Книга Рыбари и Виноградари - Михаил Харит

Ира, высокая, стройная, с короткими рыжими волосами, выжимала лёжа семьдесят килограмм и не любила романтической чепухи. Когда в первый раз осталась ночевать в холостяцкой квартире Андрея, сказала:

— Только не больше трёх подходов. Я сегодня устала.

Она легко укротила Андрея с его необузданным характером, и впоследствии закономерно стала женой. Друзья считали, что он находится под каблуком у супруги, по её команде прыгает через обруч и слизывает кусочки сахара, которые кладут на нос. Он в ответ только посмеивался. Хищника приручить нельзя. Дрессировщик может запихивать свою голову в зубастую пасть лишь пока лев считает это забавным.

Свой первый совместный отпуск они провели в горах Тянь-Шаня. Потом был сплав по горной речушке Урала, где все чудом остались живы. И вот вторую неделю плыли на парусной яхте по Средиземному морю. Сегодня собирались к вечеру добраться до острова Понца, что в двадцати километрах от западного побережья Италии, напротив мыса Сан-Феличе-Черчео.

Погода полностью соответствовала прогнозу: на безоблачном небе вовсю жарило солнце. Дул устойчивый юго-западный ветер, они шли бейдевиндом плавными галсами, стараясь держать яхту максимально остро к ветру, что позволяло набрать приличную скорость.

— Хорошо идём! — крикнула Ира. — И ветер классный.

— Мне всегда хочется придушить козла, желающего попутного ветра. Сам бы попробовал при ветре в жопу поработать с парусами.

Мужчинам свойственно разговаривать с женщинами, думая о своём. Андрей вполуха слушал Иру, отмечая, что обстановка на море начала меняться. Ветер вдруг заленился. Только что бодро, до звона, надувал выбеленную ткань парусов, а тут вдруг утомлённо вильнул вбок, пытаясь уклониться от работы. Когда грот окончательно провис, хлопая от небольших дуновений, Андрей решил завести мотор. Паруса были убраны, и яхта поплыла прямым курсом.

«Сглазила, — подумал про жену. — Морская примета: женщина на судне — не к добру».

Тут и погода стала заметно портиться. С запада появились перистые облака. Андрей понимал, что прогнозирование погоды — это тоже наука, только очень неточная. Поэтому неожиданная перемена не удивила. Даже если бы сейчас пошёл дождь, это было бы не самое плохое. Самое плохое было намного хуже. Например, странная стена тумана, неожиданно появившаяся в полукилометре перед ними.

Ирина тоже с изумлением смотрела на загадочное природное явление.

— Может, не стоит туда влезать? Поплыли к материку, — предложила она.

— До пляжей Террачины ещё тридцать километров, а до уютного ресторана на острове осталось от силы два. Я голоден как пёс.

— Я бы тоже поела.

— Вот. Плывём прямо, тем более что навигатор не боится тумана.

На воде бывает, что, казалось бы, правильные решения приводят к неожиданным последствиям. Мы плохо знаем моря, они слишком стары. Цивилизации приходят и уходят, а моря остаются. Они снисходительно терпят снующие по нему кораблики, как старый волк относится к играющим под ногами щенкам. Но сколько неожиданных способов удивить наивных и самоуверенных младенцев таят они под своим покровом!

Яхта вошла в плотную стену тумана. Сразу стало темно, и липкая прохлада коснулась разгорячённых тел. Равномерно гудел двигатель. Кроме этого звука — вокруг ничего, лишь белая плотная вата, за которой могло прятаться всё что угодно. Реальный мир исчез, и, казалось, неведомые потусторонние существа таятся совсем рядом; они обступили лодку по периметру, пытаясь дотронуться своими холодными щупальцами до живых, тёплых людей. Хорошо знакомое море превратилось в безжизненное молоко, слегка дымящееся, словно в гигантской кастрюле, которую только что сняли с огня. Ничего не происходило. Только отвратительное ощущение, что они находятся в начале неведомых событий.

Ирина зябко поёжилась, накинула ветровку прямо на купальник и уселась перед светящимися экранами приборов, корректируя курс.

— На нас что-то движется с запада, — неожиданно сказала она.

— Корабль? — спросил Андрей.

— Нет. Радар не определяет это как корабль.

— Что тогда?

— А я знаю? Это большое. Метров сорок-пятьдесят.

— Ну, значит, всё-таки корабль, — с облегчением сказал Андрей. — Обойдём справа?

— Нет. Эта штука только что пошла направо. Может быть, они нас заметили и обходят.

— Сколько до него?

— Около километра.

— Мы расходимся?

— Нет. Опять идёт на нас.

У обоих крепло убеждение, что то, что двигалось в плотной стене тумана, — крайне опасно. И что встречи избежать не удастся…

— Он что, поменял курс? — нарочито спокойно спросил Андрей, выгоняя из сознания призраков, пытающихся туда войти.

— Похоже, да.

— Странно. Хорошо, я ухожу влево.

Несколько минут тишины. Ровно гудящий мотор пытался успокоить взбудораженное сознание. Наконец Ирина сказала:

— Мне это всё не нравится. Эта штука опять меняет курс и идёт на нас, — в интонации её голоса прозвучал страх.

— Что за фигня? — начал заводиться Андрей. Беспокойство уверенно перерастало в тревогу. А там и до страха рукой подать. Андрей не любил трусов. И никогда бы не признался, что в глубине души боится моря. Наверняка есть пожарники, бледнеющие от запаха дыма, врачи, готовые упасть в обморок от вида крови, боксёры, боящиеся противника. Слабый человек в таких случаях ломается, а сильный лишь умножает силу.

В такие минуты в нём просыпалась отчаянная злость, душившая неуверенность и сомнения. Лучше быть вспыльчивым вулканом, чем дрожащей тварью.

Не зря говорят, что реальность отражает состояние души. Море тоже начало беситься. Только что вокруг них было неподвижное марево, но вдруг всё начало двигаться, покачиваться и трястись. Гигантскую кастрюлю, в которой они плыли, поставили на огонь, и содержимое стало закипать. Творилось что-то невероятное: все чувства Андрея орали, как обезумевшие болельщики на футбольном матче. Неожиданно белая пелена превратилась в хлопья, которые ветер, усиливающийся с каждой минутой, раскидал в стороны. Туман исчез, и вокруг вновь появилось море, но как отличалось оно от того, в котором они плыли всего десять минут назад! Тёмные тучи заволокли небо. Появилось волнение, к счастью, пока небольшое. Но ветер был теперь весьма ощутимый, и с каждой секундой продолжать свирепеть будто пёс, звереющий от своего лая. Хорошо, что они вовремя свернули паруса.

Но самым неприятным было то, что они наконец увидели загадочный объект менее чем в километре от яхты. Это был огромный, бешено крутящийся столб, своей вершиной касающийся туч. Тонны воды, вопреки всем законам тяготения, улетали в небо, словно кто-то включил огромный насос и решил перекачать вскипевшее море, которое было сейчас совершенно белого цвета. Волны раздирали свои пасти, откуда валила пена, как у эпилептического больного, бьющегося в судорогах и конвульсиях. В воздухе стоял непрерывный грохот, будто гигантские жернова перетряхивали и мололи сухие орехи. Всё вокруг ревело, завывало и бесилось, а яхта, вдруг ставшая крохотной и беззащитной, в ужасе взвизгивала металлическим стоном.