Книга Восстановление Римской империи. Реформаторы Церкви и претенденты на власть - Питер Хизер

Валамир последовал обоим элементам этого рецепта успеха буквально. Вскоре после устранения им ближайших соперников-готов мы обнаруживаем, что под его властью оказалась часть старой западной римской провинции Паннония, а сам он изо всех сил стремился получить иностранную помощь от Константинополя. Молодой Теодорих торопился в этот город именно как один из гарантов такой сделки, по условиям которой триста фунтов золота ежегодно отправлялись Валамиру – то самое количество регулярно поступающей наличности, которое оказывалось чрезвычайно кстати, когда вам нужно было убедить воинов, что вы заслуживаете их верности. Археологические находки совершенно ясно показывают, как Валамир и иже с ним использовали эти ценности, чтобы добиться политической поддержки. Остатки постгуннской Центральной Европы демонстрируют смесь римских импортируемых товаров, особенно амфор с вином, и некоторых очень богатых личных украшений для мужчин и женщин. Все это являлось отличным средством для упрочения власти среди потенциальных приверженцев. Взаимосвязь между представителями неримских династий, перебиравшимися на римскую территорию (или, по крайней мере, поближе к ней), и их способностью использовать римские богатства для наращивания своей власти путем привлечения гораздо большей военной помощи, чем ранее это было возможно, все еще оставалась чрезвычайно сильной, когда в V в. рухнула Западная Римская империя[11].

Мы видим, как она работает, например, среди вандалов и вестготов, которые основали государства-правопреемники Рима в Северной Африке, Южной Галлии и Испании в первой половине V в. И те и другие возникли как свободные союзы отдельных групп со своими собственными независимыми руководителями и стали централизованными государствами под управлением одного лидера только на римской земле. Причем централизации власти в таких группах не только способствовали возможности, открывшиеся благодаря богатству римского мира, но и тот факт, что их единство возникло в такое время, когда Западная Римская империя осталась еще достаточно сильной для того, чтобы уничтожить их. Исторические подробности, сохраненные нашими источниками, ясно дают понять, что этот негативный импульс сыграл главную роль в том, чтобы заставить изначально независимые группы (в них объединялись и вандалы, и вестготы) преодолеть свою стародавнюю традиционную разобщенность и создать политические отношения, ставшие основой для новых политических группировок.

Во многих отношениях ближайшей аналогией истории династии Амалов является франкская династия Меровингов, власть которой, как и власть рода Теодориха, была постримским феноменом, возникшим на фоне отсутствия какой-либо существенной угрозы со стороны империи. В этом случае история, изложенная епископом Григорием Турским в 590-х гг., дает точную ссылку на источник. В эпоху краха Западной Римской империи представитель династии Меровингов Хильдерик достиг значительных высот власти на территории, которая сейчас является Бельгией, и позволил своему сыну Хлодвигу унаследовать в 480 г. довольно могущественное королевство с центром в городе Турне. В последующие годы Хлодвиг распространил власть Меровингов на довольно большие территории Франции и неримские земли к востоку от Рейна. Он также осуществил переход к католицизму. В политических мифах современной Франции обе эти его заслуги возвели его на пьедестал как «основателя нации». По крайней мере, не менее важным фактом биографии Хлодвига, чем его территориальные завоевания (на мой взгляд, даже главным), было то, что он уничтожил целый ряд своих соперников-военачальников, а их уцелевших сподвижников прибавил к своим собственным. Согласно рассказу епископа Григория, третий представитель династии Меровингов устранил не менее семи своих конкурентов. По крайней мере несколько из них были его родственниками по боковой линии (что может быть справедливо и в отношении некоторых соперников, отправленных на тот свет Валамиром), и не случайно Григорий заканчивает историю речью, которую Хлодвиг должен был произнести на ассамблее франков: «Как печально, что я живу среди чужих людей, как какой-нибудь одинокий странник, и у меня не осталось родственников, чтобы помочь мне, когда угрожает беда!»

Епископ комментирует эти слова с характерным для него мрачным чувством юмора: «Он сказал это не потому, что он горевал об их смерти, а потому, что таким коварным способом он надеялся найти какого-нибудь родственника, еще живущего в стране, которого он мог бы убить».

Родословная династии Амалов

Если бы Валамир был благословлен историком такого же статуса, как Григорий Турский, то вполне могло бы найтись что-то подобное, чтобы вложить в уста великого родоначальника власти династии Амалов. Безусловно, их жизненные пути шли параллельно. Но все это вновь подводит к вопросу, с которого мы начали. Как племянник малоизвестного военачальника готов получил преимущественное право избранного Богом римского императора?[12]

Константинополь

Что думал юный заложник-гот о своем новом окружении и какой страх испытывал – об этом ничего не написано, но к 463 г. небольшой и относительно непримечательный греческий город Византия на Босфоре превратился в могущественную столицу империи. Этот процесс длился менее 150 лет, начавшись в 320-х гг. – после некоторых колебаний и ошибок – благодаря тому самому Константину, который сделал официальной религией империи христианство. В какой-то момент, имея традиционный склад ума и, без сомнения, подвергаясь влиянию старого римского утверждения, что их город был основан спасавшимися бегством остатками населения разрушенной Трои, император обдумывал вопрос о перестройке не имевших верхушек башен Илиона. В источниках также отмечается, что в другой раз Константин смело заявил, что «Сердика [София – столица современной Болгарии] – это мой Рим». Но это оказалось еще одним неудачным началом, и его выбор в конечном итоге пал на Византий, находившийся на стратегически расположенном полуострове, позволявшем контролировать движение через Геллеспонт (древнегреческое название пролива Дарданеллы. – Пер.) из Европы в Азию и имевшем в изобилии укромные заливы для того, чтобы поставить в них на якорь большие флотилии кораблей как в самом Босфоре, так и в бухте Золотой Рог, извивавшейся вдоль его восточного побережья.

Для первого поколения горожан это решение Константина не считалось важным. Многие постройки наполовину были возведены к моменту смерти императора в 337 г.; он с трудом уговаривал богатых землевладельцев Восточной Римской империи переселиться в его новую столицу, и главную проблему, связанную с водоснабжением, еще только предстояло решить. Как и на многих полуостровах Среди земного моря, здесь в 320-х гг. было трудно накопить достаточно воды для удовлетворения всех нужд даже нескольких тысяч жителей Византия, не говоря уже о больших массах людей, принадлежавших ко всем общественным классам, которые толпами стекались в столицу империи со всеми ее возможностями – рабочими местами, бесплатной раздачей еды и расточительными развлечениями, часть которых еще только ожидали. Фактически многие римские императоры с течением лет превращали свои любимые города в новые столицы, существовавшие, быть может, одно или два поколения в лучшем случае, прежде чем новые обстоятельства приводили к изменению в дальнейшем их политического и административного статуса.