Книга Шарлотта Джейн Остин - Джулия Баррет

— Мы всегда рады видеть его в Сандитоне, — сказал мистер Паркер, — и, будь у него власть, его правление было бы таким же либеральным, как и его сердце. Из него выйдет благородный коадъютор! Как бы то ни было, он делает все, что в его силах, управляя премилой небольшой загородной гостиницей на клочке пустоши, который подарила ему леди Денхэм, и я уверен, что у нас не будет отбоя от желающих поселиться там еще до окончания нынешнего сезона.

До последнего времени мистер Паркер считал, что у сэра Эдварда нет соперников и он имеет наилучшие шансы унаследовать большую часть собственности леди Денхэм, но теперь приходилось принимать в расчет и притязания еще одной особы — молоденькой персоны женского пола, некоей родственницы, которую леди Денхэм убедили принять в члены семьи.

Она постоянно возражала против такого рода прибавления, и многочисленные попытки ее родственников навязать ей в качестве компаньонки в Сандитон-хаусе ту или иную молодую леди ни к чему не привели, как вдруг на прошлый Михайлов день она привезла с собой из Лондона некую мисс Бреретон, добродетели которой позволили ей на равных соперничать с сэром Эдвардом в получении той части накопленной собственности леди Денхэм, претендовать на которую он имел полное право.

Мистер Паркер тепло отзывался о Кларе Бреретон, и, с появлением в его рассказе такого персонажа, Шарлотта слушала его с нешуточным интересом уже не только развлечения ради: она испытывала волнение и радость оттого, что он описывал Клару как милую, дружелюбную, благородную, великодушную, скромную молодую особу, которая вела себя со всеми сдержанно, с достоинством, обладала недюжинным здравым смыслом и, вне всякого сомнения, многочисленными положительными качествами завоевала благосклонность патронессы. Не нужно быть мужчиной, чтобы оценить красоту и благородство, бедность и нужду. За редким исключением, женщины относятся друг к другу открыто и с состраданием. Мистер Паркер поведал Шарлотте некоторые подробности появления Клары в Сандитоне, с тем чтобы продемонстрировать ей противоречивость натуры леди Денхэм.

После того как в течение многих лет она избегала Лондон, главным образом из-за этих самых кузенов и кузин, которые без конца писали ей, приглашали к себе и всячески досаждали и которых она намеревалась держать на расстоянии, ей все же пришлось отправиться туда на прошлый Михайлов день. Леди Денхэм предполагала пробыть там никак не менее двух недель и остановилась в гостинице, одна; проживала она со свойственной ей скромностью, дабы опровергнуть представление о предполагаемой дороговизне этих мест. Через три дня она потребовала счет, чтобы оценить свои расходы. Указанная в счете сумма оказалась таковой, что леди Денхэм вознамерилась незамедлительно покинуть гостиницу, не желая оставаться в ней и лишнего часа. Возмущенная, она собиралась в спешке, совершенно не представляя, куда направиться, однако намереваясь несмотря ни на что оставить гостиницу, как вдруг явились ее родственники — хитроумные и везучие родственники, которые непрерывно шпионили за ней, и убедили ее в столь драматический момент остановиться в их «убогом доме в самом отвратительном районе Лондона».

Она отправилась с ними, пришла в восторг от оказанного ей приема, от гостеприимства и внимания, которым ее окружили, обнаружив, что против ожидания ее добрые дальние родственники Бреретоны вполне достойные люди. В довершение ко всему, лично узнав о скудости их дохода и о денежных затруднениях, леди Денхэм была вынуждена пригласить одну из девушек провести с ней зиму.

Приглашение было сделано только одной кузине и только на шесть месяцев. Предполагалось, что затем другая девушка займет ее место, но вот при выборе этой самой одной кузины леди Денхэм продемонстрировала доброту своей натуры. Оставив без внимания настоящих дочерей семейства, она остановила свой выбор на Кларе, племяннице, которая более других показалась ей беспомощной и достойной жалости. Бедняжка была дополнительным бременем для многочисленного семейства, и, несмотря на все таланты и способности, положение ее в обществе было столь низким, что она, без сомнения, вряд ли могла рассчитывать на что-либо лучшее, чем карьера бонны или воспитательницы.

Клара вернулась вместе с ней, и теперь, судя по всему, благодаря своей рассудительности и прочим достоинствам завоевала расположение леди Денхэм. Шесть месяцев закончились давным-давно, но не прозвучало ни слова о замене. Она стала всеобщей любимицей, каждый ощущал на себе воздействие ее цельной натуры, скромного поведения, мягкого и доброго характера.

Предубеждения, с которыми ее встретили в некоторых семействах, быстро рассеялись. Чувствовалось, что она достойна доверия, что она оказалась именно тем человеком, кто сумел смягчить и даже направить леди Денхэм, кто расширил ее кругозор и приоткрыл ее кошелек. Она была столь же дружелюбна, сколь и красива, а после того как на нее стал оказывать благотворное влияние еще и бриз Сандитона, красота ее стала совершенной.

Глава четвертая

— А кому принадлежит это укромное уютное местечко? — поинтересовалась Шарлотта, когда они проезжали мимо небольшого дома, спрятавшегося в закрытой от ветра впадине милях примерно в двух от моря. Дом был обнесен красивым забором и окружен живописной растительностью, с роскошным фруктовым садом и лужайками. — Похоже, в нем столько же удобств, что и в Уиллингдене.

— А, — откликнулся мистер Паркер, — это мой старый дом, дом моих предков, в котором я родился и вырос, а также появились на свет трое моих старших детей. Здесь мы с миссис Паркер прожили последние два года, пока не был закончен новый дом. Я очень рад, что он вам понравился. Это доброе старое местечко, и Хиллиер содержит его в полном порядке. Понимаете, я отдал его человеку, который занимает пост управляющего моей землей. Ему достался хороший дом, а мне — отличный повод улучшить свою репутацию! За следующим холмом начинается Сандитон, — продолжил он. — Современный Сандитон, очень красивое место. Видите ли, наши предки всегда строились в какой-нибудь норе, в захолустье. Вот мы и оказались в этой дыре, всего в какой-нибудь миле с четвертью от роскошнейшего океанского побережья между южным мысом и краем земли, и это не приносило нам ни малейшей выгоды. Вы поймете, что я не прогадал, совершив такой обмен, когда увидите мой Трафальгар-хаус; между прочим, я уже почти жалею, что назвал его Трафальгаром — наверное, теперь стоило бы наречь его Ватерлоо. Впрочем, Ватерлоо остается про запас, и если в этом году у нас хватит смелости пристроить к нему два крыла, чтобы получился полумесяц (а у нас ее хватит, как мне кажется), то мы сможем назвать его Ватерлоо-крещент[1]. А поскольку название дома будет совпадать с его формой, что всегда выглядит привлекательно, мы сумеем пустить к себе жильцов. Я рассчитываю, что в хороший сезон у нас будет больше желающих, чем мы сможем принять.

— Он всегда был очень комфортабельным жилищем, — сказала миссис Паркер, глядя на дом через заднее окно со смешанным выражением любви и сожаления. — И какой милый сад, просто великолепный.