Книга Ночи, которые потрясли мир - Эдвард Радзинский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мужик не знал, что после 10 часов вечера его не охраняют.
Заканчивались «репетиции» — так назовет Феликс в письме к Ирине подготовку преступления. Местом убийства выбрали дворец Юсуповых. Но он находился напротив полицейского участка, что, как писал Пуришкевич, «исключало стрельбу из револьвера». И потому решили «покончить с Распутиным отравлением».
Вначале думали действовать вчетвером — великий князь, Пуришкевич, поручик Сухотин и Феликс. Но Пуришкевич справедливо заметил, что необходим шофер — вывезти труп. Пятым участником убийства он предложил сделать хорошо известного ему доктора Лазаверта, врача из санитарного поезда, которым руководил сам Пуришкевич.
Убийство наметили на ночь с 16 на 17 декабря. «Так как у Дмитрия Павловича (добавим: весело кутившего Дмитрия Павловича. — Э. Р.) все вечера до 16-го были разобраны… остановились на этом дне». Это очень устраивало Пуришкевича — его санитарный поезд должен был отправляться на фронт 17 декабря.
24 ноября в салон-вагоне Пуришкевича состоялось совещание с участием Феликса и великого князя. Хозяин познакомил их с доктором Лазавертом.
Накануне кадетский лидер Василий Маклаков (тот самый, который произнес речь об ужасе «распутинства» и грядущей революции) через князя Юсупова передал заговорщикам яд — цианистый калий. Яд был в кристалликах и в растворенном виде, в небольшой склянке — им решено было отравить пирожные и вино для Распутина. (Впоследствии Маклаков, стремясь откреститься от участия в убийстве, сообщит, что дал заговорщикам безвредный порошок. Но доктор Лазаверт сумел бы отличить цианистый калий от простого порошка! Нет, Маклаков стал гуманистом много позже. А тогда он очень заботился, чтобы Распутин был убит, и даже дал Феликсу в придачу резиновую гантелю — на случай, если придется добивать мужика. Но сам участвовать не стал, сославшись на отъезд в Москву. Уклонился — все-таки убийство!)
В вагоне заговорщики обговорили окончательный план. Они должны были собираться в полночь — насыпать яд в пирожные и вино. В половине первого Феликс и доктор Лазаверт, переодетый шофером, отправятся за мужиком и привезут его в Юсуповский дворец, но не к главному входу, а во двор, чтобы выходящие из автомобиля были не видны сквозь чугунную решетку. Оттуда через маленькую дверь мужика введут в дом и по узкой винтовой лестнице проводят в подвал, который к 16 декабря должны были переоборудовать в очаровательную столовую в русском стиле. Здесь, в подвале, Феликс объяснит Распутину, что ему придется немного обождать желанного знакомства с Ириной, ибо наверху — неожиданно нагрянувшие гости, которые скоро разойдутся. И угостит мужика отравленными пирожными и отравленным вином…
В это время на лестнице, ведущей в подвал, остальные четверо будут ждать развязки — чтобы (если что-то случится) «ворваться и оказать помощь».
28 ноября Пуришкевич приехал осмотреть место убийства. «С беспокойством я прошел в кабинет Феликса, озирая строй челяди, толпившейся в передней во главе с ливрейным арапом… Феликс успокоил меня, объяснив, что вся прислуга будет отпущена, останутся лишь двое дежурных на главном подъезде».
Подвал, который перестраивали для приема дорогого гостя, «имел растерзанный вид, в нем шел полный ремонт… там проводили электричество». Но помещение показалось Пуришкевичу крайне удобным для задуманного: толстые стены; два окошечка, выходившие во двор, были крайне малы и нахолились на уровне тротуара. Так что можно было, на худой конец, даже и выстрелить…
Феликс все чаще наведывался в Юсуповский дворец — руководил меблировкой места убийства. Арка разделяла сводчатый подвал на две части — в одной сделали маленькую столовую, в другой — крошечную гостиную.
«Три вазы китайского фарфора уже украшали ниши в стенах… Из кладовых принесли старинные стулья резного дерева, обитые кожей… драгоценные кубки из слоновой кости… Шкаф времен Екатерины Великой — эбенового дерева, с инкрустацией, с целым лабиринтом маленьких стекол, бронзовых колонок, потайных ящичков. На этом шкафу поставили распятие из горного хрусталя и гравированного серебра итальянской работы XVI века… Большой камин был украшен золочеными чашами, майоликовыми блюдами и скульптурной группой из слоновой кости. На полу расстелили персидский ковер, а перед шкафом — шкуру огромного белого медведя… В середине комнаты поставили стол, за которым Распутин должен был выпить последнюю свою чашку чая», — вспоминал Феликс.
Из комнат князя в подвал шла винтовая лестница, на которую (на полпути между комнатами и подвалом) и выходила та маленькая дверь во двор, к которой должны были привезти Распутина.
Утро 29 ноября убийцы провели в хлопотах — осматривали окрестности на автомобиле, искали, где лучше сбросить в прорубь труп. Нашли подходящее, почти неосвещенное место — на Малой Невке.
Когда я читал воспоминания Юсупова и Пуришкевича о подготовке убийства, многие детали показались мне хорошо знакомыми. И как перед убийством заботливо искали, куда вывезти труп (важно было хорошо спрятать тело), и как обсуждали, где убивать, и выбрали подвал, чтобы не слышно было выстрелов… Да и сам подвал, маленький, разделенный надвое, с окошками на уровне тротуара… Все оказалось таким похожим на подготовку убийства Царской Семьи — в очень похожем подвале дома Ипатьева.
В ночь с 16 на 17 декабря убьют Распутина. В ночь с 16 на 17 июля (по новому стилю) погибнет Царская Семья.
Так что убийство любимого «царями» мужика было будто репетицией убийства Семьи. И Юсуповская ночь — репетицией Ипатьевской ночи.
Итак, в ночь на 17 декабря 1916 года Распутину предстояло попросту исчезнуть. Феликс должен был вывезти его из дома в то время, когда там все уже спали, а охрана ушла. И Распутин обещал никому не говорить, куда он отправляется той ночью. А на случай, если бы он проболтался, убийцы, как вспоминал Феликс, придумали следующее: «Так как Распутин часто кутил в ресторане „Вилла Родэ“… то поручик Сухотин после убийства позвонит в ресторан… и спросит: „В каком кабинете Распутин?“ И дождавшись отрицательного ответа, скажет: „Ага, так его еще нет? Значит, сейчас приедет…“» И заговорщики смогут сказать, что мужик действительно был в Юсуповском дворце, но уехал оттуда в «Виллу Родэ». И власти услышат от администрации ресторана, что Распутин намеревался к ним приехать. Н у, а если исчез по дороге, то это вина какого-то очередного подозрительного собутыльника…
А не поверят — пусть попробуют доказать. Заговорщики заранее решили до конца отрицать убийство.
Но перед самым покушением им нанесли удар. И какой! И — кто!
«Верный человек» привез из Крыма письмо Ирины: «3 декабря, Кореиз… Я знаю, что если приеду, непременно заболею… Ты не знаешь, что со мной. Все время хочется плакать… Настроение ужасное, никогда не было такого… Я не хотела всего этого писать, чтобы тебя не беспокоить. Но я больше не могу! Сама не знаю, что со мной делается. Не тащи меня в Петроград… Приезжай сюда сам… Я больше не могу, не знаю, что со мной. Кажется, неврастения… Не сердись на меня, пожалуйста, не сердись… Я ужасно как тебя люблю… Храни тебя Господь…»
