Книга Кто мы друг другу? - Кейтлин Крюс

Это невозможно, черт побери!

Он всегда воспринимал Лилиану только как свою подопечную. Его задачей было заботиться о ее благополучии. Родители оставили ей огромное состояние, и Изар не только его сохранил, но и преумножил. Все эти годы он думал о Лилиане как о ребенке, за которого несет ответственность.

Но она больше не ребенок. Неожиданно для него она из неуклюжей девочки-подростка превратилась в одну из самых красивых женщин, которых он, когда-либо видел. По его мнению, она даже превзошла свою покойную мать Клотильду Жирар, общепризнанную красавицу и икону стиля. Лилиана обладала врожденной элегантностью, и ей не нужно было прикладывать никаких усилий, чтобы выглядеть стильно.

Лилиана бросила ему вызов одним лишь своим присутствием в этой унылой дыре. Она впервые его ослушалась, и по какой-то причине это все изменило. Оказывается, он настолько испорчен, что его влечет к женщинам, которые проявляют неповиновение. Это что-то новенькое. Никто прежде не осмеливался бросать вызов ему, Изару Агустину.

Будь на месте Лилианы любая другая женщина, Изар обращался бы с ней по-другому. Он схватил бы ее, притянул к себе и накрыл ее губы своими, а затем повалил ее на кровать и ласкал до тех пор, пока она не начала бы умолять его ею овладеть. Тогда он наконец сжалился бы над ней, сделал ее своей и заставил кричать от наслаждения.

Но Лилиана не любая женщина. Она, черт побери, его подопечная.

— В этом убогом районе принято так одеваться? — спросил он, окинув неодобрительным взглядом ее мини-платье с глубоким вырезом и черные ботфорты. Если ее фото в подобном наряде появится на страницах таблоидов, это будет пятном на ее репутации. — Это нужно для того, чтобы не отличаться от уличных женщин? Должен тебе поаплодировать. Как умно с твоей стороны прятаться от цивилизованного мира в трущобах и так вызывающе одеваться, что ни одному мерзавцу даже в голову не придет похитить тебя с целью выкупа. Разве богатая наследница может выглядеть как женщина, которая торгует определенного рода услугами?

Лилиана резко вдохнула, и ее взор затуманился. Судя по всему, его слова задели ее, но она все равно нашла в себе силы гордо расправить плечи. Изар почувствовал угрызения совести, но тут же их подавил.

— Я сделаю вид, что не слышала, как вы назвали меня проституткой во время нашей первой за одиннадцать лет встречи.

— Я сказал, что ты одета как женщина легкого поведения. Это костюмированная вечеринка? Если так, то понятно, почему здесь собралось столько женщин, одетых как шлюхи.

Она поджала губы:

— Вы несчастный человек, Изар.

— Юная особа, за которую я несу ответственность, прячется в убогой квартирке под вымышленным именем и думает, что здесь она в полной безопасности. Если хочешь, можешь считать, что это делает меня несчастным, но на твоем месте я бы больше беспокоился о себе, нежели обо мне.

— Обещаю, что очень испугаюсь, когда через несколько месяцев получу от вас очередное сообщение, — произнесла она в ответ с сарказмом.

— Осторожнее, — предупредил ее Изар и с трудом узнал свой голос.

— Я вас не боюсь, — фыркнула она, сложив руки под грудью.

— В таком случае ты еще глупее, чем кажешься. Я говорил тебе, что силой увезу тебя из этого города, если ты сделаешь что-нибудь предосудительное. Поздравляю тебя, ты продержалась дольше, чем я предполагал, но этот день наконец настал.

Лилиана нахмурилась:

— Вы сказали мне это, когда мне было восемнадцать и я поступала в колледж. Довожу до вашего сведения, что я выжила. Что город не убил меня, и репутация вашей драгоценной компании не пострадала. Моя попытка пожить нормальной жизнью никак ей не повредила, так что можете выдохнуть, Изар.

В последний раз он испытывал такую сильную ярость, когда соперники на футбольном поле использовали против него запрещенные приемы. Для него оставалось загадкой, почему Лилиана, глупая девчонка, не знающая жизни, способна довести его до белого каления.

— Нравится тебе это или нет, я по-прежнему несу за тебя ответственность, — произнес он таким же холодным тоном, как ноябрьский ветер за окном. — Это означает, что ты не можешь продолжать жить в этой дыре, несмотря на то, что, очевидно, считаешь себя представительницей богемы.

Она рассмеялась, словно он сказал, что-то смешное:

— Я не отношу себя к богеме.

— Спасибо и на этом. Одно дело — скрывать свое настоящее имя, когда ты училась в колледже, совсем другое — делать это сейчас. Ты больше не защищена стенами колледжа, Лилиана. Какой-нибудь злоумышленник в любой момент может узнать, кто ты на самом деле, и использовать это против тебя. Когда я говорю «против тебя», я имею в виду «против компании», а это означает то же самое, что «против меня».

Она посмотрела на него так, словно он сказал глупость. Разве он, Изар Агустин, миллиардер, известный своей деловой хваткой и дальновидностью, был на такое способен?

— Я переехала сюда пять месяцев назад, и до сих пор у меня не было нежеланных гостей.

— Почему я, по-твоему, приехал сюда?

— Полагаю, потому что вам доставляет удовольствие портить жизнь другим людям. Например, мне.

— Конечно. — Просто удивительно, сколько сил ему приходится прилагать для того, чтобы сдерживать свой гнев. — И еще потому, что один журналюга заявил мне, что собирается накропать статейку о том, как я обрек на тяжелый труд и прозябание в трущобах юную наследницу Жирар-Брукс и завладел ее компанией. Я сказал ему, что это грязная ложь, поскольку ни одному нормальному человеку не пришло бы в голову назвать трущобами особняк твоих родителей в Гринвич-Виллидж. Ты только представь себе, как я удивился, когда обнаружил, что ты там не живешь. Мне пришлось тебя разыскать. Должен сказать, что это место — убогая дыра.

Лилиана громко вздохнула и закатила глаза, словно его слова вызвали у нее раздражение.

— Наследница Жирар-Брукс может катиться ко всем чертям. И вы тоже, — заявила она.

Изар заметил, как она при этом покачнулась.

— Лилиана, ты пьяна?

Нет. — Пройдя в другой конец комнаты, она поставила на письменный стол пустой бокал, который все это время держала в руке. — Я выпила бокал вина. Я взрослая женщина. В этой стране любой человек, достигший двадцати одного года, имеет право покупать и употреблять алкоголь. Впрочем, вас не касается, пила я или нет.

— Касается, как и все и остальное, что имеет отношение к тебе. То, что ты сейчас делаешь, недопустимо. Я доверял тебе.

— Вы не доверяли мне. Вы отдавали распоряжения, ожидая от меня полного подчинения. Направляясь сюда, вы думали, что так будет продолжаться и дальше. Вы не заметили, что я уже не то покорное бесхребетное существо, каким была раньше, и это ваша проблема, а не моя. Такое случается, когда бросаешь человека на одиннадцать лет.

— Должен снова тебя поправить, Лилиана. Если я говорю, что твои дела — это мои дела, значит, так оно и есть.