Книга Мое время - ночная пора - Мэри Хиггинс Кларк

Они не знали, что у них есть внучка.

Даже если кто-то и отыскал запись об удочерении, как он сумел (или сумела) настолько сблизиться с Лили, чтобы взять у нее расческу и снять с зубцов длинные золотистые волоски? — недоумевала Джин.

Первое страшное сообщение содержало расческу и записку, гласившую: «Проверь ДНК — это твой ребенок». Ошеломленная Джин отнесла в частную лабораторию волоски из локона своей новорожденной дочери, которые сберегла, а также образец своей ДНК и волосы с расчески. Заключение подтвердило ее наихудшие опасения — волосы с расчески принадлежат ее дочери, которой уже пошел двадцатый год.

А может, эта замечательная заботливая чета, удочерившая Лили, узнала, кто я такая, и решила подобным образом прощупать почву, прежде чем попросить у меня денег?

Ведь после того, как ее книга об Эбигейл Адамс[6]стала бестселлером, поднялась рекламная шумиха, а потом книгу удачно экранизировали.

Лишь бы дело было в деньгах, думала Джин, принимаясь разбирать чемодан.

6

Картер Стюарт швырнул сумку на кровать. Кроме нижнего белья и носков в ней лежали два пиджака от Армани и несколько пар брюк. Неожиданно он решил пойти на первую вечеринку в джинсах и свитере, в которых приехал.

В школьные годы он был костлявым, неряшливым ребенком — сын костлявой, неряшливой матери. Если она время от времени и вспоминала, что следует постирать одежду, то в доме не оказывалось порошка. Тогда она добавляла отбеливатель, и поэтому все, что попадало в стиральную машину, быстро приходило в негодность. И пока Картер не начал прятать от матери свои вещи и стирать их самостоятельно, в школу ему приходилось ходить в довольно странном одеянии.

Если он явится на первую встречу с бывшими одноклассниками разодетым, то не избежать замечаний насчет того, каким они привыкли его видеть. А так — что они подумают, когда увидят его? Уже не тот заморыш, каким был в старших классах — средний рост, тренированное тело. В отличие от некоторых, замеченных в вестибюле, у него, темного шатена, ни одной седой пряди в аккуратно подстриженной шевелюре. На фотографии его запечатлели лохматым, с полуприкрытыми глазами. Один обозреватель недавно написал о его «темно-карих глазах, в которых от злости вдруг вспыхнули желтые искры».

Картер с отвращением оглядел номер. Ему приходилось работать в этом отеле летом, когда он учился в предпоследнем классе Стоункрофта. Обслуживая номера, возможно, не раз бывал со своей тележкой и в этой унылой комнате, выполняя заказ бизнесменов, дамочек, приехавших на экскурсию по Гудзонской долине, или родителей, навещавших своих детей в Вест-Пойнте. Или, подумал он, парочек, которые тайком встречались здесь, украдкой покинув свои дома и семьи. Я всегда ставил их в неловкое положение, вспоминал он. Приносил им завтрак и с глуповатой улыбкой спрашивал: «У вас медовый месяц?» Виноватое выражение на их лицах — это было что-то!

Он ненавидел это место тогда, брезговал им и сейчас. Уж лучше спуститься по лестнице и поучаствовать в ритуале приветствия. Убедившись, что взял пластиковую карточку — ключ он номера, Картер вышел в коридор и направился к лифту.

Неофициальный фуршет проводился в зале для встреч «Гудзонская Долина», в бельэтаже. Выйдя из лифта, Картер услышал электронную музыку и голоса, пытавшиеся ее перекричать. Видимо, собралось человек сорок-пятьдесят. У входа два официанта держали подносы с вином. Он взял бокал красного, попробовал. Паршивое «мерло». Мог бы и догадаться.

Картер вошел в зал, и почти сразу его хлопнули по плечу. «Мистер Стюарт, я Джейк Перкинс, пишу статью о встрече выпускников для „Стоункрофт Газетт“. Не могли бы вы ответить на несколько вопросов?»

С кислой миной Картер повернулся и посмотрел на нервного рыжего парнишку, стоящего почти вплотную к нему. Первое, что ты должен усвоить: если тебе что-то нужно — не маячь у самого лица собеседника, раздраженно подумал Картер, отступил на шаг и уперся спиной в стену.

— Предлагаю выйти и найти тихое место, если, конечно, ты не умеешь читать по губам, Джейк.

— Боюсь, такого таланта у меня нет, сэр. Выйти — хорошая мысль. Следуйте за мной.

Поколебавшись, Картер решил взять бокал с собой. Пожав плечами, он повернулся и пошел по коридору за студентом.

— Прежде чем начать беседу, мистер Стюарт, с вашего позволения скажу, что восхищаюсь вашими пьесами. Я и сам хочу быть писателем. То есть, я и так писатель, но хочу стать таким же знаменитым, как вы.

«Господи боже мой!» — подумал Картер.

— Каждый, кто брал у меня интервью, говорил то же самое. Большинство, если не все, так ничего и не добились.

Он ожидал гнева или замешательства, обычно следовавших за этим заявлением. Однако вместо этого, к его разочарованию, кукольное лицо Джейка Перкинса озарилось улыбкой.

— Но не я, — сказал он. — Я абсолютно уверен. Мистер Стюарт, я много узнал о вас и других награждаемых выпускниках. У всех вас есть кое-что общее. Все три женщины добились успеха еще здесь, но никто из вас, четверых мужчин, не проявил себя в Стоункрофте. Вы, например... Я не нашел ни одной записи о вашей деятельности в школьном журнале, ваши оценки довольно заурядны. Вы не писали в школьную газету или...

Дерзкий парнишка, подумал Картер.

— В мое время школьная газета была слишком дилетантской даже для школьной газеты, — резко сказал он. — Уверен, такой и осталась. Я никогда не увлекался спортом и писал исключительно в личный дневник.

— Этот дневник лег в основу какой-то из ваших пьес?

— Возможно.

— Они все довольно мрачные.

— Я никогда не питал иллюзий относительно жизни — ни сейчас, ни в годы учебы.

— Вы хотите сказать, что вы провели в Стоункрофте безрадостные годы? Картер отпил вина.

— Да, безрадостные, — невозмутимо сказал он.

— Тогда что вас привело на встречу выпускников? Картер холодно улыбнулся.

— Благоприятная возможность дать тебе интервью. А сейчас, если не возражаешь, пойду поздороваюсь с Лаурой Уилкокс, очаровательной королевой нашего класса, которая только что вышла из лифта. Посмотрим, узнает ли она меня.

Он не обратил внимания на бумажку, которой размахивал перед ним Перкинс.

— Еще минуту, мистер Стюарт... У меня есть список, мне кажется, он вас заинтересует.

Картер уже почти бегом догонял очаровательную блондинку, которая шла в зал «Гудзонская Долина», а Перкинс сверлил взглядом его сутулую худую спину. Неприятный тип, думал Перкинс, своими джинсами, свитером и кроссовками он выказывает неуважение каждому, кто нарядился ради этого вечера. Не затем он приехал, чтобы получить жалкую, никому не нужную медаль. Что же привело его на эту встречу?