Книга Прелюдия любви - Элизабет Ренье

Сара так погрузилась в свои счастливые переживания, что прошло некоторое время, прежде чем она осознала, что Энтони, похоже, не разделяет ее чувств В самом деле, он выглядел довольно угрюмым.

— Мне кажется, ты чересчур рассеян, — заметила Сара после того, как они провели в молчании целых пять минут. — Может быть, я огорчила тебя, сама о том не подозревая?

Энтони повернулся к ней с улыбкой, тронувшей ее сердце.

— Тебе никогда не удастся сделать этого, любовь моя. — Он тяжело вздохнул. — Однако же ты права Некоторые неприятные соображения одолевают мой разум. Но у меня нет никакого права навязывать тебе свое дурное настроение. Долги не тот предмет, которым следует занимать голову хорошенькой женщины.

— Я полагала, что ты богат. Как же у тебя могут быть долги?

Энтони беспечно пожал плечами:

— Джентльмен всегда имеет долги. Тому причиной лошади, или карты, или… В том кругу, где я вращаюсь, вернуть долг — дело чести. Ну а сейчас этот долг оказался больше, чем обычно, а что до моей матери — она по странной прихоти не желает мне помочь.

— Твоя мать? — переспросила Сара в изумлении.

Энтони ответил ей горестной улыбкой:

— Мой покойный отец завещал право распоряжаться большей частью нашего состояния моей матери, пока она жива.

— И она не поможет тебе выпутаться из затруднительного положения?

— Моя мать — жесткая женщина, Сара. Она никогда не относилась ко мне с нежностью. Ребенком я был очень одинок.

Сара импульсивно протянула ему руку.

— Бедняжка Энтони. Я все это исправлю. Я дам тебе всю нежность, какая только существует в мире.

И, не обращая внимания на проезжающих мимо всадников, она поднесла палец в перчатке к его губам.

— Я знаю об этом, любовь моя. Что же до меня, то я буду самым преданным из мужей. Дни, когда я волочился за каждой юбкой, ушли в прошлое. С сегодняшнего дня мое сердце всецело принадлежит тебе. — Взгляд его орехового цвета глаз заставил сердце Сары забиться быстрее. О, как ей хотелось, чтобы они сейчас были дома, одни, чтобы он мог целовать ее.

Она неуверенно начала:

— Энтони, умоляю тебя не обижаться на предложение, которое я собираюсь тебе сделать. Я хотела бы одолжить тебе денег, чтобы ты мог вернуть самые неотложные долги.

— Моя любовь, я не могу…

Но прежде чем он закончил фразу, Сара торопливо перебила его:

— Я попрошу папА. Он никогда ни в чем мне не отказывал.

— Нет, — быстро произнес Энтони, а потом, более спокойно, продолжил: — Умоляю тебя не обращаться с этой просьбой к отцу. Но если ты готова просить его об этом, не упоминай, для каких целей тебе понадобились деньги.

Ее глаза расширились от удивления.

— Но почему?

Энтони смахнул песчинку с белых бриджей.

— Мне бы не хотелось посвящать твоего отца в то, сколь глубоко я погряз в долгах. Его не следует тревожить подобными пустяками.

— Но ведь это, как ты только что сказал, — вопрос чести, — настаивала Сара. — Он должен понять.

— Сара, если бы я принял твое предложение, — беззаботно произнес Энтони, — а в нынешних обстоятельствах я и вправду испытываю огромное искушение сделать это, — разве ты не сумела бы придумать другую причину, по которой тебе вдруг понадобились бы деньги? Какая-нибудь драгоценность, например, которую тебе непременно захотелось иметь.

Встревоженная, Сара отвернулась. Наконец, нарушив неловкое молчание, она произнесла:

— Энтони, я хочу помочь тебе от чистого сердца. И полагаю, вопрос о том, как мне раздобыть деньги, следует оставить на мое усмотрение. Я никогда не лгала папА, не считая незначительных детских шалостей. Не могу сделать этого и теперь, даже ради тебя.

Энтони наклонился к ней, спеша извиниться:

— Прости меня, моя любовь. Иногда я забываю, что ты не похожа на других женщин, что значительно превосходишь меня в своих принципах.

Краска в ту же секунду залила ее щеки.

— Ты заставляешь меня чувствовать себя ханжой.

— А что, если и так? Я люблю тебя за это.

И снова сердце Сары согрели его улыбка и нежный взгляд.

— Какую сумму ты должен? — спросила она.

Мгновение Энтони колебался, а потом небрежно сказал:

— Пятьсот фунтов покрыли бы мои долги.

Она опешила, однако быстро взяла себя в руки.

— В самом деле, как ты и говорил, сумма немалая. Как быстро тебе нужно ее получить?

— Чем скорее, тем лучше. Но не бойся, меня не посадят в долговую яму еще неделю или две. Вечная благодарность тебе, моя маленькая Сара, за твою доброту. Готов поклясться, что в целом свете нет никого, кто бы сравнился с тобой. — Он взглянул на часы. — Если мы собираемся переодеться и еще успеть поужинать, прежде чем отправиться сегодня вечером в театр, полагаю, нам самое время повернуть назад.

У дверей дома на Беркли-стрит Энтони спешился и подскочил к ее кобыле прежде, чем грум успел поймать повод. Неожиданно отличное настроение снова вернулось к Саре, и она одним махом отбросила внешние приличия. Высвободив ногу из стремени, она положила обе руки на плечи Энтони и соскользнула прямо в его объятия. Этот поступок непременно шокировал бы мачеху. Руки Энтони обвили ее талию, его щека коснулась ее щеки. Одна из складок ее широкой юбки зацепилась за его локоть, а край его треуголки сдвинул ее шляпку на затылок. Прядь волос выбилась и упала из-под удерживающего прическу черного кружева.

И тут у Сары внезапно появилось странное чувство, что за ней наблюдают. Она взглянула через плечо. Рядом с одним из каменных львов, охраняющих вход в сад, стоял Криспин Данси. Его рот скривился в усмешке, а взгляд выражал крайнюю степень неодобрения.

Энтони холодно приветствовал его, затем, нежно попрощавшись с Сарой, вскочил на лошадь и ускакал. Грум повел гнедую кобылу Сары в конюшню.

Криспин сделал шаг вперед:

— Одну минуту, кузина, будьте так добры. Я хотел бы принести извинения.

— Но разве не будет лучше, если вы войдете в дом? — холодно предложила Сара, поворачиваясь к нему спиной.

Рука Криспина легла ей на локоть, удерживая:

— Ваш отец выгнал меня из своего дома. Этого следовало ожидать, и я не таю против него злобы. Вы не погуляете со мной немного по саду? Я скоро покидаю Лондон и какое-то время буду отсутствовать. Правду сказать, я специально задержался, чтобы побывать на вашем балу, потому что моя сестра сочла необходимым, чтобы один из нас там побывал, а сама она слишком слаба здоровьем.

— Вы приехали потому, что Мэри приказала вам сделать это?

Он поднял темную бровь:

— Я не слушаю ничьих приказов, Сара. Мэри предположила, что тетушка Феба очень огорчится, если мы не приедем, и что наше отсутствие огорчит и вас.