Книга Талант и поклонники - Елена Ларина

Мы и знакомы тогда были меньше полугода. Замуж я за него хотела, это правда — но не думала, что все будет так скоро, и события не подстегивала. Я просто радовалась — вот, теперь у меня есть «бой-френд». Замечательный «бой-френд». Отличный «бой-френд». Честно говоря, Сережа был мой первый бой-френд — и пока последний. Мы пять лет женаты. Я когда от института на фольклорную практику ездила в Архангельскую область — видела там одну старуху. Старуха была злая. И противная, хоть там это редкость. Так вот она кричала про свою семейную жизнь: «Я пятьдесят лет с мужем жила! Я чужого тела не знала!» Это я запомнила, про тело. И вот сейчас я тоже могу сказать про себя: «Я чужого тела не знала». Не знала и не переживаю — мне хорошо с Сережей.

И романы не пишу. Я же не Эмма Бовари.

Работать я так и не пошла. Когда Сережа сделал предложение, ломаться я не стала. Случилась небольшая пауза, потом он меня поцеловал, и я сразу согласилась. На следующий день Сережа сказал: «Я хочу дом, семью. Не хочу, чтобы ты работала. Хочу, чтобы ждала с ужином. Будешь ждать с ужином?» Конечно, буду. И я стала ждать его с ужином, в собственной квартире, сразу — у него тогда как раз бабушка умерла, оставила ему квартиру, которую он сдавал до поры, еще у кого-то занял, кажется, — и к свадьбе купил новую, в очень неплохом районе, двухкомнатную.

На свадьбу я позвала несколько однокурсниц — они обзавидовались. Мне повезло дважды, нет, трижды — любимый муж, хороший муж, надежный муж. Молодой, но уже самостоятельный — юрист, адвокат, член коллегии, деньги зарабатывает. Не богач, дачи на Рублевском шоссе нет — но и не бедняк. Отказывать себе ни в чем необходимости не было. Отдыхать ездили за границу, в основном в Египет — раз в год, чаще не получалось, потому что работы у него много — лишнего часа нет. Выходной — воскресенье, с утра — в суд, офис — до позднего вечера, плюс командировки. Машину только вот не купили — Сережа ездит на такси, говорит, что так проще — голова свободна, можно заниматься делами. А мне машина и не нужна. Но если понадобится — будет, не сомневаюсь. Только вряд ли понадобится.

Вся беда в том, что детей нет. Не получается. Ну не получается у меня пока — хотя я хожу к врачам, лечусь — и все они говорят мне, что переживать не из-за чего, образуется. И я даже не переживаю. Почти. Но дома, того самого дома с детьми, который «полная чаша» и есть зачем жить — такого дома нет, и, следовательно, дома мне сидеть незачем. А Сережа ни о какой работе по-прежнему слышать не хочет. Да и, честно говоря, я сама не рвусь. Страшно, непривычно, не знаю я, на что это будет похоже и хочу ли я этого на самом деле. «Я не работал ни разу в жизни», — говорит Тузенбах (что-что, а русскую классику нам в головы вбили на нашем русслите). Вот и я как Тузенбах. Домохозяйка.

Классическая. Образцовая. «Киндер, кюхе, кирхе». Только без «киндер». И без «кирхе» — с «кирхе» у меня как-то не сложились отношения, мне она не нужна — Сереже, к счастью, тоже. Остается «кюхен» — но на одной «кюхен» долго не протянешь. Первый год я обустраивала квартиру, вила гнездо, училась готовить. Кое-чему научилась — но проводить у плиты всю жизнь не хотелось, и кулинарные способности мои не безграничны. Я научилась вкусно кормить любимого мужа, я хорошая хозяйка, у меня даже «Молоховец» есть — репринт начала девяностых, в букинисте купила — пару раз поэкспериментировала с рецептами оттуда и бросила. Я могу готовить, мне нравится — но это не смысл жизни и даже не важная часть ее.

