Книга Алексей Греков - Мария Ромакина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Для приготовления протравы «наливают в стакан холодной воды, распускают в ней с горошину величиною, кусочик синекислаго кали (prussiate de potasse) и прибавляют с десертною ложечку крепкой водки, от чего образуется яркозеленая жидкость. Сею жидкостию обливают на рисованную доску, наклонив ея для удобнейшаго стока и тотчас споласкивают чистою водою раз два или три, при чем случае должно крайне оберегатся трогать нарисованную доску чем либо жирным или пальцами. – Когда доска будет обмыта то разведя в воде арабской камеди не слишком однакож густо, покрывают доску губкою сим разтвором и дают просохнуть. – По окончаний сего доска готова к печатанию».
Печатный «стан» (А) и «печатальный» валик (Б). Рисунок из книги А. Ф. Грекова «Описание металлографии…». 1834 г.
Для печати понадобится литографский валик, подобный тому, который автор книги приводит на рисунке: он «состоит из выточеной скалки вертящейся на оси с прикрепленными к концам ея ручками; скалка обвита раза 4 фланелью и потом обшита мягкою кожею». Также для печати необходима краска и металлографический пресс. Приготовление краски строго по рецепту очень важно, от этого зависит чистота оттисков. Состоит она из «растертой на весьма густо свареном льняном масле мягкой сажи». Подробное описание приготовления краски автор обещает издать отдельным сборником, однако о том, вышел ли он или было это описание дано в какой-то газетной или журнальной публикации, сегодня нам, к сожалению, ничего не известно. «На ложив краски сей неслишком много гладкую плиту, катают по ней валиком до тех пор пока он совершенно ровно напитается краскою и тогда утвердив на рисовальную доску на деревянную фигурнаго стана дабы она не гнулась, смывают с рисунка гумми намоченною чистою водою губкою и недавая просохнуть доске катают по ней валиком, от чего краска пристает только к чертам рисунка, и как скоро он везде покроется накладывают на нее лист бумаги назначенной для печатания и пропускают сквозь валы». Бумагу В. Окергиескел советует с вечера смочить и положить под гнет. Если случайно краска замарает доску, то пятно счищают углем или покрывают гуммием.
Металлография позволяла не только печатать наносимые на пластины рисунки, но и переводить на печатную форму рукописи с бумаги. «Берут лист тонкой почтовой бумаги и пишут на ней что следует металлографическими чернилами… Когда письмо просохнет то положив его написанною стороною на несколько листов протечной бумаги с другой стороны промазывают посредством губки приправою, и как скоро бумага везде хорошо промокнет то кладут ее письмом на приготовленную т. е. отчищенную металлическую доску и пропускают сквозь валы (для чего пресс несколько усиливают). После того покрыв гуммием начинают печатать как было сказано». К сожалению, автор ничего не пишет о том, как изготовить пресс, как и о том, какие произведения уже были изданы подобным образом.
Известный современник Грекова писал о типографских экспериментах Алексея Фёдоровича в своих воспоминаниях, называя его – ни много ни мало – художником. Это был Владимир Фёдорович Одоевский (1804–1869), писатель, философ, электротехник, который в собрании сочинений, в третьем томе, опубликоваванном в Санкт-Петербурге в 1844 году, открывается публике в том, что именно он был автором нашумевшего сборника «Пестрых сказок с красным словцом, собранных Иренеем Модестовичем Гомозейкою, магистром философии и членом разных ученых обществ», который был издан в типографии В. Безгласного в Санкт-Петербурге в 1833 году. Публикой книга была принята на ура и быстро стала одной из библиографических редкостей. Ее заглавная страница была отпечатана в несколько красок, особого внимания заслуживали иллюстрации, изготовленные способом ксилографии (то есть с использованием деревянных форм). Одоевский эпатировал публику также тем, что «осмелился занять у испанцев оборотный вопросительный знак, который становится в начале периода для означения, что оному при чтении должно принять тон вопроса». «Новость на нашем Парнасе и рисунки вроде Жоанно», – восхищались книгой читатели. Впрочем, именно таковой и видел свою задачу Одоевский: «доказать возможность роскошных изданий в России». «Для истории искусства и ради библиоманов, сохранивших экземпляры «Пестрых сказок», замечу, – писал Одоевский, – что на странице 145 находится политипаж единственный в своем роде и о котором только теперь начали говорить в чужих краях. Занимаясь тогда химией, я вздумал испытать, не возможно ли сделать на литографическом камне выпуклость (en relief) не резцом, но химическим составом, почти так же, как делают les eaux fortes, что мне и удалось, хотя не совершенно, при пособии изобретательного художника А. Ф. Грекова, которому я и предоставил дальнейшее развитие сего способа, доныне еще нового, но могущего иметь важные применения, ибо выпуклый литографский камень печатается вместе с набором, по нему удобно отливать металлические политипажи, наконец, протравливание его представляет возможность без затруднения выделывать те тонкие черты, которые так трудны в резьбе на дереве». Таким образом, как минимум один образец полиграфических опытов Грекова все же сохранился – тот самый экспериментальный, пусть и не совершенный политипаж из «Пестрых сказок» 1833 года, выпущенных годом ранее сочинения В. Окергиескела.
Титульный лист сборника «Пестрые сказки», изданного В. Ф. Одоевским в 1833 г.
Владимир Фёдорович Одоевский, русский писатель и мыслитель.
Иллюстрация из «Пестрых сказок» 1833 г., в создании которой, по воспоминаниям В. Ф. Одоевского, принимал участие А. Ф. Греков.
Развитие техники вело к изменению не только внешнего вида книг. В первой половине XIX века меняется и сама культура чтения. Немецкий исследователь Рольф Энгельзинг даже называет этот период «читательской революцией». «До конца XVIII века типичным для постоянного читателя было интенсивное чтение, при котором снова и снова читают небольшое количество книг или одну-единственную…» – пишет он. С конца XVIII века приходит время «экстенсивного чтения», когда «читают множество книг, возвращаясь к прочитанному редко или вообще никогда». Энгельзинг характеризует прежде всего европейскую книжную культуру, однако и в России, по крайней мере, в таких крупных городах как Петербург и Москва, читательские привычки в первой половине XIX века постепенно тоже меняются. И как только в книгах появляется больше иллюстраций, то книги все чаще приобретают не только для чтения, но и для смотрения.
25 июня 1836 года «по определению Попечителя Московского Учебного округа определен в Университетскую Типографию Помощником издателя Московских Ведомостей» – Греков переехал по приглашению в Москву. На тот момент он уже некоторое время как был произведен в 10-й класс Табели о рангах. Приехав, получил квартиру при типографии, где жил с семьей. До него обязанности помощника временно исполнял корректор, коллежский секретарь Никанор Виноградов – еще в 1835 году вакансия на эту должность значилась открытой. Деятельность Грекова как помощника издателя была разнообразной: выполнял переводы из иностранных журналов (и значит, был одним из первых, кто знакомился с интересными техническими новшествами), присматривал за деятельностью литографии и т. д.
