Книга Тайны Третьего Рейха. "Гладиаторы" вермахта в действии - Олег Пленков

Как немецкие офицеры, исходя из исторического положения армии в Германии, могли понимать свое положение и свое место в Третьем Рейхе? Прежде всего нужно иметь в виду, что для них определяющее значение имели воспоминания о незаслуженно проигранной войне. В их сознание просто не вмещалось, как могла кайзеровская армия, блистательно выиграв столько сражений, проиграть в итоге войну? Более всего при этом пеняли на неоправданное изменение «гениального» плана Шлиффена, а во-вторых, весьма популярна была легенда об «ударе ножом в спину» (Dolchstofilegende), нанесенном якобы немецким рабочим движением борющемуся фронту. При этом, разумеется, забывали, что стопроцентного рецепта победы не бывает, и нападение на Бельгию (по плану Шлиффена) было в высшей степени сомнительным путем к победе. Поддерживая легенду об «ударе ножом в спину», немецкие офицеры забывали тот факт, что немецкий тыл в Первую мировую войну был самым стабильным, устойчивым и надежным из всех принимавших в войне участие стран и безропотно вынес столько страданий, как никакой другой. Немецкие военные предпочитали распространять басню об «ударе ножом в спину», впервые сформулированную самим Гинденбургом, но не думали о том, что западные демократии смогли подобрать в войну подходящих руководителей, столкнувшихся с гораздо более значительными, чем в Германии, проблемами, и выиграть ее. Немецкие офицеры продолжали верить в то, что демократия — это главная причина немецкого поражения. Война, таким образом, рассматривалась как само собой разумеющееся и совершенно необходимое дело, а авторитарная государственная система была в представлениях немецких военных в наивысшей степени отвечающей потребностям войны.

В таком демократическом государстве, каким была Веймарская республика, рейхсвер чувствовал себя чужеродным телом, но он продолжал функционировать в надежде на желательные перемены. Немаловажным было то, что некоторые офицеры годами ждали присвоения новых званий, которые часто были ниже тех, которые они получили во время войны. В профессиональном отношении дела обстояли не лучше 100-тысячная армия не могла рассчитывать на то, чтобы целиком воспроизводить и поддерживать прусские армейские традиции. Поэтому рейхсвер склонялся в сторону всех выступлений в пользу ревизии Версальского мира — именно по этой причине примирение рейхсвера с политической реальностью республики не состоялось по причине того, что офицеры были недовольны положением профессиональной армии. Либерально, демократически настроенные молодые немцы не стремились в армию, да и всеобщей воинской обязанности в Германии не было, поэтому кадры офицеров, унтеров, солдат складывались из правых по своим убеждениям элементов. Большинство старших офицеров представляли старую кайзеровскую армию, именно поэтому армия осталась оплотом старых ценностей монархизма, антипарламентаризма, национализма, антилиберализма. В вильгельмовские времена армия располагала столь значительным влиянием на политику государства, что она, не обсуждая ничего с правительством, начала войну на два фронта, что привело к поражению: между тем войны на два фронта в 1914–1918 гг. вполне можно было избежать.

Несмотря на свою малочисленность, рейхсвер был строго централизованной, прекрасно отлаженной военной машиной, состоящей исключительно из закаленных во многих сражениях ветеранов войны, лучших из лучших солдат; офицеры были весьма влиятельной кастой общества, и такая армия была значимым фактором власти в государстве. Одним из немногих преимуществ, которое давало ограничение численности рейхсвера, было то, что офицеры проходили по всем меркам необычайно жесткий отбор — случайные или не совсем компетентные специалисты просто не могли пройти и отсеивались сразу. Таким образом, ядро офицерского корпуса будущего вермахта было сформировано из отборнейших офицерских кадров, которые отвечали самым суровым и строгим требованиям. Начальник отдела личного состава рейхсвера в Веймарскую республику генерал Курт фон Хаммерштейн говорил, что у него была уникальная возможность выбирать. Он условно и с некоторой долей иронии разделял всех офицеров на четыре категории. Человек умный и решительный годится на высокий штабной пост; тот, кто умен и ленив, подходит для самого высокого командования, ибо у него хорошие нервы, способные справиться с любой ситуацией; можно также использовать глупого и ленивого офицера; но глупый и старательный человек должен быть немедленно смещен, — с юмором говорил Хаммерштейн.

