Книга Иди куда хочешь - Генри Лайон Олди

Здоровяк хлопнул в ладоши и расплылся в радостной улыбке, явно предвкушая водопад будущих милостей Синешеего.

— Ладно, уговорили, — промямлили обе головы нага, который внимательно следил за развитием щекотливой темы. — Все вы, люди, одной сурьмой мазаны: чуть что не по-вашему — сразу топором! Хоть нас, хоть киннаров, хоть друг дружку! Отойдите, дайте место…

— Вот и умница, — похвалил его Рама-с-Топором. — А Повелителя своего не бойся. Станет ругаться, скажешь: дескать, срочно понадобился самому Балараме, земному воплощению Змея Шеша. Тем более что так оно и есть, — добавил аскет тихо.

Васятха тяжко вздохнул и начал быстро увеличиваться. Когда длина его достигла почти двадцати посохов, а в обхвате в самом толстом месте наг вполне мог сравниться со средней упитанности слоном, змий прекратил наконец расти, критически оглядел себя двумя парами глаз и, видимо, остался доволен результатом.

— Ну что, поехали? — поинтересовался он у тезок.

Здоровяк подхватил лежавшую под деревом цельнометаллическую соху, с которой почти никогда не расставался, аскет наскоро затоптал костер босыми ногами — и вот уже оба Рамы восседают в ложбине у шейной развилки змия.

— Поехали! — Один седок хлопнул нага по левой шее, другой — по правой, и ездовой змий принялся споро ввинчиваться в Махендру, лучшую из гор.

— Хоть когда-никогда свой плуг по назначению использовал, — донесся из— под земли удаляющийся бас. — Сегодня, например, тебе огород вспахал! Теперь этого погоняю, подколодного… А то все больше заместо дубины…

Голос стих. Вскоре перестала дрожать и земля. Тишина вновь вернулась к пепелищу былого костра — и лишь огромная воронка, окруженная валом вывороченной земли, напоминала о странной троице, покинувшей благословенные склоны.

Ашока тревожно качнула ветвями и наконец успокоилась. Сейчас был тот редкий момент, когда ее действительно можно было назвать Беспечальной.

«Не зря его все же кличут „Добрый Рама-с-Топором“, — думало дерево, засыпая. — Все в итоге добром решил. А мог ведь и рубануть…»

Тишина. Звезды. Легкий шелест листвы, которую ерошит проказливый ветерок— гулена.

И не слышно больше в этом шелесте лязга металла о металл, стонов умирающих, конского ржания, скрежета стрелы по доспеху…

Великая Битва закончилась.

Все убиты.

Все ли?..

КУРУКШЕТРА, лучшее из полей.

— А, вот ты где! — Насмешка звенела, и переливалась, и хлестала семихвостой плетью.

От души.

Это было первое, чем встретила Курукшетра подземных путешественников, когда те выбрались наружу.

Насмешка-невидимка.

И лишь потом до их слуха донеслось сытое карканье бесчисленных ворон, круживших над Полем Куру.

Люди осматривались по сторонам, пытаясь сориентироваться, наг же спешно уменьшился до обычных размеров, затем подумал и уменьшился еще вдвое.

Светало. Медленно редея, плыла над землей кисея тумана, и сквозь нее углами проступали изломанные кусты, обугленные, сиротливо торчащие остовы дере вьев — и трупы, трупы, трупы…

Видно было не дальше чем на два-три посоха, но этого хватало.

Кусты, трупы…

— Тростники вместо дворцовых стен, жабы вместо наложниц? — Насмешка ширилась, обжигая слух. — Озеро вместо державы?! Думаешь, это спасет тебе жизнь, Боец?

В ответ расхохоталось несколько голосов — пять? шесть? дюжина?..

Нет, не в ответ.

В поддержку насмешке.

— Царь Справедливости?! — удивленно спросил сам себя Здоровяк, тщетно пытаясь высмотреть хоть что-то в туманной мгле. — Раньше он был куда учтивее! Даже с врагами.

Рама-с-Топором молчал. Он знал, что Царем Справедливости с рождения именуют старшего из братьев-Пандавов, братьев-победителей, но никогда не встре чался с ним лично, чтобы теперь распознать голос.

А еще аскет знал: Бойцом звали хастинапурского раджу Дурьодхану, сына Слепца — того, кто сумел настоять на своем еще при жизни Гангеи Грозного, Деда Кауравов.

Догадаться об остальном было проще простого.

— Где твоя хваленая гордость, Боец? — Насмешка хищным ястребом взмыла над хохотом остальных. — Выходи, сразись с нами!

— Ну?! — подхватил хор.

— Значит, не все погибли! — Здоровяк явно воспрял духом. — Может, еще кто— нибудь уцелел?

— Может быть, — сумрачно процедил Рама-с-Топором, разглядывая опрокинутую набок колесницу, запряженную четырьмя скелетами. — А может и не быть.

— Ну что, теперь я свободен? — с надеждой осведомился наг.

— Свободен, — кивнул аскет. — Но я бы посоветовал тебе задержаться.

Возможно, ты скоро увидишь кое-что, о чем небезынтересно будет узнать Нагарадже и Адскому Князю.

Любопытство перевесило, и после изрядных колебаний наг решил остаться.

— Я прячусь здесь не из страха за свою жизнь! — Ярость и боль отшвырнули насмешку прочь, и даже язвительный хор приумолк в смятении. — Одна жизнь из миллионов, подвластных мне, — думаете, я дорожу ею больше прочих?! Я просто хотел отдохнуть и смыть кровь с моего тела…

— Мы уже отдохнули. — Насмешка вернулась, игриво струясь в тумане. — Да и ты, надо полагать, успел омыться вдоволь. Выходи, прими вызов — и если ты побе дишь, царство будет твоим! Клянусь чем хочешь!

Здоровяк отчетливо представил себе обессиленного вождя Кауравов, по грудь в воде, обнаженного, израненного, безоружного (хотя это вряд ли!), — и столпившихся на берегу озера воинов.

В сверкании лат и смертоносного металла.

Воображение обожгло сердце ледяными брызгами гнева.

— Что мне в царстве, построенном на костях друзей и родичей?! — Ярость и боль, боль и ярость — последнее прибежище Бойца. — Ты хочешь быть царем над кладбищем?! — Будь им! Ты победил. А я облачусь в рубище отшельника и удалюсь в леса, проведя там остаток дней…

Дружный гогот вновь был ответом законному радже Хастинапура.

— И ты думаешь, что я поверю тебе? — вкрадчиво поинтересовалась насмешка.

— Поверю, пожалею и дам уйти живым? Ты даришь мне царство ТЕПЕРЬ, когда перестал им владеть? Щедрый дар, Боец! Выходи и сражайся!

— Нет, ты погляди, как он гладко стелет! — искренне изумился Здоровяк. — Попробовал бы он так говорить с Бойцом, когда тот был в силе!

Аскет молчал, хмуря кустистые брови.

Наг тоже помалкивал — от греха подальше.

— Я буду сражаться! — взревела из озера ярость, заставив боль умолкнуть.

— Один на один! С каждым! Или вы собираетесь задавить меня скопом, подтвердив врожденную подлость? Ха!