Книга Лабиринт Сумерек - Анна Клименко

Голос показался на удивление знакомым. Лан-Ар крепко зажмурился, пытаясь прогнать плавающий вокруг туман, а когда вновь открыл глаза, то в потемках увидел все тот же подол из небеленого льна.

– Ну что, красавчик? Жив вроде?

Взгляд ийлура скользнул выше: не очень-то чистый передник, отороченый измявшимся кружевом, накидка, на шее сколотая дешевой брошью… На него с интересом взирала женщина из народа кэльчу. Костяные пластины воинственно торчали в разные стороны, так что голова была похожа на свернувшегося в колючий шар ежа, но при этом ее выпуклый лоб украшал обруч с огромным и наверняка фальшивым рубином.

– Дай-ка, я гляну, – вмешался низкий, мужской голос, и в поле зрения появился немолодой ийлур. Бородка клинышком, пегие волосы заплетены в две косы. А лицо – желтое, одутловатое, и чернота под глазами, и щека, покореженная рваными шрамами…

Сильные руки перевернули Лан-Ара на другой бок, деловито пощупали затылок.

– М-да. Хорошо я его приложил, – задумчиво подытожил Тимо-Тан, – следующий раз буду осторожнее.

И тут Лан-Ар наконец решил, что пора бы вмешаться в ход событий.

– Почему вы меня связали?

В ответ раздался громогласный хохот.

«Неужели прочитали надпись на ошейнике и хотят отвезти в Храм?!!»

От этой мысли ийлур похолодел. Нет, он готов сделать все, что угодно – только чтобы не возвращаться… Потому что тогда – смерть, медленная и мучительная. Никто не будет слушать оправданий раба… Раб он и есть раб. Посвященных – не так уж и много, а вот рабов можно купить и из числа одаренных, и из числа забытых Фэнтаром ийлуров.

Тимо-Тан, отсмеявшись, резко развернул Лан-Ара к себе лицом.

– Э, видишь ли, дружок, мы тут прочитали надпись на твоем ошейнике… – он сделал паузу, внимательно наблюдая за выражением лица пленника.

– Не надо, – быстро проговорил Лан-Ар, – только не в Храм!

– Вот дурачок, – вмешалась кэльчу, – да скажи ты ему, Тимо-Тан, не то еще помрет со страху, а мы…

– Пусть только попробует, я его из садов Фэнтара достану, – буркнул ийлур. Затем его темные, неопределенного цвета глазки умаслились. – Так вот, мы, видишь ли, с этой достойнейшей женщиной ведем дела торговые. А потому отвезем тебя в свободный город Альдохьен и там продадим какой-нибудь знатной госпоже.

Лан-Ар поперхнулся воздухом. Из огня да в полымя, как говорится; только что он трясся от мысли, что его вернут в Храм – теперь оказалось, что никто и не собирался возвращать беглеца. Его попросту собирались перепродать.

– И на твоем месте я бы радовалась, – подмигнула кэльчу, – готова руку дать на отсечение, что там, в Храме, за тебя бы принялись ваши заплечных дел мастера. Храмовые рабы просто так не шляются, да еще и переодевшись…

Он промолчал. Да и что тут можно было сказать? Отпустить все равно бы не отпустили, а помощница Тимо-Тана была права. Ну, и попасть в Альдохьен – тоже неплохо. А там боги подскажут, что делать дальше…

– Меня ищут, – сказал Лан-Ар, – наверняка у ворот ждут ищейки Храма. Как вы меня провезете?

Вместо ответа Тимо-Тан повертел у него перед носом половинками рабского ошейника.

– Теперь ты – не храмовый раб, приятель. Теперь ты – наш товар, на тебя уже и грамоту нужную нарисовали. Так что не трясись, до Альдохьена мы тебя довезем в целости и сохранности. А что ты сделал такого, что убежал из Храма?

