Книга Реки счастья - Йунус Дидар

Пиратов перевоспитали в законопослушных граждан. Кого не смогли перевоспитать, превратили в покойников, с помощью верёвки либо колюще-режущих предметов. Выжившие просто исчезли и старались не привлекать к себе внимание.

— Не думал, что остались ещё джентльмены удачи, нападающие на караваны, да ещё и недалеко от столицы, — обратился Поэт к пирату, ехавшему рядом.

— Остались, как видишь. Я даже знаю, как зовут этого капитана. Это был Неуловимый Юсуф.

— А почему его зовут Неуловимым?

— Потому что его никто ещё не поймал.

— А почему его никто ещё не поймал?

— Потому что он никому не нужен. Двадцать лет гоняется за караванами. И ещё ни одного не ограбил. Ему всегда что-то или кто-то мешает. То появляется охрана, которой не должно быть, то начинается буря, то его люди отравятся чем-нибудь. Однажды, я остался один в пустыне и присоединился на какое-то время к отряду Неуловимого. Увидел, как он почти ограбил караван.

— Что значит почти?

— Всё было прекрасно. Отличная погода. Отличное самочувствие. Численное превосходство. Однако Неуловимый Юсуф сумел упустить даже такую возможность. Он развернулся, помчался прочь и заорал: «Отступаем! Их тринадцать! Это Летучий Тартарец!»

— Летучий кто?

— Как? Ты не слышал о Летучем Тартарце?

— Не слышал.

— Каждый человек, побывавший на Пути Пряностей слышал о Летучем Тартарце. Давным-давно, когда Тартар ещё был Линаларом, в Харлине жил принц по имени Маннелиг. У него была мечта, появившаяся ещё в детстве, когда он увидел гонки колесниц. В тот день Маннелиг смотрел на победителя и хотел быть на его месте. Годы ушли на то, чтобы кони принца стали одними из лучших в стране. С утра до вечера он готовился к гонкам, а по ночам видел один и тот же сон: Яркое солнце, безоблачное небо, сверкающие позолоченные колесницы и тысячи зрителей. И вот настал день, когда юный принц прибыл на ипподром на собственной колеснице. Он даже не заметил, что в этот день стал царём Харлина, и на его голове появилась корона. Всё было как во сне. Яркое солнце, на небе ни облачка, восхищённые взгляды. А потом была гонка. Круг за кругом лучшие кони мчали его к победе. Сбылась мечта Маннелига. Тем вечером он был счастлив. Он был первым, он стал царём, на следующий день на Мосту Тролля он должен был встретиться с возлюбленной. Молодой царь заснул и услышал голос:

— Думаешь твои кони — лучшие в мире? Но Харлин не мир. Есть и получше. Далеко на севере мчатся по безлюдной степи кони из чистого пламени. Смотри.

И Маннелиг увидел их, скакунов, сотворённых из языков пламени или лучей рассвета, так же стремительно летящих по степи. Проснувшись, молодой царь уже не мог думать ни о чём, кроме прекрасных коней. Он отправился на север, с тринадцатью спутниками. Отряд добрался до Моста Тролля, отдали четырнадцать золотых монет и поехали дальше. Маннелиг издали видел возлюбленную, но желание найти пылающих коней гнало его вперёд. Всё готов был отдать за прекрасных скакунов молодой царь: золото, царство, любовь. Страшная буря началась, когда они добрались до Красных Гор, и встретили четырнадцать пеших путников. Они рассказали, что их ограбили разбойники, и попросили помощи. Визирь сказал, что можно сесть подвое на одного верблюда, и вернуться в Харлин или хотя бы к Мосту, чтобы переждать бурю. Оставить этих людей пешими в предгорьях — обречь их на верную смерть. Но мечта жгла сердце молодого царя и лишила его сострадания. Он сказал, что нужно идти дальше. Визирь возражал: «Даже если ты решил не помогать этим людям, нам всё равно не подняться на перевал в такую погоду, мы должны вернуться в оазис и подождать». Маннелиг убил визиря и поклялся, что не войдёт в оазис, пока не поднимется на перевал, даже если на это уйдёт вечность. В тот миг голос с небес, произнёс: «Да будет так».

