Книга Эрнест Хемингуэй. Обреченный победитель - Лестер Хемингуэй

Годами Эрнест ежедневно посвящал один час игре на виолончели. На бесконечные вопросы о том, как он стал писателем, его самый откровенный ответ посторонние люди часто принимали за шутку.

– Отчасти я добился успеха благодаря часам уединения, проведенным в комнате для занятий музыкой, делая вид, что занимаюсь. Моя голова была занята другими мыслями, в то время когда я снова и снова повторял мелодию «Поп гоуз де Уизел», – обычно отвечал Эрнест.

Мать никогда не теряла надежду, что один из шести ее отпрысков станет выдающимся певцом.

– До двенадцати лет Эрнест был для меня сплошным разочарованием, – рассказывала мне мать.

В те дни она возглавляла детский хор в чикагской церкви третьей конгрегации. Матери были необходимы хорошие голоса, а Эрнест пел монотонно. У Марселлайн и Урсулы был прекрасный вокал, но Эрни брал все ноты на один лад.

Она вспоминала:

– Однажды, когда ему было уже двенадцать, позвонил его учитель и сообщил удивительную новость о том, что он неожиданно запел как надо. Тем вечером я заставила его петь с нами в музыкальной комнате. И тут же он стал солистом моего хора, исполняя в тональности сопрано. – Рассказывая это, мать задумчиво улыбалась. – Слишком рано изменился его голос. Но пока он пел сопрано, он был замечателен.

В свои ранние годы Эрнест больше отдавал предпочтение охоте, нежели пению. Однажды осенью, когда ему еще не исполнилось двенадцати, дедушка Хемингуэй подарил ему на день рождения охотничье ружье 20-го калибра. Отец взял его с собой на ферму нашего дяди Фрэнка Хайнса, что недалеко от Карбондейла в штате Иллинойс. Это было замечательное место, и, хотя поездку туда планировали не один месяц, она изобиловала расстройствами, которые ни отец, ни сын не могли предвидеть.

Маленькое ружье Эрнеста стреляло на удивление кучно. Он мог поразить цель, когда его добыча быстро бежала по земле, или птицу в небе с расстояния более пятидесяти ярдов. Отец испытывал невероятную гордость, демонстрируя окружающим, как его сын стреляет по летающим вокруг амбара голубям. Им следовало отходить подальше, ведь это происходило в людном месте. Они вели стрельбу по трудным целям в пределах прямой видимости дома, где находились женщины и подростки.

Эрнест подбил более двадцати голубей, истратив всего одну коробку патронов. Тем вечером ему поручили отнести дюжину птиц для пирога на соседнюю ферму. По дороге Эрнест встретил нескольких деревенских мальчишек. Они спросили его о том, где он взял птиц, и он с гордостью ответил им:

– Я подстрелил их над амбаром Фрэнка Хайнса.

– О, ты дурачишь нас! И ты, чудной ребенок, смог сделать это?

– Конечно!

– Ты молокосос! Ты не мог этого сделать!

– Ты врешь!

– Разберись с ним, Рэд! Ну, давай же! Ты задашь ему! Самый маленький из мальчишек вышел вперед. Эрнест положил голубей на землю и, не успев снять свою куртку, почувствовал жгучий удар. Он собрался дать сдачи, но скоро распластался на земле под всеобщий хохот. Рэд вместе с другими мальчишками удрали, а Эрнест с птицами поплелся дальше. С этого момента он решил обучиться кулачному бою так же хорошо, как умел стрелять.

Эрнест скоро понял, что столь не любимая им комната для занятий музыкой может использоваться с большей пользой. У него были частые споры с одноклассниками.

– Приходи ко мне домой, и мы спокойно сможем это обсудить, – обычно говорил он.

Когда собиралась компания, требовалось всего несколько минут, чтобы узнать, где в данный момент находятся мать и сестры. Если помехи не было, участники пробирались в музыкальную комнату через боковую дверь из сада. Санни тайно приносила боксерские перчатки, ведро с водой и спортивную одежду. Все это было необходимо даже для одного раунда боя, но большинство претендентов проходило три, так что у каждого было достаточно времени показать, на что он способен. Светловолосая худенькая Санни выполняла роль арбитра и присматривала за обстановкой. Вероятно, ее женственность, сочетающаяся с мальчишескими ухватками, помогала не только проводить честные бои, но и вдохновляла каждого участника показать лучшее, на что он способен. Когда ковры скатывались, натертый воском пол из твердого дерева становился идеальным местом для сокрытия любого доказательства разбитого носа. В один из таких матчей Эрнесту повредили глаз шнурком от перчатки. Задолго до того, как заходящее солнце начинало светить в западные окна, в музыкальной комнате наводился порядок.

Соблюдалась величайшая осторожность для сохранения от наших родителей тайны проведения боев. Отца приводило в ужас физическое насилие. Когда он был еще мальчишкой, один хулиган настиг его на кухне и жестоко поколотил прямо на глазах его матери. Бабушка Хемингуэй не позволила ему дать сдачи, настолько строго придерживалась она библейского наставления о подставлении другой щеки. Во время учебы Эрнеста в колледже наш отец лишь однажды потерял лицо, уклонившись от достойного сопротивления обидчику. Это было описано в рассказе «Доктор и его жена».

Музыкальная комната стала для Эрнеста личным решением проблемы хулиганов и многочисленных оппонентов. Должно быть, у наших родителей было легкое подозрение насчет того, что происходит. Но они мудро закрывали на это глаза, зная, что их указы практически всегда нарушались.

Позже, когда Эрнест увидел объявление об уроках бокса в чикагской гимназии, он получил разрешение отца записаться на занятия. В первый же день Ионг А'Хирн разбил ему нос. Но это не лишило его уверенности в себе.

– Я знал, что он задаст мне жару. Я понял это по его взгляду, – спустя значительное время признался Эрнест своему другу.

– Ты испугался? – спросил друг.

– Конечно. Он мог ударить изо всех сил.

– Так почему ты пошел с ним драться?

– А вот драки я не боялся.

Новый дом находился в пяти приятных, скрытых тенью вязов кварталах от «Скоуилл инститьют», как называлась публичная библиотека Оук-Парк. Эрнест довольно поздно начал читать. Во время учебы он предпочитал сочинять свои собственные рассказы по картинкам в книгах. Но, однажды начав вникать в то, о чем было написано в книгах, он принялся наверстывать упущенное время. Журналы «Сент-Николас» и «Харперс» стали его любимыми с самого начала. В семье их обычно подшивали в тома и хранили в Уиндмере. В них Эрнест прочитал рассказы Ричарда Хардинга Дэвиса и Стивена Крэйна. Он особенно любил произведения Киплинга, Марка Твена и Стивенсона. Когда впервые была издана «Книга знаний», отец купил комплект для Эрнеста и Марселлайн. В этих голубого цвета томах не было полноцветных иллюстраций. Много потрясающих рисунков было выполнено в оранжевом и зеленом цветах. Но в книгах была масса информации на любые темы.

Посещения библиотеки были частыми и приносили пользу. Эрнест полюбил науку и приключенческую фантастику. Даже во время обучения в начальной школе «Оливер Уэндел Холмс», находящейся всего в квартале от дома, он читал постоянно, хотя зрение было неважным. Уже к десяти годам у него развилась сильная близорукость. Зрение нашей матери тоже оставляло желать лучшего. Она понимала, что комбинация наследственности и напряжения при непрерывном чтении была серьезной помехой в обучении. И к тому же он категорически отказывался носить очки. Мать часто заставала его погруженным в чтение.