По условиям Версальского мира немецкий Генштаб, как и военная академия и военные училища, были ликвидированы. На практике это означало, что военные округа в децентрализованном порядке сами должны были отбирать и готовить специалистов-офицеров, обладавших необходимыми способностями и навыками. В целях такого отбора в округах ежегодно проводился так называемый «окружной экзамен» (Wehrkreisprüfung), который обязаны были проходить все младшие офицеры. На этом экзамене давали задачи по тактике боя, были вопросы по военной истории, по тактико-техническим данным оружия, всеобщей истории, экономике, обязательная проверка состояния физической подготовки соискателя на более высокое офицерское звание.

К примеру, в 1927 г. из 169 экзаменовавшихся офицеров для дальнейшего децентрализованного обучения в Кенигсберге, Мюнстере и Штутгарте было отобрано 37 курсантов. Два года спустя из этих офицеров-курсантов осталось в результате отсева 15 человек. Последний, 3-й год обучения назывался «министерский курс» (R-Lehrgang, ОТ Reichswehrministerium-Lehrgang) И проходили его в Берлине. Из 15 соискателей итоговую проверку прошли 6, которые и получили, как шутили в армии, «красные штаны» (roten Hosen) — это означало, что они стали де-факто офицерами Генштаба (этого учреждения в Германии официально не существовало), которых отличали по серебряным петлицам и малиновым лампасам на брюках.

До тех пор, пока рейхсвер прямо не выступал против республики, он мог заниматься собственными проблемами, ему не нужно было бояться, что очередное республиканское правительство предъявит рейхсверу какие-либо претензии. Насколько значительным авторитетом обладал Густав Штреземан, но и он не посмел спорить с военными по поводу целесообразности сотрудничества с Красной армией для того чтобы обойти некоторые ограничения Версальского мира. Ко всему прочему, нельзя забывать, что рейхсверу с 1925 г. (избрание Гинденбурга президентом) была обеспечена полная поддержка Гинденбурга, который в прошлом сам был военным.

Следует помнить, что ревизия Версальского договора была желанием не только армии, но и всех немецких политических партий, включая и левых. «Черный рейхсвер» и укрывательство оружия немецкое общественное мнение считало проявлением патриотизма, похвальной военной хитростью… В целях преодоления Версальских ограничений в 1925 г. в рейхсвере был разработан детальный «большой план» (der große Plan) расширения армии до 2,8–3 миллионов солдат (102 дивизии), число генералов предполагалось увеличить с 42 до 252. Во многом благодаря именно этим организационным начинаниям к 1 сентября 1939 г. численность вермахта составляла 2,8 миллиона солдат, что было на 600 000 меньше, чем в кайзеровской армии в Первую мировую войну. План 1925 г. был следствием французской оккупации Рура 1923 г., якобы вследствие неуплаты немцами репараций — на самом же деле французы таким образом реализовывали свои имперские амбиции. Для немцев эта оккупация была шоком — армия располагала боеприпасами лишь на один час боев. Имперскому республиканскому правительству ничего не оставалось, как призвать местное население в Руре к пассивному сопротивлению. Генерал фон Зект и его сотрудники первоначально планировали на случай дальнейшего французского продвижения проведение мобилизации и организацию вооруженного сопротивления. В оружии, боеприпасах и снаряжении не было недостатка, но они были в частных руках — у фрайкоров, всевозможных военных союзов. Эта мобилизация была затруднена еще и тем, что по стране ездила международная военная ревизионная комиссия с проверками. К счастью, ни французы, ни поляки не осуществили свои угрозы вторжения, и рейхсверу не понадобилось реализовывать свои планы организации партизанской борьбы, тактики выжженной земли или применения химического и бактериологического оружия, радиоуправляемых фугасов для оказания сопротивления нашествию, как это планировалось руководством рейхсвера. Но с ослаблением угрозы от необходимости реализации «большого плана» не отказались: он был только отложен, и как только Гитлер оказался у власти, его реализация пошла полным ходом. Четыре дня спустя после своего назначения канцлером Гитлер был с визитом на Бенделерштрассе (в военном министерстве). Все, что он обещал военным, было встречено присутствовавшими там офицерами с пониманием и благодарностью: нетерпимое отношение к пацифизму, искоренение марксизма, смертная казнь за государственные преступления, искоренение «язвы демократии», допризывная подготовка молодежи, введение всеобщей воинской повинности, восстановление сильного государства. Именно притягательность быстрейшей модернизации армии и сделала Гитлера приемлемой фигурой в глазах большинства старших офицеров вермахта, которые оставались во власти традиционных консервативных ценностей и, безусловно, нацистами никогда не были.