Книга В погоне за Солнцем - Ричард Коэн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь только пятнадцать шагов за один присест; потом их стало десять, гораздо медленнее и короче, чем первоначальные широкие шаги. Я старался отбивать ритм своей палкой по каменистой поверхности. Не раз подворачивал лодыжку на неровностях. Мой фонарик потускнел, а затем совсем погас, но, по счастью, было почти четыре часа – естественного освещения уже хватало для подъема. И наконец передо мной вверху возникла резная деревянная арка, сквозь которую поднималась каменная лестница, охраняемая с обеих сторон огромными скульптурными львами[13]. Я достиг цели, вершины Страны восходов. Я находился перед тории, воротами храма, и изображенный на них резной деревянный луч словно призывал Солнце, царя Природы, спорхнуть как птица и сесть на перекладину.
Я медленно поворачивался, чтобы впитать в себя все, что лежало вокруг. Возвышаясь над линией побережья, Фудзи с южной стороны плавно спускается к берегу, а с северной и западной ее сторон простираются линии озер, образовавшихся в тех местах, где горным рекам преграждали дорогу плотины из вулканического пепла. Минуло 4:30. В ожидании я опустился на землю. Небо было усеяно пятнами разной фактуры. Вдруг краешек солнца показался над линией горизонта, и все заиграло красками. Цвета были такими живыми и по мере восхода менялись так быстро, что я задержал дыхание, ожидая следующей пурпурной полосы, или охряной, или цвета индиго. Было не очень ярко, но уже через несколько секунд я оказался под ударом ослепительного света. Теперь я понимаю, почему говорят “забрезжило” о понимании или вдохновении, когда что-то видишь будто впервые. Солнце поднялось над горизонтом, как новорожденный младенец, а я смаковал этот момент на вершине Фудзи в самый длинный день года, и вулкан и вся панорама, казалось, принадлежат только мне. Но никакого чувства собственничества – меня захлестывало лишь счастье.
Затем я прогулялся вдоль кратера, прошел все полторы мили его окружности. Спустя еще полчаса я заметил внизу знакомую фигуру. Виктор снял куртку и надел на голову нечто вроде кепки. Покрытый потом, но сияющий улыбкой из-под белого козырька, он тоже был на пороге завоевания вершины Фудзи-сан, горы солнечной богини.
Солнце до науки
Лучник-герой Хоу И сбил 9 из 10 солнц и, тем самым спасши мир, правил затем Китаем с 2077 по 2019 годы до н. э. (© Mona Caron)
Рассказывая истории
Как на главную тему ранней мифологии смотрю на восход солнца и на его закат, на ежедневный круговорот дня и ночи, на битву между светом и тьмой, на солнечную драму во всех деталях, которая разыгрывается ежедневно, ежемесячно, ежегодно на небесах и на земле[14].
Лишь сеть, что человек на небосклон Набросил, крикнув: “Мой отныне он!”[15]
Внушающие благоговение и одновременно ироничные строки Донна были написаны в ранние годы коперниковской революции, но с тем же успехом их можно было бы применить к попыткам человека осмыслить небеса, сделать их “своими” посредством рассказывания историй. Поскольку свои мифы о Солнце были во всех обществах во все времена, их широчайший спектр поистине великолепен: здесь оно предстает волшебником или жуликом, там оно – огненный шар, который кто-то должен нести, в третьем месте – челн, зеркало или удивительный зверинец. В Перу и Северном Чили многим племенам Солнце известно как бог Инти, спускающийся в океан каждый вечер, чтобы вынырнуть на востоке, освежившись от купания[16]. Как только была приручена лошадь (в начале второго тысячелетия до н. э.), Солнце стали изображать как колесницу, влекомую четырьмя огненными жеребцами. В Древней Индии их называли аруша, “яркие как солнце” на санскрите (греч. “эрос” тоже несет часть этого значения, будучи того же корня, что и “солнечный конь”). Часто привлекаются птицы – сокол, орел и, конечно, феникс, который погибает и возрождается из собственного пепла. В Африке и Индии солнечными животными являются тигр и лев: восход означает молодого льва, день – зрелого льва, а закат – старого. Там, где львы не водятся, происходят адаптации: в обеих Америках до Конкисты фигурируют орлы и ягуары.
“Они не дают мне соблюдать обряды моей религии. Я солнцепоклонник.”
В некоторых культурах Солнце представало в нескольких обличиях: у египтян солнечным богом был не только Ра, но и Хепри, Перерождающийся, и Харахути, Далекий. У ацтеков бог Уицилопочтли (от уицилин – колибри) соответствовал восходящему солнцу и солнцу в зените, а Тескатлипока, “дымящееся (или огненное) зеркало”, – сумеречному, вечернему солнцу. Солнце постоянно возрождается, так что у них были солнце-ягуар, солнце-ветер, солнце-дождь, солнце – огненный дождь и бог Нанауацин (Покрытый Язвами), который стал пятой солярной силой, землетрясением. У майя Солнце считалось гремучей змеей, и своим городам они давали имена с префиксом x, фонетически олицетворяющим змею, которая сбрасывает старую кожу и подобно Солнцу получает новую. Однако какую бы форму не принимало Солнце – глаза, крыла, лодки, дракона, рыбы, птицы, – всегда находится общее ядро, сходство, которое объединяет эти сказания разных культур, возникших в разных полушариях и тысячелетиях.
Порой Солнце представляется людям такой страшной угрозой, что его следует в какой-то форме смирить. Например, в древнекитайской мифологии богиня Си-Хэ родила десять солнц, которые одновременно всходили в небе и сжигали все урожаи и вообще всю растительность, кроме огромной шелковицы, фусана, где эти солнца восседали. Каждое утро богиня купает одно из солнц, подлетающее к ней на спине ворона. Однажды все солнца сбежали, и жизнь на земле стала невыносимой. Землю наводнили полчища монстров: великан-людоед Цзо Чи с большими зубами, Чю Ин, убивающий водой и огнем, огромная птица Да Фэн, испускающая ветер, кабан-гигант Фэн Си, большая змея Си Су Шэ. Измученные люди без конца просят солнца сойти вниз, но те отказываются. Надвигается полная разруха, но юный лучник Хоу И убивает людоеда, водяное чудище и гигантскую птицу, разрубает пополам змею, ловит кабана и – самое героическое деяние – подстреливает девять солнц. С тех пор, гласит история, осталось только одно солнце.
