Книга От Сунь-Цзы до Стива Джобса. История стратегии - Брюно Жароссон

Из всей Библии самый суровый отпор призракам дает Книга Екклесиаста:

«Суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует, – все суета!

Что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудится он под солнцем? Род проходит, и род приходит, а земля пребывает вовеки. Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит».

Ничто не ново под солнцем: «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться». Верить, что существует какая-то история, – это наивность и невежество, «томление духа». Не существует призрака будущего, с которым имело бы смысл вести беседы. Мало того, именно эти беседы и вызываемое ими беспокойство и представляют собой «суету сует».

Я предпринял большие дела: построил себе домы, посадил себе виноградники, устроил себе сады и рощи и насадил в них всякие плодовитые дерева; сделал себе водоемы для орошения из них рощей, произращающих деревья; приобрел себе слуг и служанок, и домочадцы были у меня; также крупного и мелкого скота было у меня больше, нежели у всех, бывших прежде меня в Иерусалиме.

И оглянулся я на все дела мои, которые сделали руки мои, и на труд, которым трудился я, делая их: и вот, все – суета и томление духа, и нет от них пользы под солнцем!

Эта суета и есть безумие, то самое безумие, которое заставляет Гамлета верить, что призрак существует, что он разговаривает с реальным человеком. Но какую пользу он может извлечь из этого общения? Единственное, что от него, как и от каждого из нас, реально зависит, – это его настоящее, которое является единственно реальным временем. А что умного он может сделать в настоящем, если его беседа с призраком есть признак тихого помешательства? Вкусно есть и сладко пить, если верить Екклесиасту, низводящему мудрость к самой приземленной форме. «Как – все только ради этого?» – так и хочется нам спросить. Рассуждать о мудрости, чтобы сказать, как хорошо вкусно есть и сладко пить? Вот о чем часто забывают люди, одержимые безумием и заигрывающие с призраком будущего.

Екклесиаст, в отличие от Платона и его последователей, не утверждает, что греха не существует или что грех равнозначен простой ошибке. Он утверждает нечто худшее: грех не наказывается. Мир не просто аморален, он имморален, то есть равнодушен к нравственным ценностям.

Еще видел я под солнцем: место суда, а там беззаконие; место правды, а там неправда. И сказал я в сердце своем: «Праведного и нечестивого будет судить Бог; потому что время для всякой вещи и суд над всяким делом там». Сказал я в сердце своем о сынах человеческих, чтобы испытал их Бог и чтобы они видели, что они сами по себе животные; потому что участь сынов человеческих и участь животных – участь одна: как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимущества перед скотом, потому что все – суета! Все идет в одно место: все произошло из праха и все возвратится в прах. Кто знает: дух сынов человеческих восходит ли вверх, и дух животных сходит ли вниз, в землю?

Праведника и негодяя, мудреца и безумца ждет один конец – и те и те умрут. Значит, мудрость напрасна. Мудрость упорно заигрывает с призраком будущего, надеясь в качестве награды за эксклюзивную дружбу получить защиту. Мудрецу будущее представляется раем.

Но это иллюзия и «томление духа», как говорит Екклесиаст; призрак будущего безумен, лишен разума и ведет нас к нелепой смерти, уравнивая с животными. Ничто не имеет смысла, и заигрывать с призраком будущего может только тщеславный безумец. Если призрак будущего и существует и представляет собой нечто большее, чем просто призрак, он достоин презрения и, по словам Альфреда де Виньи, заслуживает лишь «ледяного молчания» и «равнодушного пренебрежения».

Таким образом, заигрывание с призраком будущего, к которому мы подступаемся в мыслях и в стратегии, всегда было под подозрением. К нему никто никогда не относился всерьез. Почему? Потому что всегда остается искушение и потому что все мы умрем.

Желание и творческий дух

Разговаривают два друга.

– Мы вчера были в отличном ресторане.

– Да? А как он называется?

– Э-э… Слушай, а как называется такой большой красивый цветок?

– Тюльпан?

– Нет, не тюльпан, крупнее.

– Пион?

– Нет, не пион, поменьше.

– Может, роза?

– Точно, роза! – Оборачивается к жене: – Розочка! В каком ресторане мы вчера были?

В этом анекдоте нет никакого гибриса, зато есть желание добиться цели.

Современному человеку приходится решать свои «многотрудные задачи» без особых иллюзий, с внутренним убеждением в скромности своих сил. Но действовать – значит хотеть и предпринимать. «Человек счастлив, только когда испытывает желание и придумывает что-то оригинальное», – утверждает философ Ален.

В желании стратега быть счастливым, вполне законном желании, без которого не добьешься успеха, кроются две ловушки, всегда одни и те же. Одна из них побольше, другая поменьше, но обе способны отравить грядущее счастье еще до того, как оно наступит.

• Бо́льшая ловушка: гибрис, переоценка своих сил, ведущая в лучшем случае к фрустрации, а в худшем – к поражению, как это случилось с Великой армией, которая дошла до Москвы, но не вернулась из похода живой.

• Меньшая ловушка: серьезность, то самое тихое помешательство, которое внушает веру в существование будущего, веру в то, что будущее тоже серьезно, следовательно, отнесется ко мне скорее благосклонно. Серьезность лежит в основе стратегии предвидения, тупо утверждающей, что «управлять – значит предвидеть», и вновь и вновь выставляющей себя в глупом виде по причине неспособности предвидеть что бы то ни было.

Стратегия, ее история, ее развитие и ее практика постоянно шарахаются между этими двумя ловушками, то попадая в одну из них, то умело обходя обе.

Теперь, дорогой читатель, перейдем к главе, посвященной Сунь-цзы, и попытаемся придать нашему призраку форму. Одному Господу ведомо, куда нас заведет этот путь…

Глава 2

Сунь-цзы,
или Приглашение к хитрости

Враги – дураки; они думают, что враги не они, а мы.

Пьер Депрож

Против случайностей на войне

Традиция приписывает авторство книги «Искусство войны» полководцу по имени Сунь-цзы, жившему в конце VI в. до н. э. Биографические источники рассказывают об этом человеке довольно туманно. Вроде бы он и правда был полководцем, а книгу написал, чтобы поделиться мудрыми советами с тогдашним царем. Это самый древний трактат по стратегии, считающийся в своей области основополагающим. Для пробы пера он выглядит весьма смелым.

Чем в представлении людей Античности была война? Чередой более или менее счастливых случайностей? Полем маневра для богов, создающих эти случайности? Люди обращались к богам войны и приносили им жертвы. Боги являются действующими лицами в Илиаде и беспрестанно вмешиваются в ход событий. Например, во время поединка Гектора и Ахилла Зевс взвешивает на золотых весах судьбы обоих воинов. Гектор обречен и бежит. Но переодетая Афина возвращает Гектора к его судьбе и убеждает сразиться с Ахиллом. Следовательно, Афина в некоторой мере несет ответственность за гибель Гектора. Ход войны определяют боги и случай. Разумеется, в Илиаде есть и примеры применения стратегии, то есть военных хитростей, символом которых стал троянский конь. Но все эти стратеги постоянно заключают сделки с богами и случаем.