Книга Я – снайпер. В боях за Севастополь и Одессу - Людмила Павличенко

Я уже училась на втором курсе истфака, и как-то само собой у меня возникло желание обновить свои навыки стрелка, поскольку теперь они могли пригодиться. Федор Кущенко посоветовал пойти в двухгодичную Снайперскую школу Осоавиахима, которая недавно открылась в Киеве. Туда брали только тех, кто имел удостоверение на звание «Ворошиловский стрелок» второй ступени. Также от поступающих требовали справку с работы или учебы и краткую автобиографию, заверенные в отделе кадров, справку врачебной комиссии о пригодности к военной службе. Требуемые документы я предоставила, и меня приняли. Вскоре стало понятно, что в этом учебном заведении у меня есть все шансы подняться на новый уровень в обращении с ручным огнестрельным оружием.

Занятия проходили два раза в неделю: в среду с шести часов вечера до восьми и по субботам, с трех часов дня и до шести часов вечера. Нам вручили удостоверения, которые служили пропуском на охраняемую территорию Школы, а также потребовали приходить на занятия в темно-синих гимнастерках, выданных здесь же. Все это напоминало армейские правила, но мы не роптали, а наоборот – прониклись сознанием серьезности – и нашей ответственности – при будущей учебе.

Скажу несколько слов о программе Снайперской школы.

Она действительно готовила сверхметких стрелков для службы в Рабоче-крестьянской Красной армии. На политзанятия отводилось 20 часов, на строевую подготовку – 14 часов, на огневую подготовку – 220 часов, на тактическую – 60 часов, на военно-инженерную – 30 часов, на рукопашный бой – 20 часов. Испытания по пройденной программе занимали 16 часов. Курсантов, сдавших выпускные экзамены на «отлично», включали в особые списки в гор– и райвоенкоматах, периодически вызывали на переподготовку, на соревнования по пулевой стрельбе разных уровней. В общем, не упускали снайперов из вида, заботились о них, но все-таки до Великой Отечественной войны настоящих асов, мастеров, поражающих цель с первого и единственного выстрела, у нас в стране насчитывалось немного. Может быть, тысячи полторы…

Первое же занятие по огневой подготовке показало, что упражнения в нашем заводском кружке были лишь прелюдией к стрелковому делу, очень полезной, но явно недостаточной. С благодарностью вспомнив о моей подружке «мелкашке», я взяла в руки армейскую магазинную винтовку Мосина образца 1891/1930 года, часто называемую «трехлинейкой». Конечно, она была тяжелее (вес без штыка – 4 кг), длиннее (1232 мм) и рассчитана под патрон 7,62 × 53Р мм, при начальной скорости пули 865 метров в секунду и дальности стрельбы в 2000 метров. «Треха» имела менее удобную, чем у «ТОЗ-8», шейку приклада, при выстреле сильнее отдавала в плечо, из-за большего ее веса и длины вести огонь из положения стоя мне, например, было тяжело.

Но это не значило абсолютно ничего.

Обычную винтовку Мосина, которая находилась на вооружении рядового состава РККА, мы должны были знать, как свои пять пальцев, и потому определенное количество времени (10 часов) посвятили изучению ее устройства. Понемногу я привыкла к «трехе», могла с закрытыми глазами разобрать и собрать ее затвор, состоящий из семи деталей. Ее открытый секторный прицел с метрической шкалой и подвижным хомутиком, мушка с круглым намушником позволяли добиваться неплохих результатов при стрельбе.

Снайперская винтовка отличалась от стандартной лишь несколькими деталями. Во-первых, у нее над стволом был установлен оптический прицел Емельянова («ПЕ») – довольно длинная металлическая трубка (274 мм при весе 598 г) с двумя барабанчиками для регулировки. Во-вторых, из-за этого приспособления патроны не поступали в патронник из магазинной коробки, их следовало вкладывать туда по одному. В-третьих, рукоять стебля затвора сильно отгибалась вниз. Имелись и невидимые глазу отличия: стволы для «снайперок» изготавливали из лучшей стали, для большей точности обрабатывали на прецизионных станках, собирали эти винтовки вручную, пристреливали особым образом.

В конце моей учебы в Снайперской школе, то есть в 1939 году, нас познакомили с новыми образцами стрелкового вооружения, поступившими в Красную армию. Это были самозарядные (автоматические) винтовки Симонова (АВС-36) и Токарева (СВТ-38). Принцип действия их автоматики строился на использовании пороховых газов, которые всегда сопровождают пулю, мчащуюся по каналу ствола. Винтовки имели отъемные коробчатые магазины на 10–15 патронов. Единственное, что вызывало сомнения у нас и наших наставников, – большое количество деталей в «АВС» и «СВТ», а также устройство их механизма, весьма сложное по сравнению с изделием капитана Мосина…

Запомнилась первая лекция по предмету, именуемому «Краткие основания стрельбы», на который в программе отводилось 25 часов. Мы сидели в классе, когда туда вошел худощавый, среднего роста человек лет сорока с заметным шрамом над левой бровью. Дежурный крикнул: «Встать! Смирно!» Преподаватель представился нам: «Потапов Александр Владимирович» – и коротко объяснил, чему собирается нас учить. Потом, помолчав, обвел строгим взглядом аудиторию и сказал:

– Слышал, что вы стреляете неплохо. Однако запомните: хороший стрелок – это еще не снайпер…

Так началось наше общение с «Потапычем», старшим инструктором Школы. Мы узнали, что он начинал действительную военную службу еще в императорском лейб-гвардии Егерском полку в Петербурге, где стрелковая подготовка нижних чинов была поставлена образцово, за подвиги на германском фронте в 1915 и 1916 годах заслужил два солдатских «Георгия» 3-й и 4-й степени, а также чин унтер-офицера. В Гражданскую войну Потапов уже командовал ротой в пехотном полку у красных и получил тяжелое ранение при форсировании Сиваша. В 1929 году его откомандировали из полка на Стрелково-тактические курсы усовершенствования командного состава РККА «Выстрел» имени Коминтерна. Там начала работать первая в нашей стране группа по изучению снайперского дела. Но служить в армии инструктором снайпинга ему не довелось: дала о себе знать старая рана, и комбата Потапова комиссовали вчистую. Зато Осоавиахим приобрел нужного специалиста.

Кстати говоря, киевская Снайперская школа этой общественной добровольной массовой военно-патриотической организации, так же, как и московская и ленинградская, славилась не только хорошим материально-техническим обеспечением, но и отлично подготовленным преподавательским составом. Александр Владимирович Потапов был большим энтузиастом стрелкового дела, знатоком и страстным любителем оружия, особенно – трехлинейной винтовки Мосина образца 1891/1930 года. Свой опыт, наблюдения и размышления о философии снайпинга он изложил в небольшой брошюре «Наставление для метких стрелков», изданной в Киеве.

Бесспорно, «Потапыч» был прирожденным педагогом. Он наблюдал за курсантами пристально не только на лекциях, но и при занятиях в тире. Он считал, что теоретические знания и стрелковая практика, само собой разумеется, совершенно необходимы. Но они недостаточны для воспитания настоящего профессионала. У него должен быть не только отменный глазомер (это дается человеку от природы благодаря индивидуальными особенностям строения его глазного яблока). Ему нужен и особый характер: спокойный, уравновешенный, скорее флегматичный, не склонный к приступам гнева, веселья, отчаяния или – чего хуже! – истерии. Снайпер – терпеливый охотник. Он делает всего один выстрел, однако за промах может заплатить своей жизнью.