Книга Усмешка тьмы - Рэмси Кемпбелл

– Саймон? – спрашивает он, и я скорее читаю свое имя по губам, чем слышу. – Можно к тебе?

Мистеру Хану, если тот вздумает проверить записи с камер видеонаблюдения, такая моя выходка не придется по душе, и я борюсь с искушением воспользоваться этим предлогом, чтоб не впустить Питчека сюда. Ветер треплет его волосы, и я могу представить, какой холод сейчас гуляет по его незащищенной шее. Проблема в том, что я не смогу не впустить его, каким бы нелепым ни получился наш дальнейший разговор. Я отпираю дверь, и он протягивает мне мягкую холодную ладонь:

– Извини, что отрываю от дел. Мне сказали, что тебя можно сыскать здесь.

Хм, здорово, тогда моя репутация пала еще ниже, чем мне думалось раньше.

– И кто же вам сказал?

– Джо – или Джоуи, не помню точно. – Он ждет, пока я закрою дверь, затем скрещивает руки и смотрит на меня. – Что ты здесь делаешь, Саймон?

– Давайте назовем это так – отдыхаю.

– С точки зрения актерской игры ты сейчас довольно убедителен, не спорю. Но ты хоть понимаешь, куда катишься? – Такой же дотошно, преподавательски настойчивый, как и всегда. Из-за этого его любили далеко не все. Из-за этого я его сейчас ненавижу. – Не знаю, говорил ли я тебе, но ты написал лучшую дипломную работу из всех, какие мне только доводилось оценивать.

– Ну спасибо, – отвечаю я. Плохо закрепленная в лотке бутылка заваливается и катается туда-сюда, будто напоминая мне о том, что неплохо бы и работой заняться. – Большое вам человеческое спасибо.

– До сих пор помню, какое мощное вступление. Я прочитал его некоторым моим коллегам – как раз тот пассаж, где ты говоришь, что старый добрый Полонски[2] – величайший кинорежиссер со времен Орсона Уэллса, и почти все решили, что речь идет о Романе Полански. Не могу вообразить себе более показательный случай утраты репутации.

– Может, именно это – показательная утрата – происходит сейчас со мной.

– Нет твоей вины в том, что твой журнал впутался в тяжбу, – взгляд Питчека падает на глянцевые ряды порнографических журналов на самой верхней полке. – Разве не лучше было бы тебе писать, а не торговать вот этим вот?

– Если у вас на уме есть хоть какой-нибудь редактор, которому можно меня порекомендовать, я был бы вам дьявольски признателен.

– Не уверен, что мне удастся убедить кого-нибудь взять тебя.

Я ставлю еще одну бутылку в холодильный шкаф, но даже повернувшись к нему спиной, не могу скрыть горечи:

– Ну тогда я лучше займусь тем делом, за которое мне хоть что-то платят.

– Могу я отнять у тебя буквально несколько минут?

Захлопнув шкаф, я внимательно-внимательно смотрю на Питчека.

– Забирайте хоть все.

– Вот, это уже больше похоже на моего старого ученика. – Он тянет себя за бороду, будто проверяя, не фальшивая ли она, потом говорит: – Слышал что-нибудь о завещании Тикелла? Чарльз Стэнли Тикелл, один из наших студентов межвоенного периода. Подлинный рыцарь искусства, законченный книжный червь – сдается мне, самым большим «ужасом войны» для него были разбомбленные библиотеки. От него университету теперь перейдет много денег. Вот только он четко оговорил их использование – мы должны издавать на них книги.

– Разве этим уже не занимаются?

– Занимаются, да не так, как ему нравится. Нужны книги об искусстве прошлого века. Разумеется, и про кино – в том числе. Меня спросили, может ли кто-нибудь из моих студентов заняться написанием такой книги, и ты, наверное, уже понял, чье имя я упомянул сразу же. Вот почему нет смысла водить тебя по редакторам. Если нам будет по плечу это дело – а я на все сто процентов уверен, что оно нам по плечу, – твое имя останется в анналах.

Мне – и такую ответственность? Слишком круто, чтобы быть правдой. Тут я отчетливо понимаю, что не имею права сейчас мешкать.

– Знаете, вообще я прикидывал кое-какие идейки для книг.

– Какие же?

– Ну… «Конец фильма». Про самые последние работы известных режиссеров того времени, ну и про то, что мы можем в целом узнать о кино, смотря их. «Умираю – хочу эту роль» – про постановку сцен смерти персонажей, понятное дело. «Мы в кадре» – про то, как кино вторгается в нашу повседневную жизнь столь активно, что мы иногда не видим границ между вымыслом и реальностью. Ну, или что-нибудь о ремейках и плагиате в кино. Можно назвать «Где-то мы это уже видели».

Далее пришлось импровизировать – ибо Кирк смотрит на меня слегка разочарованно. Ты можешь круче, говорит этот его взгляд.

– Может, про дубляж, – говорю я в некотором отчаянии. – Я могу брать интервью у актеров озвучки. А название… название будет «Они говорят за себя». О, а как насчет книги о фильмах, которые были запланированы, но так и не сняты? Вы знаете, что «Призрака оперы» студия «Хаммер» делала совместно с Гербертом Ломом – с прицелом на Кэри Гранта в главной роли? А Хичкок почти снял «Счастливчика Джима». Кто знает, сколько всего неснятого лежит по полкам – а то ведь, если покопаться, такое можно найти!..

– И лучший копатель, какого мы только можем себе позволить, – ты, Саймон, – говорит Кирк Питчек, поглаживая бороду. – Но сейчас нам желательнее получить быстрый результат. Думаю, тебе нужно опубликовать свою диссертацию.

Я уже открываю рот, чтобы начать громко восторгаться, но потом расчет берет верх.

– То есть мне за нее заплатят?

– Хорошо заплатят – если сможешь пересмотреть ее настолько, чтобы она выглядела как новая работа. Могу я предложить?..

– Конечно. Вы мой редактор.

– Если сможешь сделать ее интереснее – рули в этом направлении. Я не говорю, что твоя работа скучна в том виде, в каком она есть, но чем большую аудиторию мы сможем охватить, тем лучше. Углубись – там, где материала достаточно для углубления. Я бы с удовольствием почитал побольше о… как там звали того комика времен немого кино, вымаранного из всех архивов?

– Табби Теккерей. О нем почти ничего не известно.

– Именно. Ты здорово о нем написал – особенно об этой путанице с Роско Арбаклом[3]. На него ополчились только из-за того, что он был слишком уж похож на Толстячка, если я правильно помню. О нем должна быть как минимум отдельная глава.

– Не думаю, что смогу найти больше, чем уже найдено.

– Ты должен. Любые расходы на исследования – не вопрос, мистер Тикелл покроет их.