В общем, на третий год супружества я начала «загнивать». Я уже все умела и все успевала — ездила к маме регулярно, ходила в гости к Сережиным друзьям раз в месяц, на корпоративные пикники — несколько раз в год, иногда в кино — без Сережи, потому что ему некогда. И буквально не знала, куда себя деть. Ссорилась с Сережей. Плакала. Уходила гулять на целый день — не помогало. Смотрела телевизор — противно и скучно. Пыталась найти себе «хобби» — чуть ли не кружок макраме — не мое. Наконец в очереди к врачу в женском центре какая-то словоохотливая дама развела меня на откровенность и, выслушав, посоветовала завести любовника. Я даже некоторое время думала над этим вопросом. Приглядывалась, приценивалась, я бы сказала, и все больше в общедоступных местах — в магазинах. Смотришь на мужчину как на товар, только что не продается — ну, понятно, выставочный образец. Мне даже пофлиртовать было толком не с кем — не с Сережиными же друзьями! И пришла в конце концов к выводу, что это я сделать не могу — и этого мне не надо.

Спасать меня, как всегда, бросилась Светка. Она размахивала у меня под носом какой-то газетой, где было написано, что неработающая женщина — это бомба, убеждала учить язык, заняться переводами, предлагала потихоньку от Сережи делать редактуру, обещала помочь что-нибудь найти, убеждала поставить Сережу перед фактом и устроиться в какую-нибудь контору на полный рабочий день — а еду ему оставлять на плите и в холодильнике. Я была ей благодарна, но все это как-то ко мне не шло, если так можно выразиться. Бороться за жизнь мне не хотелось — я уже была избалована, да и повода не было никакого.

Мы просто болтали, рассказывали друг другу какие-то истории про ситуации и про людей, которых встречали на улице, смеялись. И тут ее осенило. «Пиши, — сказала Светка. — Пиши, ты же можешь! Ну ты хоть попробуй!» И тогда я сказала Сереже, что хочу компьютер. Это было наименьшее из всех возможных зол — он согласился.

Так в доме появился ноутбук, а у меня появилось занятие. Пока ничего более — всего лишь занятие. И я из какого-то спортивного интереса принялась писать и шлифовать тексты. Сережа еще время от времени ворчит — но и он уже признал мои права — сидеть и страдать всякой фигней «в компьютерном варианте». Ну да, я не Толстой и не Некрасов — но, может быть, из меня получится хотя бы Панаева?

КАССЕТЫ

По понедельникам я мою полы. Завела сама себе жесткую дисциплину — в какой день что. Если времени много, кажется, что его на все хватит — и в результате ничего не делается. Надо структурировать — или все в один день, аврал, или хотя бы точно знать, что по понедельникам у тебя полы, по вторникам — плита и сантехника, по средам — стирка, по четвергам магазины, по пятницам… и так далее. Аврал хорошо, когда времени нет — а я вроде привыкла вторым способом, «землю попашет, попишет стихи». С утра, как примерная жена, встаю раньше мужа и готовлю ему завтрак. Потом провожу на работу, посижу немножко, выпью еще чаю, открываю все окна и принимаюсь за уборку. Потом с чувством выполненного долга привожу себя в порядок и сажусь за компьютер. Потом готовлю еду, обедаю, опять сажусь за компьютер — и так до бесконечности. Два раза в неделю хожу в бассейн. Иногда прошвырнусь за покупками — за новой майкой для себя, за новой рубашкой мужу, за косметикой — хотя вообще-то я не большой спец и не большой любитель, но меня вовремя научили, что так полагается, за новой книжкой.

За едой, помучившись какое-то время с рынками, я теперь езжу в «Ашан», опять же раз в неделю — наберу полную телегу и качу в выходу. Впрочем, теперь уже даже и сама не качу, теперь там есть специальные мальчики, они помогают складывать все в пакеты, отвозить до машины, грузить — и у меня уже есть собственный персональный мальчик, который ко мне всегда подходит, здоровается, улыбается, все делает — и получает на чай, конечно. Я леди, я как большая, замужняя женщина, я научилась давать на чай. А потом домой на такси.