Книга Падение кошки и другие зоосенсации - Эдуар Лоне

В своих ответах школьники чаще всего упоминают комаров, ос и тараканов. Ну что, детишки — «Combat» или «Raid», «Raid» или «Combat»? На вопрос «Как узнать, что это — насекомое?» детки в массе своей отвечают, что насекомые — это «такие маленькие и кусаются». Да, ребята, ответ, прямо скажем, не в яблочко. Правильный ответ звучит так: насекомое обладает трехчленным телом и шестью лапками (лишь пятеро детей из пятидесяти шести сказали об этом) и что эти лапки — суставчатые (ноль из пятидесяти шести). А вы? Вы бы ответили лучше?

Насекомых — кроме, может быть, божьих коровок и бабочек — труднее любить, чем медведей коала и дельфинов, и в нашем представлении они так далеки от нас! А еще они практически не мурлычут, как милые кошечки… Наши дети почти ничего не знают о жизненном цикле насекомых: яйцо, метаморфоза (у большинства видов), имаго (взрослая особь). Правда, когда эти существа играют заглавную роль в фильмах, они появляются на экране уже окончательно сформировавшимися. К тому же устрашающих размеров. И поедают детей. Это хорошо видно на примере фильма «Они!» (Them!») Гордона Дугласа (1954).

Семилетний Кори удивляется: «Я никогда не видел детенышей насекомых». Пэт, 10 лет, задает вопрос, ответ на который он узнает как минимум через несколько лет: «А как они делают детей?» Дорогой Пэт, ты, что ли, никогда не слышал, что взрослые рассказывают о капусте и о семенах? Я вижу, там, в задних рядах, кое-кто хихикает — что ж, в таком случае проведем-ка викторину. В следующем списке лишь одно из животных является насекомым — какое?

а) сороконожка;

б) паук;

в) омнибус;

г) уховёртка;

д) девятиполосый броненосец.

Ага, улыбочек явно поубавилось…

Правильный ответ: «г» — уховёртка. Сороконожка принадлежит к классу многоножек, паук — паукообразное, омнибус — довольно удобный вид общественного транспорта, а броненосец — просто шустрый малый.

Падение кошек

Кошки летают хуже, чем птицы, — это твердо установленный факт. Однако, выпадая из окон, наши пушистые питомцы из семейства кошачьих умеют приземлятся, все же удачней, чем мы, люди. Падение кошек послужило темой немалого числа научных статей во всем мире, причем пальму первенства удерживают ученые из самых «вертикальных» городов.

В нью-йоркский ветеринарный центр, например, «слетается» множество кошек, вылетевших в большинстве своем из окон манхэттенских небоскребов. В 1987 году за каких-то пять месяцев в эту клинику животных поступило 132 кошки-«летяги» — количество, вполне способное служить основой для эпидемиологического исследования. Сообщение, из которого взяты вышеприведенные данные, было опубликовано в «Journal of the American Veterinary Medical Association» (т. 191, c. 1399–1403). И начинается оно с хорошей новости: 90 % кошек выжили! Но поскольку Нью-Йорк — город небоскребов, то и повреждения, как говорится, у кошечек неслабые: у девяти пациентов из десяти серьезные травмы грудной клетки, и в двух третях этих случаев наблюдались осложнения в виде разрыва легочной плевры. А уж о сломанных и выбитых зубах умолчим…

Подобный «урожай» должен заставить просто обзавидоваться хорватский город Загреб, в котором нет ничего похожего на Эмпайр-стейт-билдинг. Целых четыре года понадобилось тамошнему ветеринарному факультету, чтобы наскрести 119 упавших кошек, да к тому же эти падения совсем не впечатляли — падали киски в среднем с четвертого этажа. В результате процент выживших «летунов» здесь достигает 96,5 %, и только у одного из трех были травмы грудной клетки. Чаще всего отмечались переломы большой берцовой кости. В своей статье в «Journal of Feline Medicine and Surgery» (т. 6, № 5, с. 305–312) хорватские ветеринары утверждают, что настоящие неприятности начинаются при падении где-то с седьмого этажа. То есть именно с того уровня, с которого высшим авторитетом начинают считаться их нью-йоркские коллеги. В малоэтажных городах ветеринару, желающему «нарыть» материал для исследования по «высотному синдрому» («high-rise syndrome») — этот термин используется в специальной литературе для обозначения падения животных из зданий, — придется проявить немалую изобретательность. Например, исследовать случаи падения кошек с приземлением на острые прутья решеток. Такое подчас случается в Шотландии — два исследователя из ветеринарного центра города Рослина (неподалеку от Эдинбурга) посвятили целых четыре страницы анализу трех случаев, когда полет кошек заканчивался на металлическом пруте. В двух случаях несчастных животных удалось спасти после долгих и сложных операций («The Journal of Small Animal Practice» — т. 46, № 6, с. 261–264), a вот третий случай, увы, служит грустным напоминанием о том, что выпасть из окна — уже идиотизм, а еще и превратиться в подобие шашлыка — совсем уж неумно.

Кошкам, живущим на первых этажах, подобные неприятности не грозят — и не важно, есть там прутья и решетки или нет. У этих больше шансов попасть под колеса…

Ножки сороконожки

Сороконожка — не противное насекомое о сорока ножках. Во-первых, потому, что это не насекомое, а многоножка. А во-вторых, потому, что никто никогда не видел сороконожки с 40 ножками. Вообще-то у них обычно где-то от 100 до 400 ножек — в зависимости от вида, которых, надо сказать, немало: к настоящему времени открыто 10 000 разновидностей сороконожек в самых невообразимых уголках планеты.

Рекорд по количеству лапок принадлежит виду Illacme plenipes, обнаруженному в Калифорнии. Дело было в 1926 году в графстве Сан-Бенито, очаровательном уголке в 200 километрах к югу от Сан-Франциско. Прогуливался себе один чудак на свежем воздухе, причем глядя не по сторонам, а на землю — прямо перед ногами. И вдруг видит: ползет эдакая ниточка на ножках толщиной в полмиллиметра и длиной в три сантиметра. Когда у нее пересчитали лапки, все были поражены — их оказалось 750! Так было открыто животное с самым большим количеством ножек на Земле.

А поскольку в те времена Книги рекордов Гиннесса еще не существовало, то дело ограничилось сообщением в журнале «Proceedings of the United States National Museum» (Кук и Лумис, т. 72, № 18, с. 1–26). Самое смешное, что впоследствии очень долго никто не мог вновь отыскать ни одного экземпляра нового вида. Едва открытое и описанное, самое ногастое животное на планете куда-то, как теперь выражаются, «свалило».

История вида возобновилась в ноябре 2005 года, когда двое братишек из Северной Каролины (штат на восточном побережье США) решили отправиться в Калифорнию на охоту за многоножкой в надежде, что им повезет больше, чем их предшественникам. В любом случае они полагали, что едут не зря — даже если многоножку не найдут, заскочат в Сан-Франциско покурить знаменитой гавайской травки. Однако по прибытии на место им практически сразу удалось обнаружить целую дюжину образчиков вида Illacme plenipes. Радость, волнение и — электронный микроскоп для подсчета ножек: у одного экземпляра их оказалось аж 666! Это, конечно, меньше, чем у особи, найденной в 1926 году, но ведь известно, что у многоножек число лапок увеличивается с возрастом…