С тех пор караван-призрак, прозванный Летучим Тартарцем странствует по пустыне. Тринадцать всадников на тринадцати верблюдах. Их плоть окаменела. Красное пламя горит в глазах. Бессмертные неуязвимые бродят они по пескам, не могут подняться на перевал, который позже назвали Вратами Исхода, не могут войти в оазис, чтобы насладиться прохладой. Учитель говорил, что всё же не вечно будет скитаться по пустыне Летучий Тартарец. Мессия освободит Маннелига и его спутников от проклятья.

— Но мы то, слава Богу, не прокляты. Вон родник и деревья.

— Это чайхана «Три маджнуна». Если верить легендам, маджнуны выбрались из Тартара, перешли Горы и стали бродить по Линайту в поисках еды, а есть они предпочитали людей. И вот однажды они решили зажарить как барана Учителя, путешествовавшего по стране. И конечно поужинали бы на славу, если бы Учитель не успел окропить их водой из родника. Маджнуны замерли и окаменели. Прошло несколько веков, а три каменных великана по-прежнему стоят на том же месте. Люди даже дали им имена: Том, Берт и Билл. А потом уже и чайхану пристроили.

Глава 4

«Здесь чертовски вкусная жареная баранина», — сказал бывший губернатор острова Баратария, когда тринадцать участников похода расселись за круглым столом. Через полчаса пустое блюдо и довольные лица свидетельствовали о том, что все согласны. Когда им принесли чай и фрукты, Алау-султан обратился к спутникам:

— Друзья мои, настало время поговорить о нашем походе. Но, как мне кажется, не все, сидящие за этим столом, знакомы друг с другом. Поэтому, лучше будет для начала представиться. Меня, наверное, знают все. Алау-султан сын Кутлук-хана и наследник престола Красной Орды, со вчерашнего дня — Мессия, избранный судьбой, чтобы спасти Линайт. Это Санджар, бывший губернатор острова Баратария и мой бывший оруженосец. Ингви, до вчерашнего дня великий визирь Зелёной Орды. Это Стил, вождь одного из кланов львов пустыни.

Алау-султан указал на седобородого одноглазого старика в широкополой шляпе, с чёрным вороном на плече.

— Это Гром, сын Стила.

«Хорошо, что мы не враги», — подумал Поэт, глядя на огромный молот, принадлежавший могучему воину.

— Тюр, сын Стила, — продолжал Алау-султан.

Поэт думал, что Тюр левша, потому что он ел левой рукой, однако присмотревшись, понял, что есть правой Тюр просто не мог, потому что рука отсутствовала.

— Хильд, дочь Стила, — сказал султан.

— Я слышал о девах, воительницах, — вмешался Поэт, — с грив их коней капает роса, а от их мечей исходит свет. В сияющих доспехах, со щитами и копьями появляются они на поле битвы и уносят павших.

— Ну, не совсем так, — ответила Хильд. Доспехи, щиты и копья присутствуют, но вот роса с гривы коня. Хотя, если пот назвать росой, думаю, проблем не будет.

— Хранитель древних легенд и саг, придворный историк и Поэт. Остальных участников нашего похода я не знаю. Думаю, их не затруднит представиться.

— Меня зовут Тимур, — сказал хромой пират. Мой род один из знатнейших родов Синей Орды, но обстоятельства вынудили меня стать джентльменом удачи. Пираты прозвали меня Хромым. Это Амир Слепой. Того одноглазого гиганта зовут Полифем. Многие называют его циклопом, но мне кажется, что у циклопа должен быть один глаз с рождения, а у Полифема то был второй, но это неважно. Мальчика с попугаем на плече зовут Киса Воробей. В высшей степени нравственная личность, мой хороший знакомый, кажется, друг детей.