Книга Брак с незнакомцем - Хелен Диксон

– Я этого не говорил, – резко возразил он. Какая разница между этим тоном и ласковым голосом, которым он только что беседовал с ней! – Вы сами высказали такое предположение. Я очень сожалею, поскольку то, что я ввел вас в заблуждение, отнюдь не делает мне чести. И вы совершенно правы, что указали мне на мое место.

Ровена сузила глаза:

– На ваше место? Да кто вы такой?

Он кривовато улыбнулся и поклонился:

– Тобиас Сирл – к вашим услугам.

Звук этого имени, имени, что терзало их, как сам Сатана, с того мгновения, как полумертвого отца внесли в дом, ожег ее, словно кислота, выплеснутая на рану.

– Вы мошенник. Отвратительный мошенник. И вы не джентльмен, это очевидно, и, уж конечно, ваше присутствие в этом доме более чем нежелательно. Какая наглость – заявиться сюда в надежде, что вас примут!

Тобиас уставился на нее с видом человека, который вдруг осознал, что нежный очаровательный цветок, что он держал в руках, обернулся осиным гнездом.

– Я был вполне готов к тому, что мне откажут. И поэтому счел мудрым не называть вам своего имени до тех пор, пока не окажусь лицом к лицу с вашим отцом.

– Вы сказали, что отец ожидает вас.

Его губы изогнулись в циничной улыбке.

– О, это истинная правда. Он ждал моего прихода – последние несколько лет, полагаю, – но признаю, сам меня не приглашал. – Он перевел взгляд на Мэтью: – Берегитесь, Голдинг. Ибо я готов без малейших колебаний открыть ваш самый грязный секрет самым знатным и выдающимся людям Фалмута и окрестных земель.

– Чего ты от меня хочешь?

– Я бы сказал, что хочу потребовать компенсацию за груз рома и сахара, что вы у меня украли, но это ничто по сравнению с деньгами, которые вы должны семьям пострадавших на одном из моих кораблей, «Ночном ястребе». Припоминаете? Его подожгли четыре года назад в гавани Кингстон-Харбор. Поступок, совершенный вами ради того, чтобы не дать загрузить на корабль товар, которым вы мечтали владеть сами, ничем не отличался от убийства. Люди, что спали на палубе, не имели ни малейшего шанса спастись.

На лбу Мэтью вздулись багровые вены, а глаза, казалось, готовы были выскочить из глазниц.

– Это сделал не я, – прохрипел он. – Клянусь. Это Джек… Джек Мейсон…

– Я знаю, кто такой Джек Мейсон, это капитан «Дельфина» – вашего судна, как всем известно.

– Да! И Мейсон – предатель и каналья – уплыл на корабле и оставил меня заживо гнить на Антигуа.

– Возможно, он думал, что вы мертвы – как и все, включая меня самого. Если бы я знал, что тот выстрел оказался не смертельным, то пришел бы сюда гораздо раньше.

– Тебе нужен Мейсон, а не я. Никакого отношения к тому, что случилось с твоим кораблем, я не имею.

– Я занимаюсь его поисками, пока что неудачно. Но я найду его – будьте в этом уверены. Вы были там той ночью. Вы видели, что произошло. И ответственным за все я считаю вас, поскольку вы – владелец «Дельфина», а следовательно, и стоите во главе команды. И поверьте мне, Голдинг, мне наплевать на ваше положение в обществе, и я с огромным наслаждением стану наблюдать за вашим падением и за тем, как ваш дом будет сметен с лица земли. Я жду от вас компенсации за погибших людей. Так поступил бы человек, у которого есть хоть капля достоинства и милосердия. Денег для семей, потерявших кормильца, и для тех, кто так сильно обгорел при пожаре, что остался калекой на всю жизнь. Эти люди никогда больше не смогут работать и содержать своих жен и детей.

Потрясенная услышанным, Ровена не могла отвести от Тобиаса глаз.

– Что вы такое говорите? – воскликнула она. – Что мой отец убил этих людей? – Его красноречивый взгляд был ей ответом. – Но это неслыханно. – Она посмотрела на отца: – Скажи мне, что это неправда! Скажи, что он лжет!

– Ровена, я не делал того, в чем он меня обвиняет. Я не всегда поступал правильно, что уж греха таить, но, по крайней мере, у меня на совести нет ни одной смерти.

– Но ты был там. Ты же поплыл на «Дельфине» в Вест-Индию. Я хочу знать правду.

– Черт тебя возьми, Ровена! Ты считаешь родного отца убийцей, да? Я был в тех местах, это верно, но, когда разгорелся пожар на «Ночном ястребе», меня там и близко не было!

И Ровена ему поверила. Она знала, на что способен Джек Мейсон, – невозможно было забыть, как он напал на нее как раз перед отплытием в Вест-Индию. Она повернулась и в упор посмотрела на Тобиаса Сирла:

– Вы говорите о компенсации для семей тех моряков, что погибли в огне. Но как же мой отец? Не должен ли он потребовать компенсации от вас, сэр, за то, что вы, как последний трус, выстрелили ему в спину и сделали его увечным – навсегда?

– Он так вам сказал? – Тобиас презрительно посмотрел на Мэтью. – У вас неверные представления об этом деле, мисс. Я не из тех, кто стреляет в спину. Видит Бог, мне хотелось вас пристрелить. – Он снова обратился к Мэтью. – И если бы я это сделал, то уж точно не оставил бы вас калекой. Я бы убил вас. Насколько я припоминаю, вы были пьяны как в сапожник в ту ночь, когда я нашел вас на Антигуа. Сомневаюсь, что вы помните, что тогда произошло. Но сейчас я здесь не для этого. Долг, Голдинг. У меня нет намерения оставаться в Фалмуте надолго, так что вы должны выплатить его мне в течение недели.

– Но именно благодаря тому, что ты превратил меня в калеку, – несмотря на то что ты утверждаешь обратное, – я не смог вести свои дела так, как мне бы хотелось и как этого требовали обстоятельства, и поэтому теперь у меня нет средств, чтобы тебе заплатить. – Мэтью явно отказывался верить словам Сирла о том, что тот не причастен к его инвалидности.

– Я слышал, что скоро у вас за душой не останется ни гроша, – медленно и отчетливо произнес Сирл. – Вы полагаете, что мне неизвестны эти факты – что у вас полно долгов, что кредиторы наступают вам на пятки, преследуют вас? И я не сомневаюсь, что вы даже истратили приданое своих дочерей… – Он саркастически усмехнулся. – Они словно невинные агнцы, принесенные в жертву вашим честолюбивым замыслам, не так ли, Голдинг? Однако, встретившись с вашей старшей дочерью, – он скользнул по Ровене одобрительным взглядом, – я, признаться, не прочь попросить ее руки. Очевидно, что она совсем не похожа на вас. И в обмен на руку вашей дочери я готов уменьшить ваш долг.

– Ах вы, надутый высокомерный болван! – еле выдохнула от негодования Ровена. – Ваше бессердечие – это гнусность, и оно мне омерзительно! Я бы скорее вышла замуж за самого уродливого старика на свете, чем хотя бы коснулась вас!

– Никогда! – проревел Мэтью, заглушая Ровену. – Никогда моя дочь, моя плоть и кровь не выйдет замуж за такого, как ты! И если ты сам себе желаешь добра, то лучше держись от нее подальше!

Сирл отнесся к словам старика с неприкрытой насмешкой.

– Почему бы нам не спросить Ровену, что составит ее счастье? Ведь этот мистер Уэлан, за которого вы сперва меня приняли, – он богат, не так ли? Настолько богат, что вытащит старика из всех долгов?