Книга Мэриел из Рэдволла - Брайан Джейкс

— Кто-нибудь из вас знает, что такое пунктуальность? — осведомился он.

— Уважение, которое мы проявляем по отношению к другим, приходя к назначенному часу, — отбарабанил Сакстус.

— Правильно. Значит, надо понимать, вы проявляете больше уважения к землянике, чем ко мне?

Сакстус и Дандин потупились и молчали, словно языки проглотили. Брат Губерт неторопливо отложил перо:

— Что ж, приступим к уроку. Сначала вы по очереди напомните мне устав нашего аббатства. Дандин, ты первый.

Дандин тяжело вздохнул, возвел глаза к потолку, словно надеясь увидеть там устав, потоптался на месте и неуверенно начал:

— Ну, значит, это… жители аббатства, они… это… братья и сестры, живущие в мире и согласии… ну и они стремятся избегать вражды и насилия, где только это возможно… они относятся с любовью и уважением к Стране Цветущих Мхов, к ее… ну, деревьям, травам и все такое… а также ко всем живым созданиям.

— Продолжай, — кивнул брат Губерт Сакстусу. Тот затараторил куда смелее и увереннее:

— Жители Рэдволла стремятся помогать неимущим и страждущим, утешать их и поддерживать, давать прибежище вдовам и сиротам, а также всем живым созданиям без исключения. Нуждающихся они готовы наделить едой, одеждой и кровом. Братья и сестры аббатства неустанно совершенствуют свои знания, особенно в искусстве врачевания, усердно постигая науку исцеления больных и раненых.

Вновь настала очередь Дандина:

— Да, они должны исцелять раненых… И что еще… Ах да! Они помнят, что земля щедро дарует им пропитание и… ну, как там… Стремятся приумножить ее богатства, ну и… бережно взращивают урожай и живут в полном согласии с природой. Ко всему, что живет и дышит, они относятся с любовью и благоговением, протягивая лапу к оружию лишь в том случае, когда над аббатством Рэдволл нависает угроза нападения врагов. В военную годину, ежели такая наступит, все обитатели Рэдволла обязаны проявить мужество и твердость духа. Распоряжения отца настоятеля являются законом для всех и должны выполняться неукоснительно. Но даже в сражении лишь крайняя необходимость может заставить жителей Рэдволла посягнуть на жизнь другого существа. Для беспричинной жестокости нет и не будет оправданий.

Брат Губерт вышел из-за стола:

— Сакстус отвечал превосходно, четко и вразумительно. Что до тебя, Дандин, ты частенько запинаешься и мямлишь. Вижу, устав нашего аббатства не слишком запал тебе в душу. Впрочем, когда ты дошел до войн, боев и сражений, тебя точно подменили.

Дандин смущенно опустил глаза, сунул лапу в рот и принялся грызть когти.

— Ну ладно. Теперь, Сакстус, будь добр, поведай нам, что в течение всей минувшей осени, весны и зимы свершается в Большом Зале нашей обители.

Сакстус в растерянности потер нос:

— В Большом Зале… Что же там свершается?.. А, там вышивают огромную картину. Ты это имеешь в виду, брат Губерт?

Брат Губерт протер очки рукавом:

— Я что-то не пойму, Сакстус, кто из нас спрашивает, а кто отвечает. Может, ты, Дандин, расскажешь своему приятелю, что к чему.

Пришла очередь Дандина блеснуть знаниями.

— С самого начала минувшей осени в Большом Зале нашего аббатства все его жители и обитатели окрестных лесов совместными усилиями создают чудесный гобелен.

На нем будет изображен основатель нашего аббатства Мартин Воитель во время великой битвы против полчищ злобных хищников — лис, горностаев, крыс, хорьков и ласок. И этой огромной дикой кошки Цармины. Нет, наш Мартин Воитель недолго возился с этим сбродом. Он надел сверкающие доспехи, взял свой знаменитый меч, поднял щит да как погонит их прочь из Страны Цветущих Мхов. Уж он им задал жару! Как взмахнет своим мечом!

Рраз! Что тут началось! Крысы визжат, хорьки попрятались кто куда, лисы воют. А Мартин знай их мечом — бац! бац! Они наутек, а он за ними да как даст им…

— Довольно, довольно. Экий ты кровожадный. Скажи, откуда ты так хорошо все знаешь про битвы?

Дандин гордо улыбнулся, задорный огонек сверкнул в его глазах.

— Не зря же сам Гонф, Король воров, приходится мне прадедушкой. Ты же знаешь, Гонф был верным другом и соратником Мартина Воителя. В своем деле он не знал себе равных. И еще он слагал замечательные баллады.

Брат Губерт понимающе кивнул:

— Да, друг мой, твой прадед был невероятный вор и плут и в то же время храбрый воин и отважный путешественник. Но все, что он делал, свершалось во благо других, а не во вред. Если память не изменяет мне, он женился на прекрасной Колумбине — это само по себе говорит о том, что сердце у него было доброе. Только смотри, Дандин, не вздумай пойти по его стопам и попробовать себя в воровстве. Пусть лапы твои всегда будут чисты! Кстати, я хотел тебе кое-что показать. Погоди-ка, это где-то здесь.

Брат Губерт принялся рыться в книгах и свитках; сторожку наполнили облака пыли. К тому времени как он извлек наружу какой-то небольшой предмет, все трое вовсю кашляли и чихали. Пришлось им выйти из сторожки; устроившись в прохладной тени у стены, Губерт вручил Дандину свою находку. Это была маленькая флейта из яблоневого дерева, украшенная затейливой резьбой; около самого мундштука красовалась буква «Г».

— Как-то я просматривал старинные пергаменты, — пояснил брат Губерт. — Там говорится, что на протяжении шести поколений отпрыски рода Гонфов верой и правдой служили церкви Святого Ниниана. И прежде чем твой прадед покинул аббатство Рэдволл, мать Жермена, наша первая настоятельница, подарила ему эту флейту. Но Гонф, верно, решил, что она для него слишком роскошна, и оставил ее здесь. Он ведь всегда предпочитал простые тростниковые флейты. Взгляни, я думаю, это та самая: лет ей явно немало и на ней вырезана первая буква имени Гонфа. Флейта твоя по праву, Дандин. Но сумеешь ли ты научиться на ней играть?

Дандин не отводил от флейты сияющих глаз.

— Я попробую, брат Губерт. У меня наверняка получится.

Прежде чем вернуться в сторожку, брат Губерт отряхнул одежду от пыли.

— Завидная уверенность. Может, уже на празднике в честь дня рождения аббата ты порадуешь нас своей игрой?

Сакстус сощурился от яркого солнечного света:

— Верно, ведь скоро праздник. Когда он будет, брат Губерт?

— Через три дня. Старшие братья и сестры давно уже потихоньку готовятся к торжеству. Сами знаете, наш отец Бернар очень скромен. Вот он и не хочет, чтобы вокруг его юбилея поднимали много шума. Поэтому все приготовления пока держатся в тайне. Вам, молодым, только заикнись о празднике, сладу с вами не будет. Но надеюсь, вы меня не подведете.

Друзья, узнав о грандиозном торжестве, немедленно принялись скакать от радости, тормошить друг друга и хохотать:

— Урраааа! Да здравствует аббат Бернар!