Книга Семейные драмы российских монархов - Александр Музафаров

Следствием всего этого будут:

4. Спутанность сознания с его последующей утратой,

5. Летальный исход на фоне поражения дыхательного и сосудодвигательного центров».

Известно, что царевич болел и раньше — источники свидетельствуют о том, что в 1570 году он сделал богатый вклад на посмертный помин души в Кирилло-Белозерский монастырь.

Таким образом, можно предположить, что череда трагических событий — поражение в войне с поляками и т.д. — значительно ухудшили состояние психического и физического здоровья наследника престола, который не отличался крепким здоровьем. Последней каплей стала ссора с отцом, во время которой царь действительно мог ударить сына по голове и тем самым спровоцировать обострение болезни, приведшее к трагическому финалу. А сцена, изображённая на картине великого художника, вряд ли имела место в действительности.

Откуда же сложился миф о собственноручном убийстве царём своего сына? Во-первых, из поведения царя после смерти наследника. Иван Васильевич был потрясён случившимся. Он навсегда покинул место трагедии — некогда любимую им Александровскую Слободу. Царь отправился на покаяние в Троице-Сергиев монастырь, и даже через два года после смерти сына при упоминании о нём он «плакал и рыдал, и умолял царь и государь, шесть поклонов в землю челом положил со слезами и рыданием».

Во-вторых, деятельность царя Грозного вызывала осуждение в глазах русского общества. Вопреки распространённым утверждениям публицистов об одобрении «простым народом» жестокостей Ивана Грозного в отношении «злых бояр», специалисты, занимающиеся изучением фольклора, приходят совсем к другим оценкам:

«В конце 60–70-х годов XVI века народное представление о Грозном как о борце с изменой бояр (при этом беззакония опричнины списывались на худых советников, доносчиков и колдунов) сменяется критикой царя: он сам завёл измену на Руси, и теперь её уже не искоренить…

Разными были оценки Ивана IV в народной памяти. Но никогда крестьянство не принимало, не оправдывало его жестокости, тиранства, гибели многих людей».

Такое поведение православного государя, с точки зрения религиозного человека, не могло не вызвать наказания от Господа. Поэтому и смерть сыновей Ивана Васильевича (напомним, что в 1591 году будет убит царевич Дмитрий), и пресечение его рода после кончины царя Фёдора Иоанновича не могли восприниматься в русском обществе иначе как кара Господня. Не сильным ударом посоха в висок, а своими неправыми делами, злодействами, «яростью» погубил государь своего сына и весь свой род, вызвав на него карающий гнев Господень.

В сочетании с недостоверными известиями западных источников эти представления и привели к появлению мифа о собственноручном убийстве царём собственного сына. Создание репинского полотна привело к визуализации и закреплению мифа в массовом сознании.

Было бы ошибкой представлять смерть царевича Ивана как некий поворотный момент русской истории. Традиционное представление о том, что Грозный сам обрёк страну на безвластие, убив умного старшего сына и передав трон «слабоумному» Фёдору Иоанновичу, не выдерживает проверки фактами. Вопреки расхожим представлениям, Иван Иоаннович не многим отличался от своего младшего брата. Примечательно, что ни в одном из трёх своих браков он не смог произвести на свет наследника. В отличие от Фёдора, он запятнал себя участием в жестокостях опричнины и к тому же не имел того высокого, нравственного религиозного чувства, которое отличало его младшего брата. «Слабоумный» и кроткий Фёдор Иоаннович умел при необходимости проявлять и храбрость и твёрдость{1}. Так что, займи бы место на троне не младший брат, а старший, катастрофа Смутного времени могла бы обрушиться на страну раньше, а её итог — быть заметно худшим, чем в реальности.

Но трагедии избежать не удалось — младший сын Ивана Грозного царя, царевич Дмитрий, погиб в Угличе в результате несчастного случая, средний — благочестивый, кроткий и умный царь Фёдор Иоаннович — скончался, не оставив потомства. Род государей московских, род Ивана Калиты пресёкся. Властолюбие Бориса Годунова не позволило сразу возвести на трон законных наследников — представителей рода Романовых. Началась Смута. Пресечение династии едва не привело к пресечению исторического бытия страны.

Нарушение принципа легитимизма — станового хребта монархической государственности — привело к тому, что на русском троне оказался безродный авантюрист, выдававший себя за сына Грозного, потом…

Взошёл на трон Василий, Но вскоре всей землёй Его мы попросили, Чтоб он сошёл долой. Вернулися поляки Казаков привели, Пошёл сумбур и драки: Поляки, казаки… Казаки и поляки Нас паки бьют и паки Мы ж без царя как раки Горюем на мели…

Так совсем не смешно описал Смуту русский поэт А.К. Толстой…

К 1611 году состояние Русского государства было критическим, собственно, и говорить о существовании государства можно было лишь условно. В Кремле сидел польский гарнизон, армия польского короля осаждала Смоленск, земли Новгорода оккупировали шведы. Попытавшиеся было освободить Москву войска Первого земского ополчения рассорились друг с другом, а его вождь рязанский дворянин Прокопий Ляпунов был убит… По всей стране бродили отряды поляков, наёмников, казаков, местных «воров»…

Что же спасло русскую землю и русский народ? Призывы заточённого патриарха Гермогена? Воля к действию? Полководческий талант князя Дмитрия Пожарского? Или всё вместе? Но итог известен — объединённые войска Первого и Второго земских ополчений под командованием князя Дмитрия Пожарского и князя Дмитрия Трубецкого освободили столицу и фактически восстановили русскую государственность. На престол взошёл Михаил Романов.

Его главным достоинством было близкое кровное родство с пресекшейся династией — последнему законному государю Фёдору Иоанновичу Михаил доводился двоюродным племянником. А слабые на первый взгляд стороны — молодость и неучастие в событиях Смуты — обернулись преимуществом — его фигура стала одинаково приемлемой для сторонников самых разных взглядов и социальных групп. Молодой, не запятнанный участием в гражданской войне, благочестивый отрок, родственник последнего законного государя — таким представлялся Михаил Фёдорович участникам Земского собора.

«У жителей Московского государства после Смуты велико было стремление возвратиться к прежнему порядку, к „старине“, „как при прежних государях бывало“. Имя Михаила Романова, хотя и косвенно, но могло олицетворять такую преемственность. Это и была в 1613 году главная объединяющая идея, фундамент компромисса, позволившего достичь относительного замирения после стольких лет междоусобной борьбы», — резюмирует итоги собора современный историк.