Книга Снег над барханами - Сергей Коротков

Синцов выпил целую кружку теплой воды, подумал, что очень скоро захочет еще, а возможности уже не будет, снова зачерпнул из чана. Жадно глотая маленькими (как учил мираб[12] Агинбек) порциями бесценную жидкость, лейтенант искоса поглядывал на начальника. Пожилой, более седой, чем Синцов, капитан Делягин с одутловатым красным лицом и папирусной кожей на левой щеке (результат прижигания места укуса каракурта для нейтрализации яда) молча корпел над срочной писаниной. За ним не водилось историй, связанных с выслуживанием, ухищрениями или безосновательными репрессиями. Судя по возрасту и званию, он, как и Синцов, тоже «отличился» на Большой земле и был отослан (читай «сослан») в края, не столь отдаленные. Видать, поэтому не считал необходимостью хватать звезды с неба и угождать вышестоящему начальству, кое в этих местах можно было заметить очень редко, по праздникам. Поэтому приходилось одному заниматься всеми делами — анализировать, оценивать, обосновывать, принимать решения, выполнять и отчитываться. В его ведомстве, охватывающем надзором тысячу квадратных километров степей и пустынь Южного Казахстана и Узбекистана, служивых людей насчитывалось не более взвода: участковые милиционеры, отделение пограничников, следователь, старшина-завхоз, водитель, два оперативника, врач-криминалист и отделение солдат во главе с сержантом. Такой малый штат, конечно же, был разбросан по всему району между восточным побережьем Арала, Сырдарьей и Амударьей. Собрать всех сотрудников райотдела НКВД воедино не представлялось возможным по многим причинам: отсутствие нормальной связи, транспорта, постоянно нависший дамоклов меч над подконтрольной территорией из-за враждебных элементов населения и потуг басмачей. Поэтому приходилось вызывать подчиненных поочередно, по одному, принимать отчеты, снабжать новыми инструкциями и амуницией. Дел у капитана перед Первомаем накопилось немало, нужно было раздать распоряжения офицерам младшего звена НКВД, участковым и мобильным патрулям, барражирующим вверенные им сектора.

Синцов прибыл из аула Кызылкудук, где находился линейный пост связи, проскакав на дромедаре, одногорбом верблюде, около семидесяти километров, чтобы выпить сейчас полторы кружки воды, получить предпраздничные наставления и инструкции, зарплату, запас продовольствия на месяц, скудный боекомплект и вновь убыть на свой участок. Так было двенадцать раз, вот и сейчас, уже в тринадцатый, Николай получил под роспись бесценный груз и кучу распоряжений. Капитан вытаскивал из сундука и сейфа необходимые причиндалы офицера-«линейщика» НКВД: фляжку спирта, аптечку, новую гимнастерку (наконец-то, «песчанку»), скудную канцелярию, два тюбика солнцезащитного крема производства Самарской фабрики, пачку макулатуры, состоящей из писем местным дехканам, газет и даже двух журналов, и БК[13]. Последний включал месячный безвозвратный запас снаряжения из четырех обойм к пистолету «ТТ», четырех обойм к карабину, одной гранаты, масленки, зажигалки и индивидуального набора выживания в пустыне под местным названием «Тюрбан». Этот комплект действительно формой и размерами напоминал азиатский головной убор. Такой же округлый, приплюснутый, легкий и нужный, как спасительный от обжигающего солнца тюрбан аксакала.

— Твои рапорт и отчеты я буду смотреть позже, сейчас некогда, — сказал капитан, разворачивая к себе подписанный Синцовым журнал приемки-передачи амуниции. — Сухпайки получишь на складе у старшины, пока он не уехал. Отдохни часок, помойся, поешь, потом в дорогу. Сам знаешь, оставлять хозяйство без присмотра нельзя. Тяжелые времена еще не прошли, Николай. Это в Москве наше руководство считает, что с басмачеством в Средней Азии покончено, но недобитых гадов в районе и во всей республике хватает. В соседней Туркмении их еще больше, с гор постоянно набеги на заставы и кишлаки. У нас еще как-то поспокойнее, но расслабляться нельзя. Раз мы с тобой не там, со всеми… — Делягин запнулся, на секунду задумался, вспоминая, наверное, как семь раз за эти два года писал рапорты и просился на передовую. — Наш фронт здесь! Поэтому будем бдительны, сильны, но осторожны. Слышишь, Николай? Предельно внимательны и осторожны! Про парторга Коханова слышал? Во-от. Тут еще такая тема появилась… По сводкам оттуда и по данным агентуры, зашевелилась местная оппозиция. Баи и беки в Афганистане снова мутят арык, то ли англичане им опять деньжат подбросили и оружия, то ли немцы. Да и агентура вражеская не спит, нет-нет да и лезет из всех щелей. Нам еще лазутчиков фашистских не хватало! Директиву НКВД Узбекской ССР за номером 25633 от 23 сентября сорок второго, подписанную комгосбезом[14] Каверзневым, никто не отменял.

— Товарищ капитан, автомат бы мне. Сколько прошу уже прислать «ППШ». Да и человечка бы в напарники. Совсем один я там. А? — Синцов сделал умоляющую гримасу, хотя и понимал, что эта просьба пуста.

— Какой человечек, Николай?! Какой автомат? — капитан встал, подошел к чану с водой, зачерпнул. — Мне родить тебе, что ли, людей и оружие? У самого полтора вояки в охранении да «ППШ» с одним диском. Думаешь, я не делал запросы наверх? Прошу и людей, и нормальные стволы. Пытаюсь всячески обосновать, дескать, чем мы отбиваться будем в случае нападения банды? Кизяком да песком кидаться? Сам знаешь, все для фронта, все для победы. Ладно, хоть почту почти своевременно доставляют да сильно не дергают нас тут. А то, глядишь, еще заставят на бахчу и плантации выходить, помогать хлопок убирать да каналы оросительные рыть. Нету, Коля, автомата. И бойца лишнего нету. И разрешения на вооружение краснопалочников[15] тоже не могу дать. Им сейчас дай оружие, завтра ночью они пулю тебе в спину всадят. От краснопалочников к палочникам один шаг. Дехкане — они и в Африке дехкане. Дикари, мать их за ногу! Безграмотные, толстокожие, отсталые аборигены. Некоторые с Гражданской войны до сих пор еще озлобленные на Советскую власть. Да что мне тебя учить! Сам прекрасно понимаешь обстановку. Курить будешь?

— Не курю, товарищ капитан.

— А-а, да… Забыл я. Сам бросить никак не могу. В такую жару курить — себе могилу рыть. Все силы воли не хватает. Чай будешь?

— Спасибо, я позже. Хочу умыться, сменить форму да Гитлера накормить, напоить. С дороги парень совсем выдохся.

— О-о, да! Гитлера покормить нужно обязательно, — Делягин улыбнулся, обнажив желтые от курева зубы. — Юморист ты, Николай. Но это нормально. В наше время шутить опасно, но полезно. Как надо назвал свой надежный транспорт, как надо…

Капитан задумался, даже горящую спичку держал, пока палец не обжег. Встрепенулся, бросил в окно косой взгляд, равнодушно посмотрел на одногорбого верблюда, привязанного к деревцу. И так же отрешенно сделал замечание: