Книга Оправдание - Константин Бушуев

− И еще мне очень приятно, что ты меня пригласил в это замечательное место, здесь царит именно та обстановка, какая мне нравится.

Сергей тогда не счел нужным рассказывать Насте о ее предшественницах, которых он точно так же приводил на первое свидание в «Парадиз». Точнее, не стал рассказывать об их количестве. А месяцем позже, в постели, разговорившись после любовных утех, он ей расскажет о своих интимных приключениях… «Ну что ж, это так естественно для мужчины», скажет тогда Настя и улыбнется…

Они провели за разговорами около двух часов. Говорили о музыке и живописи, о путешествиях и домашних животных, о книгах и фильмах, о православии и католицизме, вспоминали забавные случаи из своей биографии… Первая бутылка быстро опустела, Волков заказал вторую. Он уже точно знал, что встреча эта не последняя, их будет еще много, и что Настя Трофимова не станет для него девушкой на одну ночь. Он не торопился, не гнал лошадей, не сводил разговор к интимным темам. Просто сидел и смотрел в глаза собеседнице, только пару раз коснулся ее руки, лежащей на столе. Расплатившись и выйдя из кафе в вечерний полумрак, не стал зазывать девушку к себе домой «продолжить знакомство», а просто проводил ее до ближайшей автобусной остановки и посадил в маршрутку. Сам сел в автобус и поехал домой. Сидел в полупустом салоне и вспоминал глаза цвета морской волны и льющийся из них холодный свет. И понять не мог, почему ему так тепло было от этого холода, почему так хотелось окунуться с головой в глаза Снежной Королевы… Феномен «теплого холода» оставался для него необъяснимым еще долго, пока Настя не помогла ему найти разгадку.

Глава 2

Семья у меня самая обычная, жена и дочка. С женой меня связывает тридцать лет брака, во время которого случалось всякое, в том числе и самое тяжелое. Тем не менее, мы жили и живем, и я теперь не представляю свою жизнь без любящей и любимой супруги.

А вот дочка… Она мне доставляла и великие радости и великие горести. Какой это был очаровательный ребенок, как мило мы с ней играли во все, во что только можно играть… Почти не болела в детстве, рано начала ходить и говорить, читать и писать. Пошла в школу и до поры до времени радовала нас своими отличными отметками. А вот лет в четырнадцать начались проблемы. То зеркало разгрохает, в порыве недовольства своей внешними данными. То в школе с учителями поскандалит из-за какого-нибудь неосторожного замечания в свой адрес. То домой ночевать не придет, а ведь тогда ни мобильных телефонов, ни пейджеров еще не было, так что нервов мы с женой основательно поистратили. Чуть позже мальчики появились, да ладно бы нормальные мальчики, я бы только рад был, а то ведь явно полукриминальный элемент… В начале девяностых я как раз начинал свою карьеру адвоката, да и отцовское чутье не подводило, так что никаких иллюзий насчет новых знакомых моей Зинаиды не питал.

Не доглядел, не досмотрел, не пожелал давить на дочь, понадеялся на ее здравый смысл, не проявил твердости, был слишком занят работой… Сейчас какие угодно можно оправдания искать и находить, но тогда, в девяносто шестом, когда Зину с тяжелейшей передозировкой увезли в больницу, где вдобавок еще и выяснилось, что она на втором месяце беременности, я думал только об одном: пусть выживет. Какая-никакая, но она моя дочь. Молодые парни и девчонки в те годы сваливались в наркотическую яму целыми стопками и косяками, и большими баловнями судьбы можно считать тех из них, кто сумел из этой ямы выкарабкаться, не оставив в ней свое здоровье и свои мозги…

Ценой невероятных усилий нам с женой удалось поставить Зину на ноги. Внук наш умер, не родившись. Длительное лечение за умопомрачительные деньги, бесконечные воспитательные беседы, принудительное помещение в психушку… Но с тех пор она никогда, вообще никогда не прикасалась ни к наркотикам, ни к алкоголю, вернулась в одиннадцатый класс и сравнительно успешно окончила его, правда, на год позже, чем могла бы. С моей помощью сдала вступительные экзамены в Юридическую Академию, прошла пятилетний курс обучения, получила диплом и вот уже пять лет работает у меня, в должности помощника адвоката.

Умом и сообразительностью моя Зина не блещет, инициативу проявлять тоже не склонна. Зато она очень исполнительная и ответственная девушка, старательно выполняет все мои поручения, умеет толково работать с документами. А больше всего я ценю в ней навык получения информации от самых разных людей. Она может разговорить кого угодно, от старушки на лавочке до маститого университетского профессора. Работа адвоката по конкретному уголовному делу сродни работе следователя, только следователь допрашивает, и граждане не имеют права его послать подальше, а адвокат просто беседует, и послать его может любое физическое лицо. Меня иногда посылали. Зинаиду − никогда.

Сразу после того как расстроенный, но обнадеженный Сергей вышел из моего офиса, я позвонил дочери, и, узнав, что она вот-вот закончит свои дела в службе судебных приставов, попросил ее заехать ко мне. Живет она отдельно, квартира ей перешла по наследству от моих родителей, так что все рабочие вопросы мы обсуждаем именно в офисе.

− Ты ведь помнишь Сережу Волкова, сына моей институтской подруги? − спросил я, когда Зина приехала.

− Помню. Но мы же с ним виделись очень давно, еще когда оба детьми были… Вроде бы он на пять лет моложе меня. А что с ним?

− Не с ним, а с его бывшей девушкой. Ее обвиняют в убийстве. Сережа попросил меня разобраться в ситуации и добиться ее скорейшего освобождения.

Я, конечно, мог бы пересказать Зине разговор с Сергеем, но в этом не было необходимости. Когда ко мне в офис кто-либо приходит, я незаметно включаю диктофон, и вся беседа записывается, причем в высоком качестве. Когда Зина прослушала запись до конца, она спросила:

− Как мы будем ей помогать? Следователь ее так просто не выпустит, если уж счел нужным задержать.

− Мы будем искать того, кто на самом деле завалил Колю Абрамова. Если мы в ходе расследования найдем улики, указывающие на виновность другого лица, мы предъявим их следователю. Если же мы в процессе своего расследования придем к выводу, что преступление совершила именно Настя, то мы следователю об этом не скажем и просто будем ждать суда. А уж там как повезет. Я незадолго до твоего прихода звонил в следственное управление и узнал, в чьем производстве находится дело об убийстве Абрамова. Следователь по фамилии Харченко. Не очень молодой мужик, средних способностей, звезд с неба не хватает. Не очень грамотен как юрист, процессуальные нормы не всегда строго соблюдает. В прошлом году вел дело о крупной краже драгоценностей, погорел на мелочи: когда изымали вещественные доказательства, дубликаты ключей от сейфа, оба понятых, муж и жена, находились в состоянии опьянения. Протокол-то они подписали, да только защита уцепилась за их нетрезвый вид и подкинула суду мысль, что все эта процедура с изъятием подстроена оперативниками и самим Харченко. В итоге обвиняемого на всякий случай признали виновным в незаконном проникновении в жилище и дали условный срок, хотя я больше чем уверен, что цацки стырил именно он…

− То есть ты надеешься на то, что и по делу об убийстве Абрамова тоже будут нарушения?