Книга Мост над бездной - Гарри Тертлдав

— Итак, святейший отец, что вы хотели мне сказать? — спросил Гимерий, опуская на колено свой оловянный кубок.

Прежде чем ответить, Ршава посмотрел на Ингегерд. Она ответила ему спокойным взглядом; на ее скульптурно очерченном лице читалось серьезное внимание. Хотя прелату это показалось очень странным, командир гарнизона явно хотел, чтобы его жена все услышала. И Ршава, слегка пожав плечами, сообщил новость:

— Генерал Стилиан восстал против его величества автократора Малеина.

— Фос! — воскликнул Гимерий, и, словно еще не веря до конца, переспросил: — Вы это точно знаете?

— Точнее не бывает. Новость мне только что сообщил эпарх Зауц, а к нему ее доставил курьер с юга. Я сам видел, как этот курьер прискакал к резиденции Зауца. Он едва не загнал лошадь по дороге. Он полагал, что его новость очень важна. Я не слышал ее из уст курьера и не видел депешу, но у меня нет причин не доверять эпарху.

— Это может только гражданскую войну означать, — произнесла Ингегерд с мужской, даже с солдатской прямотой. — И кто победит?

Девять слов — и она сказала все, что требовалось. Ршава постарался смягчить картину:

— Малеин правил много лет. Большинство людей верны ему. И в его руках город Видесс. Ни один человек не посмеет утверждать, что он правит Видессом, если столица не в его руках, а город Видесс — величайшая крепость в мире.

Каждое из его слов было правдой. И стало бы приговором большинству мятежей еще до их начала. Но этот мятеж…

— Стилиан есть Стилиан, — заметил Гимерий. — Подобных ему Видесс не знал уже давно.

И это, к сожалению, тоже было правдой.

Ингегерд произнесла что-то на своем языке. Ршава не знал ни единого слова из языка халогаев. Он заметил, что Гимерий взглянул на него с внезапным испугом. «Не напомнила ли она ему, что я родственник автократора? В лед меня, если я не угадал».

Но Ршава подумал также, что остался бы верен Малеину, даже не будь между ними кровных уз. И прелат сказал:

— Вам следует помнить, что автократор — наместник Фоса на земле. Малеин — законный правитель империи, а до него здесь правили его отец и дед. А кто такой Стилиан? Возможный узурпатор. Человек, желающий свергнуть наместника Фоса. Кто способен на такое? Только человек, впустивший Скотоса в свое сердце.

И он снова церемонно плюнул, отвергая темного бога. Так же поступили Гимерий и Ингегерд. Все благочестивые видессиане верили, что в конце концов Фос одолеет Скотоса и добро победит зло. Верить в противоположное означало впасть в самую черную ересь и, без сомнения, обречь душу на прозябание в ледяном аду темного бога.

Тем не менее Гимерий сказал:

— Предположим, святейший отец, что Стилиан победит? Заметьте, я не говорю, что так будет, но лишь предположим, хорошо? Тогда он станет автократором, правильно?

— Он все равно останется узурпатором, — непреклонно возразил Ршава.

Дед Малеина — брат его собственной бабки — тоже был узурпатором, но Ршава не стал об этом напоминать. Если честно, он и сам об этом не вспомнил.

— Он не будет всего лишь узурпатором. Он будет еще и автократором. И станет носить красные сапоги, — возразил Гимерий. — Разве это не сделает его наместником Фоса на земле?

Ршава был честным человеком. Он даже не мог вообразить, что пожелает стать лжецом. Но сейчас ему этого захотелось. Поморщившись, он ответил:

— Формально — да, но грех бунтарства все равно останется на нем тяжким бременем. И патриарх вполне может потребовать от него покаяния или наложить епитимью, прежде чем допустит его в Собор.

Ингегерд опять заговорила на своем языке и на сей раз произнесла что-то резкое. Гимерий нетерпеливо кивнул в ответ и вновь обернулся к Ршаве:

— Спасибо, что поделились этой новостью, святейший отец. Теперь, если гражданская война придет в Скопенцану, я буду знать, что делать. Да предотвратит ее Фос, но если она все же придет… — И он очертил на груди знак благого бога.

То же сделала его жена Ингегерд. И Ршава — вместе с ними. Через несколько минут прелат вышел из дома Гимерия, уверенный, что командир гарнизона обещал на случай войны принять сторону Малеина. Ршава почти дошел до своей резиденции, прежде чем вновь мысленно повторил слова Гимерия. И застыл, положив руку на дверную щеколду. Прелат вдруг понял, что фактически Гимерий не сказал ничего конкретного.

— Приспособленец. Проклятый приспособленец, — презрительно фыркнул Ршава. И сколько еще людей в империи предпочтет выждать и посмотреть, куда дует ветер, прежде чем поднять свой парус?

* * *

Проповедовать Ршава никогда не любил. Изучение борьбы между благим богом и его злобным соперником всегда интересовало его гораздо больше, чем попытки рассказать об этой борьбе и растолковать ее смысл прихожанам. Он никогда не выдавал плохих проповедей: с его организованностью и общими способностями такое было немыслимо.

Но Ршава отличался знаниями, а не даром вдохновения и всегда ощущал его нехватку.

Теперь же его внезапно озарило вдохновение. Обращаясь с кафедры к жителям Скопенцаны в пользу Малеина и против Стилиана, Ршава говорил не разумом, а сердцем. Убеждая прихожан, он использовал ту же тему, что и в разговоре с Гимерием и Ингегерд, но в каждой проповеди добавлял к ней новые яркие детали.

Он поймал себя на том, что, глядя на море лиц в главном храме Скопенцаны, он словно видит перед собой множество язычников-халогаев и пытается обратить их в веру во владыку благого и премудрого. (Многие священники пытались обратить халогаев. Многие из них стали мучениками своей веры. А большая часть халогаев упрямо оставалась необращенной: Ингегерд была довольно редким исключением.)

— Станете ли вы отрицать — сможете ли вы отрицать! — что узурпатор стремится сломать естественный порядок вещей? — гремел Ршава с кафедры, стуча по ней кулаком. — Можете ли вы отрицать, что это есть не что иное, как злодейство? Можете ли отрицать, что это ведет только в лед? — Он вызывающе уставился на прихожан.

Среди них были и Зауц, и Гимерий. Если Ингегерд присутствовала в храме, то Ршава не мог ее видеть: женщины стояли в отдельной галерее на втором этаже, скрытые узорной решеткой от любопытных глаз.

Ни эпарх, ни командир гарнизона не бросили вызов Ршаве, не выкрикнули имя Стилиана. Равно как и никто другой. Почти все люди, приходившие в главный храм Скопенцаны, были среднего возраста, выглядели сытыми и благополучными. Почти все они предпочли бы, чтобы жизнь и дальше текла своим чередом.

Разумеется, в Скопенцане было несколько храмов, как и в любом видесском городе достаточной величины. Шпили с позолоченными солнечными шарами на концах вздымались над крышами домов в любом районе города. Управляли храмами другие священники, имевшие более низкие ранги в церковной иерархии.

«Каждый из них должен сказать то же самое, — подумал Ршава. — Все они должны заявить прихожанам, что Малеин — законный автократор, а Стилиан — лишь бунтовщик и узурпатор. Это правда, и ее надо донести просто и ясно».