Книга Гений. История человека, открывшего миру Хемингуэя и Фицджеральда - Эндрю Скотт Берг

– Я не особо верю в ручной труд и не настолько suffisant,[23] чтобы считать, будто издатель может внести какой-то вклад в произведение, консультируя автора и меняя текст. По большей части обязанности Макса как редактора сводились к вычитке гранок, каждая из которых равнялась трем книжным страницам, а также прочим небольшим делам. Изредка его просили исправить какую-нибудь грамматическую ошибку в книге по садоводству или привести в порядок разделы в школьной хрестоматии с рассказами Чехова – эта работа не требовала особого творчества.

Одним из постоянных авторов Scribners был Шейн Лесли[24] – ирландский писатель, долгие годы до этого живший в Америке. Во время одной из поездок Лесли директор школы Ньюмана из Нью-Джерси представил его одному парню. Вскоре Лесли и симпатичный молодой писатель из Миннесоты стали друзьями. Через какое-то время юноша поступил в Принстонский университет, но был призван в ряды армии еще до его окончания и отправлен в ФортЛивенворт, штат Канзас.

«Каждую субботу, в час дня, когда рабочая неделя подходила к концу, я спешил в офицерский клуб. Там, сидя в углу этой прокуренной, полной разговоров и шелеста газет комнаты, я написал роман… потратив на него все выходные последних трех месяцев», – вспоминал он через много-много лет.

Весной 1918 года он был убежден, что вместе с армией отправится за границу. И поэтому неуверенный в своем будущем молодой офицер по имени Фрэнсис Скотт Фицджеральд передал свою рукопись Шейну Лесли.

Рукопись под названием «Романтический эгоист» была не более чем нагромождением рассказов, поэм и зарисовок, подробно описывающих период взросления автора. Лесли отправил ее в Scribners и предложил «вынести свой вердикт». В качестве вступления он написал:

«Несмотря на первоначальную обманчивость, рукопись дала мне возможность увидеть вполне четкую картину молодого поколения Америки, спешащего на войну. Я восхищаюсь ее грубостью и рассудительностью. Она может быть наивна местами, местами может шокировать, а консерваторов так и вовсе ранить, но при этом она не лишена иронической возвышенности, особенно ближе к финалу. Примерно треть книги можно опустить, не потеряв при этом впечатления, что текст написан американским Рупертом Бруком. Она интересует меня в первую очередь как юношеская книга, которая, как мне кажется, может продемонстрировать нам портрет современной американской молодежи, которую всякие сентименталисты в страхе пытаются скрыть под покровами ИМКА[25]».

В течение последующих трех месяцев рукопись переходила от редактора к редактору. Браунелл ее «не смог переварить». Эдвард Л. Берлингейм[26] назвал «непроходимо трудной». В конце концов рукопись отложили до тех пор, пока ее не обнаружил Макс Перкинс.

«Мы читали “Романтического эгоиста” с разной степенью заинтересованности. По правде говоря, к нам уже долгое время не поступали новые рукописи, в которых было бы столько жизненной энергии», – написал Перкинс Фицджеральду в августе того же года, однако ответа так и не последовало.

Книга понравилась только Максу, и он скрепя сердце вынужден был написать отказ. В качестве аргумента он привел ограниченное количество средств на расходный материал, высокую стоимость и «некоторые характерные особенности самого романа». Редакторы Скрайбнеров считали критику рукописей чем-то выходящим за рамки их обязанностей, что часто вызывало негодование авторов. Но энтузиазм Перкинса относительно произведения Фицджеральда подтолкнул его продолжить переговоры. Используя смелое редакторское «мы», он рискнул предложить автору несколько замечаний по тексту, потому что, по его словам, «мы должны использовать этот шанс и пересмотреть решение о публикации». Его главным замечанием по поводу «Романтического эгоиста» было следующее:

«История не приходит к логическому заключению, а главный герой “дрейфует”, практически не меняясь на протяжении всего сюжета. Скорее всего, вы сделали это намеренно, чтобы придать тексту правдоподобность, но этот ход внушает читателю чувство разочарования и неудовлетворенности, так как читатель ждет, что герой придет к какому-нибудь заключению, например касательно войны или психологического “поиска самого себя”, как это делает Пенденнис. Он действительно отправляется на войну, но в таком же настроении, в каком ездит в школу и колледж – потому что это всего лишь еще одно простое событие, которое необходимо пережить. Короче говоря, история не приходит к ожидаемому финалу, который мог бы полностью удовлетворить тот интерес, который побудил читателя начать ее. И, чтобы подвести ее к этому финалу, необходимо развитие персонажей с ранних страниц».

Перкинс вовсе не хотел, чтобы Фицджеральд заменил «ядерный» потенциал книги обычным, наоборот, он хотел, чтобы автор усилил его.

«Надеемся вскоре вновь увидеть вашу книгу. И немедленно ее перечитать», – писал он в заключение. Письмо Перкинса побудило лейтенанта Фицджеральда посвятить все последующие шесть недель переделке произведения. В середине октября автор отправил исправленную рукопись в Scribners. Как и обещал, Перкинс тут же прочитал ее и был весьма доволен, когда обнаружил, насколько она улучшилась. Теперь он не стал обращаться ни к кому из «старой гвардии» и попытался найти союзника в сыне Скрайбнера. Чарльзу III книга понравилась, но его поддержки было недостаточно. Старшие редакторы вновь отклонили предложение Перкинса, в связи с чем он позже говорил Фицджеральду: «Я боюсь, что наш консерватизм вскоре исчерпает ваше терпение».