Книга Шпион для Германии - Эрих Гимпель

Когда казалось, что крейсер вот-вот настигнет торговое судно, капитану Шульцу удалось каким-то чудом ускользнуть от англичан. В течение нескольких дней местные газеты подробно освещали их дуэль под броскими заголовками. На победителя делались довольно крупные ставки.

Разойдясь, оба корабля взяли курс на Лиму. В предвкушении исхода многодневной гонки, когда кораблям оставалось всего несколько миль до порта, жители высыпали на берег моря.

Первым, опередив противника на самую малость, в порт вошел «Лейпциг». Немцы и перуанцы праздновали совместную победу, в которую и я внес свою лепту.

Успехи мои приумножались. Американский министр иностранных дел Корделль Халл прибыл в Лиму для доверительных бесед с перуанским правительством. Мне удалось узнать содержание их переговоров, о чем я доложил в Германию. Через некоторое время дипломатические отношения Перу с Германией были, как я и предсказывал, прерваны. Грингеру пришлось собирать чемоданы.

Я же остался.

Как-то в аэропорту Лимы приземлился опытный образец четырехмоторного бомбардировщика «Фортрес». Разузнав его технические характеристики, вооружение и радиус действия, я передал информацию через Чили в Берлин. А спустя несколько месяцев эскадрильи этих машин появились в ночном небе Германии. Со шпионажем как спортом было покончено. Война с каждым днем становилась все ожесточеннее. Оставалось только крепче сжимать зубы.

— Как тебе война? — спросила меня однажды Эвелин. На ней были голубые шорты и белый пуловер.

— Плевал я на нее, — ответил я.

— Я тоже, — произнесла она. — Отец все больше нервничает, ожидая прибытия транспортов. К тому же он принимает участие в работах над проектом улучшения системы их конвоирования.

— Ты опять разговариваешь с нашими врагами, — сказала шутливо мать Эвелин, сердечно приветствуя меня.

В тот же вечер я передал сообщение о новой системе конвоирования судов, о принимаемых мерах по предохранению их от магнитных мин, об ожидаемом прибытии транспортов и многих других вещах. Сидя за передатчиком, я думал об Эвелин. Как мне говорили, цель оправдывает средства. Цель же определялась войной, будь она проклята…

* * *

Целых два дня я раздумывал, как попасть в англо-американский госпиталь. Там лежал во второй палате младший офицер с «Диспеча». Крейсер обнаружил и захватил немецкий транспорт «Дортмунд», попавший в руки англичан целым и невредимым. Мне нужно было узнать, почему он не был затоплен командой.

Я отправился к одному врачу из немцев и попросил его обрисовать мне признаки заболевания почек, что он с удовольствием и сделал.

Тот офицер находился в помещении с еще несколькими пациентами, и я собирался попасть туда под видом больного.

От врача я отправился домой, намереваясь побывать вечером в немецком клубе: сейчас уже не помню, с кем и для чего я должен был там встретиться. Не успел, однако, принять душ, как раздался настойчивый звонок в дверь.

Посетителем оказался чиновник перуанской уголовной полиции.

С ним пришел специалист из телеграфного ведомства. Оба вежливо меня поприветствовали.

Я предложил им по рюмочке «Писко», который они с удовольствием выпили. Насколько мог, я старался скрыть свой испуг, так как понимал, что они получили указание произвести у меня обыск. Это же означало неминуемое выдворение из Перу.

— На вас поступила анонимка, сеньор, — сказал полицейский чиновник. — Автор ее предполагает, что вы работаете на тайном радиопередатчике. Так что нам придется все у вас осмотреть. Вы не возражаете, сеньор?

В голове моей пронесся рой мыслей, но ничего придумать я не смог. Ведь агентом-то я был начинающим и не имел никакого опыта в подобных делах. Сердце мое бешено забилось.

Став впоследствии агентом абвера номер 146, я уже не ощущал себя беспомощным даже в самых что ни есть отчаянных ситуациях. В тюремном застенке в Ливенуорте я, например, разговаривал с немецкими военнопленными за пять минут до их казни, оставаясь совершенно спокойным…

Тогда же в Лиме я здорово перепугался, попав впросак, когда полицейский приступил к обыску, переворачивая все вверх дном

Отрицать что-либо не имело смысла. На лбу перуанского инспектора полиции проступил пот. Из нагрудного его кармана высовывался уголок громадного платка. Может, попробовать дать ему взятку? В качестве последствий такого поступка вырисовывались две возможности: он мог взять тысячу солей, которые были у меня под рукой, и уйти, но точно так же мог и, взяв деньги, остаться.

Служащий телеграфного ведомства показал пальцем на радиоаппарат, стоявший на столике в углу, и инспектор задал мне вопрос:

— Что это такое, сеньор?

— Радиопередатчик, — ответил я.

— А что вы на нем делаете?

— Веду передачи.

— Это очень плохо, — произнес инспектор. — Теперь мне придется вас задержать.

Он был очень удивлен моим прямым ответом, не понимая, почему я так сказал. Покачивая головой, он явно про себя выругался. Тогда я понял, что обыск в моей квартире он воспринимал не столь серьезно, как я.

— Я работаю со многими горнодобывающими компаниями, — пояснил я ему. — Я радиоинженер. Некоторые из них, обладая соответствующими разрешениями, имеют собственные радиопередатчики. Это вы можете легко проверить. В случае каких-либо неисправностей аппаратуру доставляют ко мне. Это, собственно, моя работа, за которую я получаю деньги.

Инспектор продолжал покачивать головой. И мне пришлось повторить еще раз сказанное.

— С какой фирмой вы связывались вчера в три часа?

— Думаю, что это было железорудное общество «Фернандини».

— Так, стало быть, никакой военной информации вы не передавали?

— Нет, — заверил я его. — О таких делах я не имею ни малейшего понятия. И в армии я еще не служил.

— Значит, вы не шпион? — решил уточнить инспектор.

— Конечно же нет.

Подойдя ко мне, он радостно улыбнулся и похлопал меня по плечу. Чиновник был явно доволен, что ему не придется больше возиться со мной. Мы выпили еще несколько рюмок «Писко», после чего оба ушли. Этого полицейского инспектора я никогда потом не видел.

На следующее утро после данного происшествия я обратился в англо-американский госпиталь, выдав себя за голландца. Моя надежда, что там не окажется настоящего голландца, оправдалась: везенье есть везенье. Обследовавшему меня врачу я пожаловался на боли в области почек. Он предположил, что это, скорее всего, желчный пузырь.

Меня госпитализировали, предписав соответствующую диету. В палате, кроме меня, было еще пять человек. Мы быстро подружились. Игра в покер оказалась столь интересной, что я совсем было забыл о своем намерении. Младший офицер, которого звали Джонни — фамилию его я забыл, — лежал от меня через койку. Врачи вырезали у него аппендикс и запретили выпивку. Он был общительным парнем и имел хороший аппетит. О своих знакомых девушках он рассказывал с большей охотой, чем о войне. Через три дня я затеял разговор в нужном мне направлении: