Книга Господин Зима - Терри Пратчетт

У некоторых людей этот сигнал очень силён — таких первыми обслуживают в лавках. Сигнал матушки Ветровоск мог свернуть горы, если бы она захотела. Когда матушка Ветровоск входила в лес, волки и медведи выбегали из него с другой стороны.

А ещё она умела его полностью отключать.

Вот и сейчас Тиффани приходилось старательно сосредотачиваться, чтобы её видеть. Большая часть сознания девочки утверждала, что матушки тут нет.

Ну ладно, подумала Тиффани, поиграли, и хватит. Она кашлянула. Вдруг оказалось, что матушка Ветровоск никуда не исчезала.

— Госпожа Вероломна чувствует себя прекрасно, — сказала Тиффани.

— Весьма достойная женщина, — заметила матушка. — Да…

— Хотя и со странностями, — сказала Тиффани.

— Никто не безупречен, — пожала плечами матушка.

— Она сейчас испытывает новые глаза, — сказала Тиффани.

— Хорошо.

— Глаза воронов.

— Тоже неплохо.

— Да, лучше, чем мышь, которой она обычно пользуется, — сказала Тиффани.

— Ещё бы.

Так оно и продолжалось какое-то время, пока Тиффани не надоело тащить весь разговор на себе.

Матушка могла бы проявить хоть немного вежливости, в конце концов. Но Тиффани уже знала, как её расшевелить.

— Госпожа Увёртка написала новую книгу, — сообщила она.

— Я слышала, — буркнула матушка.

Тени в комнате, казалось, сделались чуть гуще.

Что ж, это объясняло, почему матушка не в духе. Одна мысль о Летиции Увёртке выводила матушку Ветровоск из равновесия. С матушкиной точки зрения в госпоже Увёртке решительно всё было не так. Эта выскочка даже родилась где-то в заграницах, что само по себе почти преступление. И она писала книги, а матушка Ветровоск книгам не доверяла. А ещё госпожа Увёртка (произносится «Увиортка», по крайней мере самой госпожой Увёрткой) верила в сверкающие волшебные палочки, магические амулеты, мистические руны и силу звёзд, тогда как матушка Ветровоск верила в чаепития с сухим печеньем, ежеутренние умывания холодной водой, но главным образом — в саму матушку Ветровоск.

Госпожа Увёртка пользовалась успехом среди юных ведьм, потому что её последовательницы могли с чистой совестью обвешаться украшениями по самое не могу. Матушка Ветровоск успехом ни у кого не пользовалась. Её не особенно-то любили…

…Пока в ней не возникала нужда. Если к колыбели ребёнка явился Смерть, если топор в лесу отскочил от дерева и густой мох напитывается кровью, соседи шлют гонца в холодный кособокий домик на опушке леса. Когда надежды нет, зовут матушку Ветровоск. Потому что она лучшая.

И она всегда приходит. Всегда. Но любят ли её за это? Нет. Любовь и нужда — не одно и то же. К матушке Ветровоск прибегают, если дела по-настоящему плохи.

А вот Тиффани её любила. По-своему. И ей казалось, что матушка Ветровоск тоже к ней благоволит. Она даже разрешила Тиффани звать её «матушкой», хотя все прочие юные ведьмочки могли обращаться к ней только «госпожа Ветровоск». Иногда Тиффани казалось, что матушка Ветровоск постоянно испытывает тех, кто относится к ней по-дружески, на прочность этой дружбы. Матушка Ветровоск сама по себе была одно сплошное испытание на прочность.

— Новая книга называется «Ведовство: первые полёты», — сказала Тиффани, внимательно наблюдая за старой ведьмой.

Матушка Ветровоск улыбнулась. То есть уголки её губ чуть-чуть приподнялись.

— Ха! — каркнула она. — Я всегда говорила и снова повторю: нашему ремеслу по книжкам не научишься. Летиция Увёртка воображает, будто можно стать ведьмой, малость прибарахлившись. — Она испытующе посмотрела на Тиффани, словно на ум ей пришла какая-то мысль. — И бьюсь об заклад, она не умеет делать вот так…

Матушка взяла чашку с горячим чаем, обняв её ладонью, а другой рукой схватила руку Тиффани.

— Готова?

— К че… — начала Тиффани, и тут ей стало горячо. Жар пошёл от руки и разлился по телу, согрев её изнутри.

— Чувствуешь?

— Да!

Тепло улетучилось. Матушка Ветровоск, не отрывая от Тиффани пристального взгляда, перевернула чашку.

Чай вывалился на стол. Он превратился в лёд.

Тиффани была уже не маленькая и не стала спрашивать: «Как вы это сделали?» Матушка Ветровоск оставляет без ответа глупые вопросы, как и почти все вопросы вообще.

— Вы взяли тепло чая и отдали его мне, — проговорила Тиффани. — Пропустили его через себя в меня, да?

— Верно, только меня оно не коснулось, — с довольным видом сказала матушка Ветровоск. — Весь секрет в равновесии. Равновесие, вот что важно. Держи равновесие, и… — Она умолкла. Потом спросила: — Ты когда-нибудь качалась на доске? Один её конец поднимается, другой опускается. Но в середине, в самой середине, есть точка, которая остаётся неподвижной. Взлёты и падения проходят сквозь неё. Не важно, как высоко поднимаются края, эта точка хранит равновесие. — Она фыркнула. — Магия большей частью в том и состоит, чтобы перемещать нечто с места на место.

— Я смогу этому научиться?

— Пожалуй. Это не так уж и трудно, надо только правильно настроить мысли.

— Вы можете научить меня?

— Я же только что это сделала. Я тебе показала.

— Нет, матушка, вы показали, как вы это делаете, но не… как вы это делаете!

— Не могу объяснить. Я знаю, как это делаю я. Ты будешь делать по-своему. Главное, нужным образом сосредоточиться.

— Но как?

— Мне-то почём знать? Это ведь твоя голова, — огрызнулась матушка. — Будь добра, поставь чайник! У меня чай остыл.

Всё это прозвучало почти злобно, но такова уж матушка. Она считает, если человек способен усваивать новое, то сам во всём разберётся. И ни к чему облегчать ему задачу. Жизнь вообще нелегка, говорит она.

— Я смотрю, ты всё носишь эту побрякушку, — заметила матушка.

Побрякушки — а матушка звала так любые металлические предметы гардероба, не предназначенные, чтобы скреплять детали одежды, не давая им распахнуться, упасть или отцепиться, — она не любила. Обзавестись ими означало «прибарахлиться».

Тиффани коснулась серебряной лошадки, которую носила на шее. Это было небольшое и незамысловатое украшение на цепочке, и оно много значило для неё.

— Да, — спокойно сказала она. — Ношу.

— А что это у тебя там в корзинке? — спросила матушка, грубо нарушив правила приличий.

Корзинка Тиффани стояла посреди стола. В ней, конечно, ждал своего часа подарок. Разумеется, ведьмы никогда не являлись в гости друг к дружке с пустыми руками, но та, кому подарок предназначался, по традиции должна была изобразить удивление и пробормотать: «Ну что вы, не стоило так утруждаться…»