Лан-Ар вздохнул. Снова перед глазами вставала скромная обстановка кельи, и хозяин – голый, с перерезанным горлом и с зажатым в руке дешевым браслетиком…

«А может, я его и убил, только боги заставили меня об этом забыть?» – ийлур вздрогнул. Если и вправду так? Нет, нет, прочь, дурные мысли… В конце концов, только одержимые злыми духами способны на нечто подобное.

– Ничего я не сделал, – пробормотал он, не глядя в глаза любопытной кэльчу, – ничего…

– Невиновные не бегут, – назидательно произнес Тимо-Тан. А затем, обернувшись к женщине, добавил, – Кельма, помоги мне. Надо этого красавчика в кандалы обрядить, чтобы далеко не убежал.

Ийлура ловко подняли, поставили на ноги. Туман перед глазами рассеялся окончательно, мысли прояснились – и Лан-Ар понял, что все это время он провалялся на полу в кузнице.

* * *

Память – скверная штука. Если бы все смертные начинали новый день, не помня ни хорошего, ни плохого, просыпаясь на рассвете с ощущением пустоты, заполнившей «вчера» и чистого листа бумаги, означившего «сегодня» – жизнь была бы куда проще. Ни мыслей о давно ушедших днях, ни проживания заново и заново того, что хотелось бы забыть.

Лан-Ар плелся за щером, глядел на его короткий и широкий, словно лопатка, хвост. Отчего-то вспомнились Черные Пески и убитый хозяин. Казалось бы – и ничего плохого не произошло тогда, в пустыне, но память упорно, раз за разом вовращала его туда. Словно тайна хозяина была погребена среди аспидных курганов.

… – Иди-ка сюда, бездельник.

Хозяин, Посвященный Ин-Шатур, стоял на дне ямы глубиной в два ийлурских роста и был похож на тварь Шейниры, какими их любили изображать на фресках – черные волосы, черное лицо. Только глаза с вертикальным ийлурским зрачком казались двумя яркими кусками бирюзы, оставленными посреди пустыни.

Лан-Ар склонился над ямой.

– Кажется, я просил воды.

Ийлур только прищурился на заходящее солнце – кровавый шар над черной долиной – и спешно поклонился.

– Прошлый раз, хозяин, когда ты просил воды, я ее принес. Но уже прошло пол-дня, ты наверняка запамятовал.

Посвященный громко выругался, что было совсем не к лицу служителю Пресветлого.

– Ну так принеси еще!

Лан-Ар вздохнул и поспешил к бурдюкам с водой, по щиколотку увязая в крупном черном песке и мысленно умоляя Фэнтара вернуть рассудок хозяину, потому что если Ин-Шатур не образумится, оба они навсегда так и останутся в этой проклятой долине.

… Черные пески. Мертвая, страшная пустыня на южной окраине Эртинойса, где не растет ничего. Совсем – даже колючкам нужна вода; а тут ее нет, и никогда не бывает. Щеры околели два дня назад, проводник сбежал и того раньше. Воды осталось ровно столько, чтобы кое-как добраться до предгорья Сумеречного хребта. А хозяин словно ополоумел, день за днем копаясь в вырытой Лан-Аром яме, позабыв напрочь о том, что им еще возвращаться, и о том, что до Алхаима далеко.

Ийлур молча спустил в яму полупустой бурдюк, также молча наблюдал за тем, как хозяин жадно пьет, поминутно давясь и захлебываясь.

– Все, иди. От тебя все равно никакого толку. И воду не смей без нужды тратить, уразумел?

Конечно, уразумел… Лан-Ар вдруг испытал прилив злости; нет, даже больше – ненависти. Он ненавидел эту пустыню, черный песок, которым с ног до головы был затрушен посвященный Ин-Шатур, злое солнце, от которого трескалась кожа и все лицо покрылось мелкими белесыми пузырьками… Но больше всего, пожалуй, Лан-Ар ненавидел самого хозяина, который сподобился забрести в самое сердце Черных песков и, похоже, твердо вознамерился там же и отойти к Фэнтару. Да, вот так – даже не вылезая из своей ямы.