестве супруги Великого князя узаконивало равноправие между Русью и Византией. То, чего Святослав не смог добиться мечом в течение многих лет, Владимир достигал одним умным ходом.

– Посмотри, – обратился Великий князь к Настасу, – народ ликует. Мы хотим жить с Византией в мире, любви и дружбе.

Пресвитер прекрасно понял намек юного князя, принявшего мгновенное, положительное, а главное, принародное решение. Теперь от посланника Второго Рима сложившаяся обстановка требовала адекватного и однозначного ответа. Только тогда его поймут. Сейчас бессмысленно объяснять, что судьбой принцессы Анны могут распоряжаться только ее братья-императоры, что он, Настас, всего лишь пресвитер, что Владимир не христианин и т. д. и т. п. Уклончивый ответ поставит под сомнение оказание Русью немедленной военной помощи Византии. Судьба Константинополя решалась в Киеве. Однако превышение своих полномочий грозило Настасу смертной казнью. Византия содрогнется, когда узнает, что принцесса Анна отдана варвару, отец которого не так давно привел в трепет всю империю своими стремительными походами…

Настас размышлял недолго. Он поцеловал золотой крест, висевший у него на груди, троекратно перекрестился и громогласно провозгласил:

– Принцесса Анна будет твоей!

После этих слов все сказанное приобретало силу клятвы. Настас сжег все мосты к отступлению. Теперь оба должны были или выполнить свои обещания, или умереть.

Забава пятая. Розыгрыш

Добрыня радостно потирал руки:

– Ну вот, княже, не успели мы задумать, как все вышло по-нашему: и с варягами рассчитаемся, и Византия будет перед нами в неоплатном долгу, и, главное, принцесса будет твоя. Даже визит в Царьград не понадобился.

– Ну уж нет! – возразил Владимир. – Царьград я все равно навещу.

– Но зачем?

– После сегодняшнего представления я просто мечтаю увидеть Византию своими глазами.